Драмы - Штейн Александр (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Миничев. Порвал рапорт? В кусочки? Так.
Часовников. Порвал потому, что решил: я нужен флоту. А флот нужен мне.
Миничев. Вы — нужны флоту? Вы? Так. А флот нужен вам? Так. Дальше.
Часовников. Верно или неверно, но он так думал. Так, именно так, не иначе. А если он так думает — все. Как узлом завязал. Все на себя, все, какое ж это вранье! На свою личную персональную ответственность командира корабля, коммуниста — разве это вранье? А когда человек не боится личной, персональной, пусть она грозит ему последствиями, ты последним прохвостом будешь, если ему корку подложишь.
Появляется Платонов.
Платонов (запыхавшись). Товарищ член Военного совета, по вашему приказанию капитан третьего ранга Платонов прибыл,
Миничев (мельком взглянул на Платонова, Часовникову). Дальше.
Часовников (встретился взглядом с Платоновым, в отчаянии). Оттого его на корабле ни разу никто и не подводил, я — первый, товарищ член Военного совета. (Снова встретился взглядом с Платоновым). Открыл счет. (Опустил голову). Прости меня, папа.
Часовников-отец. Нашкодил, а теперь даже не даешь себе труда соврать. (Козырнул Миничеву, Зубу, Флаг-офицеру, подошел к Платонову, взял его за плечи, молча тряхнул, не оборачиваясь, пошел по пирсу).
Часовников (вслед). Сам учил. И я не мог иначе.
Часовников-отец, не отвечая, тем же ровным шагом идет по пирсу. Исчез в сумерках. Шумит океан.
Зуб (с тоской). Говорил я ему.
Миничев. Что вы ему говорили?
Зуб. Раздень и забудь.
Миничев. А он?
Зуб (с отчаянием). Встал на принцип.
Пауза.
Миничев (Платонову). Сам рапорт порвал? (Платонов молчит). В кусочки? (Платонов молчит). И старшину научил, вахту? (Платонов молчит). Сам узлом завязал? Сам, на свою личную, персональную? Все взял на себя? (В раздумье прошел взад-вперед). Сам? Сам. Все сам? Все сам. (Внезапно, зло). Ты с какого на флоте?
Платонов. В училище с пятидесятого,
Миничев. В училище как попал?
Платонов. По путевке райкома комсомола.
Миничев (задумался). Какой райком тебя посылал?
Платонов. Василеостровский, город Ленинград.
Миничев. Сам попросился?
Платонов. Сам.
Миничев. И рапорт порвал сам? (Покачал головой). И попросился сам? Сам, сам, все сам. Ну и... (Прошелся). Правильно сделал, что... попросился. Флот! Это поэзия, Зуб! Поэзия! (Платонову, сердито). Сам... сдашь себя на Вокзальную, четыре, первый этаж, по коридору направо, капитану Донченко. (Пауза). Пять суток ареста. (Пауза.) (В сторону Часовникова). И ему. (В сторону Платонова). И за то, что старшину втравил, — еще пять. (Пауза). После похода. (Зубу). Доложите в Москву. (Снял фуражку, провел рукою по лбу. Взошла луна, и в ее сиянии засеребрились седины. Вслушался в шум волн). Океан. (Поглядел на недвижно стоящих офицеров). Большое хозяйство.
Гаснет свет.
...И снова, как и тогда, шесть лет назад, — в Петергофском парке вальс. И вальс тот же, прощальный, морской. Флот провожает в дальнее плавание матросов и офицеров эскадры. Стеклянная стена, за нею — огни эскадры, поднявшей в бухте флаги расцвечивания, матросский клуб. Колонны из света. У правой — молча наблюдает за танцующими Платонов. Рядом — Анечка.
...С микрофоном в руках, среди танцующих появляется Алеша из ансамбля. Он поет хорошо поставленным голосом.
Алеша из ансамбля.
Шли годы кильватерной колонной,
И, матросской доблести оплот,
Он стоял, гранитный, непреклонный,
Наш родной Тихоокеанский флот!
