Созидая на краю рая (СИ) - "АlshBetta" (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Нет, не нужно об этом сейчас. Наверняка у нас с Эдвардом ещё состоится разговор на данную тему.
После душа надеваю чистую одежду и возвращаюсь в спальню сына, понимая, что нам пора ехать, если не хотим опоздать. На завтрак, как и в прошлый раз, времени нет.
– Солнышко, – тихим шёпотом зову я, наклоняясь над Калленом, и лаская руками кожу на личике Тони. – Просыпайся, любимый, просыпайся.
Сонные небесные глаза – только что открывшиеся – ищут меня взглядом, а находя, светятся от счастья.
– Мамочка, – шепчет он в ответ и потягивается. А потом смотрит вправо и видит Эдварда. Улыбка освещает пухлые розовые губки, а маленькие пальчики скользят по руке мужчины, гладя её.
– Вставай, родной, нам нужно ехать, – протягиваю к нему руки, и он, зевнув, всё же протягивает мне свои, позволяя поднять себя с кровати.
Несу его в ванную, захватив с полки чистую одежду.
– Умывайся, – говорю я, пока прикрываю дверь, ведущую в саму комнату.
– Мама, а почему Эдвард вчера плакал?
Новые джинсы Тони едва не выпадают из моих рук.
– Откуда ты знаешь, что он плакал? – пытаясь придать голосу безразличие, спрашиваю я.
– Когда он пришёл ко мне, его щёки были мокрые.
– Он пришёл к тебе утром?
– В комнате было ещё не очень светло, – задумчиво проговаривает малыш.
– Эдварду приснился плохой сон, вот и всё, – подхожу к сыну за спину и целую в щёку. – Не бойся, с ним всё будет хорошо.
– Он сказал мне, что ты меня очень любишь, и я должен сильно-пресильно любить тебя, – закрывая воду, Энтони оборачивается ко мне, смотря прямо в глаза и никуда более.
Я внимательно слушаю.
– И я тебя люблю! – заканчивает малыш.
– Я тоже тебя люблю, – искренне улыбаюсь и ставлю его на пол, чтобы снять пижаму. – Очень-очень люблю моего мальчика.
Всё то время, пока я переодеваю его, Энтони смотрит на меня, улыбаясь и шепча, какая я красивая, хорошая и любимая.
– Ну, вот и всё, а теперь поехали, – закончив, поправляю футболку с обезьянками и оглядываю результат своей работы.
– Нам ещё долго ездить туда?
– Нет, родной, сегодня – и всё, – целую его в лоб и, вставая с колен, беру за руку, чтобы выйти из ванной.
Он обрадовано скачет вокруг меня, но когда видит спящего Эдварда тихонько идёт к выходу.
Домой мы возвращаемся часам к двум. Процесс выписки затянулся куда дольше, чем я предполагала. Но зато теперь я знаю, что с Энтони всё хорошо. Все его анализы и показатели в норме, и, по словам врача, если регулярно принимать необходимые лекарства, можно вести повседневную жизнь не хуже, чем любым детям.
Открываю дверь перед Энтони и выпускаю его из машины.
– Что хочешь на завтрак? – открывая дверь собственным ключом, спрашиваю я у сына.
– Блинчики! – смеётся он, отвечая. – С шоколадным сиропом!
– С сиропом так с сиропом, – посмеиваюсь в ответ и распахиваю входную дверь.
– Какого чёрта, Гарретт? Я же дал чёткие инструкции! – разъярённый голос Эдварда встречает нас прямо на пороге. Энтони замирает, но в то же время заинтересованно следит за происходящим.
– Зайчонок, иди, помой ручки, а потом приходи на кухню. Поможешь мне с блинчиками, ладно?
Он послушно кивает и бежит по коридору мимо Каллена. Тот, кажется, его и вовсе не замечает.
– Кто позволил его выпустить? Под какой залог? Ты должен был проследить за этим!
Стараюсь не мешать и веду себя тихо, хотя от каждого нового выкрика Эдварда непроизвольно вздрагиваю.
Нет, я не боюсь его. Уже не боюсь.
Насыпаю муку в миску, когда возвращается Тони, демонстрируя мне чистые ладошки.
– Молодец, – глажу его по голове, приступая к готовке. Он становится на стул рядом со мной, наблюдая.
Разбиваю пару яиц и даю ему задание размешать их, пока сама краем глаза наблюдаю вовсе не за тестом, а за Калленом, который мечется по гостиной с каменным лицом.
– Мама, так пойдёт? – Тони теребит меня за рукав блузки, тыча пальчиком на тесто.
– Да, пойдёт. Теперь нужен сахар.