Анечка (поводя плечами). «Ах, дамы, дамы»?
Платонов (засмеялся). Он. (К ним подходит Часовников). Почему один?
Часовников. С кем же?
Платонов (смутившись). А батя?
Часовников. Батя как батя. Улетел не простясь. (Показал на приближающегося к ним, под руку с Лелей, Куклина). Формально прав?
Платонов. Формально? Прав.
Часовников. Формально подадим руку?
Платонов. Формально — подадим.
Подошли Куклин и Леля.
Куклин. Наздар, хлопчики.
Платонов. Здорово.
Часовников молчит.
Куклин. В пять ноль-ноль?
Платонов. Ага.
Куклин. А наш «Ильюшин» в четыре улетает. Не успеем с Марией платком махнуть.
Платонов. Ничего.
Куклин. Вам-то ничего — на экватор. А я, хлопчики, опять — мимо. Штаны протирать.
Леля. Ну, на экватор. А чего хорошего? Говорят, дышать нечем, всё мокрое и все мокрые.
Куклин. Ах, Лелечка, так можно все опошлить. (Платонову). Вчера говорил со штабом, доложил, что у тебя все — в полоску.
Платонов. Спасибо.
Пауза.
Куклин. Что ж, хлопчики. Будет вас окунать бог Нептун или там, в Яванском море, летучие рыбки выскочат — вспомните... мушкетера номер три. (Платонов и Часовников переглянулись, молчат). Не помутясь, ребята, и море не установится.
Пауза.
Часовников. Слушай, Платошка. Не помнишь, был такой в Петергофе Славка Куклин, курсант?
Платонов. Был такой.
Часовников. Интересно, где он теперь?
Пауза.
Куклин. Счастливого плавания. Платонов. Счастливого полета. Леля. Бывайте.
Куклин в последний раз поднял руку, шевельнул пальцами. И Леля помахала ручкой. Ушли танцевать. И опять поглядели друг на друга Платонов и Часовников.
Анечка. Случается. (Пауза). Эй, вы... десять лет спустя. Пригласите вашего... третьего мушкетера, хотя и в юбке. Что-то до смерти охота нынче потанцевать.
Платонов и Часовников молча смотрят друг на друга.
Платонов. Черт с тобой, уступаю.
Анечка и Часовников идут к танцующим.
Часовников (с грустной усмешкой). Ваша фамилия?
Анечка. Платонова.
Часовников. Имя?
Анечка. Анна.
Часовников. Отчество?
Анечка. Ивановна.
Часовников. Семейное положение?
Анечка (застенчиво, счастливо). Ах, Костик, хорошее.
Смешиваются с танцующими. Мелькают раскрасневшиеся юные физиономии. Смотрит на них задумавшийся Платонов.
Пауза.
...Но вот ужо стих прощальный вальс, скрылась последняя танцующая пара...
Гаснет свет.
...Безмерность океана, летящий холодный свет луны. Ходовые огни в кипящих валах. Мостик «Взволнованного» накренился еще больше.
Динамик. Грохот сорок четыре! Я — Путевка. Скорость ветра ураганная. Море — одиннадцать баллов. Близок эпицентр тайфуна. Как вы?
Платонов (в микрофон). В норме.
Динамик. Какой крен корабля? (Страшный треск в громкоговорителе). Какой крен ко... (Большеничего не слышно).
Платонов (Задорнову). Семафор командующему. «Крен до сорока градусов. К встрече с тайфуном готовы. Техника позволяет».
Сигнальщики, то опускаясь, то вздымаясь на раскачиваемом кипящими водяными валами ходовом мостике, передают ратьером— мигающим фонарем — семафор Путевке. Платонов снова встретился взглядом с Часовниковым, отвернулся.
Мысли Часовникова. Платошка, а сколько ты рекомендаций... дал?
Мысли Платонова. Восемь.
Мысли Часовникова. А как насчет девятой?
Мысли Платонова (лицо его становится жестким). Осмотрюсь.