Ищу на полках вышеуказанный продукт, но никак не могу сосредоточиться. Всё время думаю об Эдварде, да и его разговоры нервируют меня ещё больше.
– Вот он! – приходит на помощь Тони, протягивая мне серебристый пакет.
– Правильно, – вздыхаю, делая вывод, что пора бы уже подумать о блинах. Если захочет, Эдвард сам всё расскажет.
И всё же вопрос: «Кто кого выпустил под залог?» – остаётся для меня безответным. Я хочу узнать правду и надеюсь на это.
Когда блинчики начинают подрумяниваться на сковороде, их запах и звук отвлекают меня от Эдварда, и я с сыном полностью сосредотачиваюсь на готовке.
– Нет, Гарретт, ты сделаешь так, чтобы всё было как нужно, и позвонишь мне. Даю тебе сутки. После чего – ты уволен! – рявкает Каллен совсем рядом со мной, и я резко оборачиваюсь. Тони успевает подхватить сковороду за ручку прежде, чем она падает на пол.
– Мама, осторожно! – хмурится он, ставя утварь обратно на плиту.
– Белла, прости, – тем временем извиняется Эдвард, и через пару секунд его губы прижимаются к моему лбу.
– Привет, Эдвард! – Тони соскакивает со своего стула, обнимая ногу мужчины. Тот робко улыбается и подхватывает его на руки.
– Привет, малыш. Как дела?
– Мы больше не поедем в больницу, – сообщает радостные новости Тони. – Я теперь буду дома!
– Курс закончился? – теперь внимательные глаза Каллена переводятся на меня. Отрывисто киваю.
– Да. Сегодня последний день.
– Нужно тренировать память, – хмыкает он.
– Может, посмотрите телевизор, пока я закончу с блинами? – киваю на сковородку, обращаясь сразу к обоим.
– Да, конечно, – соглашается мужчина и разворачивается, унося малыша в гостиную.
Смотрю на сковороду пару минут, пока пытаюсь собраться с мыслями. Они калейдоскопом крутятся в моей голове. Наконец, решаю действительно закончить с приготовлением завтрака, а потом поговорить с Эдвардом.
– Спасибо, мама, очень вкусно! – Тони ставит тарелку в раковину и обнимает меня за талию в благодарность.
– На здоровье, родной, – отрываюсь от собственной порции и чмокаю его в щёку. – Пойдешь играть?
– Ага, – малыш улыбается и галопом уносится в свою спальню.
Смотрю ему вслед, а потом перевожу взгляд на Эдварда и замечаю, что он тоже смотрит на меня.
Не в силах больше сдерживаться оставляю тарелку с завтраком и, встав со своего места, подхожу к Эдварду. Намереваюсь обнять его, но мужчина меня опережает, и я оказываюсь у него на коленях, даже не успев пикнуть.
Впрочем, моей радости это не омрачает.
Вспоминаю, как вчера ночью не могла его коснуться и теперь с радостью запускаю пальцы в бронзовые кудри, пока сама прижимаюсь к мускулистой груди.
Лучший в мире запах наполняет лёгкие. Почему-то мне кажется, что Эдвард везде. Справа, слева, снизу, сверху. Наверное, это потому, что вчера была тяжёлая ночь, и я соскучилась.
– Как же мне тебя не хватало, – шепчет он, целуя меня в висок. – Все эти тридцать восемь лет!
– Но теперь я здесь, – заканчиваю за него, – и всегда буду. Надеюсь, в этом ты не сомневаешься?
Он вздыхает, а я напрягаюсь.
– Знаешь, я думал, что никогда не смогу поверить в то, что действительно кому-то нужен, – спустя некоторое время говорит он, опустив взгляд. – В частности тебе, хотя ты не уставала повторять обратное. Но после вчерашнего, когда ты осталась, несмотря на мой срыв, я убедился в этом самом «обратном». Если раньше и были сомнения, то теперь их нет. Я не сомневаюсь в том, что ты не уйдёшь, Белла.
– В этом и заключается любовь, Эдвард, – объясняю я, гладя пальцами дорогое лицо и вспоминаю, как вчера по нему лился каскад слёз. – Когда тому, кого любишь плохо, хочется быть рядом, быть полезным и сделать всё возможное, чтобы облегчить его боль.
– Выходит, я должен сказать, что люблю тебя, Белла, – горько усмехается он. – Но я по-прежнему не уверен, что это на самом деле любовь.
– Ш-ш-ш, ты не обязан говорить мне это сейчас, – прерываю его я, едва касаясь, прикладываю палец к губам. – Потом, позже. Когда будешь уверен.
