За закрытой дверью. Записки врача-венеролога - Фридланд Лев Семенович (читать книги без сокращений .TXT) 📗

В этом отношении женщина, действительно, часто бывает полной загадкой, каким-то шифром, ключа к которому не отыскать, пока не отыщет его сама жизнь, отыщет с громом, со слезами, с драмой.

Еще древние мудрецы бились над этими вопросами. Пророк Моисей тоже стоял перед такой проблемой. Разрешил он ее лучше Соломона, по-моисеевски. Ибо он был учеником сурового Адонаи, Бога, вышедшего из туч и молнии.

Вот как это было.

Моисей после исхода из Египта проходил со своим народом страны моавитян, аммонитян, сирийцев и другие, лежащие по пути в землю обетованную. Сынам Израиля пришлись, очевидно, по душе нравы и обычаи обитателей этих стран. Женщины последних были красивы и сладострастны и знали все тонкости тайн любви.

Вместе с культом фаллуса и другими верованиями. евреи принесли в Иудею и венерические болезни. Темперамент семитской расы привел к огромному распространению этих недугов. Моисей боролся с ними путем строгих предписаний. Но, очевидно, этот способ не давал результатов.

В это время иудеи вели войну с мидянами, победили их, умертвили всех мужчин и овладели их женщинами и стадами. Когда победоносные военачальники предстали перед Моисеем, он встретил их словами гнева и сказал:

«Вы оставили, в живых всех женщин. Но ведь именно женщины были бичом поразившим Иудею. А теперь умертвите всех детей мужского пола и всех женщин, уже познавших мужчин, и оставьте в живых всех детей женского пола, которые еще не имели сношений с мужчиной». (Книга Левита, Числа. Глава 5).

«И вот, — рассказывает Иосиф Флавий, — были преданы казни все мужчины, 23 000 пленников, и 32 000 женщин, которые не были девственницами. Ибо блуд был тогда распространен во всем войске, и от древних нравов не осталась и следа».

Такова была библейская профилактика.

Не подумайте, что искусство врачевания было не знакомо тому времени. Это заблуждение. Оно стояло там довольно высоко даже с нашей точки зрения. Я уже не говорю о лечении травами, воздухом, солнцем, о том, что хинная корка, кокаин, сенега, ипекакуана, кровососные банки были известны даже многим племенам задолго до нашей эры. Самая почетная в медицинских дисциплин, хирургия, была неотъемлемой частью тогдашней системы лечения.

Египет, например, имел хорошо разработанную фармакопею. В арсенале запасов врача времен, скажем, фараонов «Средней Империи» находились касторовое масло, кора гранатового дерева, белена, стрихнин, соли натрия, меди и цинка, шпанския мушки и т. д., т. е, все те средства, без которых мы и теперь шагу ступить не можем.

Папирус Эберса точно перечисляет случаи применения и действия этих медикаментов. Для уничтожения опухолей прижиганием применялись особые термокаутеры. Хирургический инструментарий был обширен. Безукоризненно сросшиеся переломы костей у мумий показывают превосходную технику в области десмургии.

В кодексе Хамурана, из библиотеки Сарданапала, царя Вавилонии, длинная глава отведена таксе за операцию катаракты, слезной фистулы, переломов и вывихов костей, а также за зубные пломбы. Эта такса существовала приблизительно три тысячи лет назад. В окрестности бывшей Ниневии найдены скальпеля, трепаны, пилы, ланцеты, скарификаторы.

Если мы обратимся к доисторическому человеку, то увидим, что даже это звероподобное, как мы его себе представляем, существо было не чуждо медицинской культуре.

Человек какой-нибудь неолитической эпохи охотился еще за пещерным медведем, одеждой ему служил неотделанный кусок шкуры, и он призывал ревом самку к своему очагу из камня, над которым горел огонь добытый трением. И в то же время он умел делать трепанацию черепа.

В раскопках Зоненбаховского периода, в окрестностях Заальфельда на Заале и в Ново-Гвинейских становищах, были найдены эти черепа с отверстиями и трещинами, которые, несомненно, свидетельствуют о том, что в глубокой древности производились костные операции.

Однако, мы далеко забрались! В глубь времен. Вернемся к нашей эпохе.

Теперь завоевал общее признание лозунг: лучше предупреждать, чем лечить. В частности, он особенно важен в сфере тех болезней, о которых у нас идет разговор.

Конечно, это единственно правильный путь к оздоровлению человеческой расы. Но как это сделать?

На эту ясную тему о том, как уберечься самому, как уберечься обществу, написаны толстые книги. При своем распространении каждая болезнь становится, в сущности, социальной болезнью. И государство борется с ней, как с социальным бедствием.

Науку не надо обвинять. Она несовершенна, как несовершенна вся наша жизнь. Ни более, ни менее. Когда-нибудь мы, вероятно, далеко уйдем вперед. И такие сожители наши, как гонококки, например, будут служить только украшением медицинского атласа и пробирок.

Это не пустые слова. Гонококк должен исчезнуть из нашего обихода.

Сейчас во всех странах пробивает себе дорогу течение, воюющее за институт профилакториумов. Это своего рода дезинфекционные камеры для людей. Там приходящие очищаются от гонококка.

Такие учреждения уже созданы в Америке, в Англии, в Германия, во Франции, — пока, правда, только в армиях. И уже констатировано, что процент заражения понизился почти в пять раз.

Среди населения Северо-Американских Штатов распространяются листовки, в которых приводится эта статистика, и граждане призываются помнить о существовании предупреждающей медицины.

В Берлине всюду разбросаны небольшие здания, общественные уборные. Войдите в любую из них. Где бы вы ни стали, вам сейчас же попадается на глаза плакат:

В Лондоне этих плакатов нет. Должно быть, чопорность англичан не мирится с таким «натурализмом». Там в общественных уборных стоят просто автоматы для продажи предохранительных средств.

В Копенгагене эти механические торговцы выставлены прямо на улицах и площадях.

В России еще в 1914 году врачи ставили вопрос о профилакториумах. Ничего из этого не вышло. Только революция сдвинула этот вопрос с мертвой точки.

В Киеве уже функционировало такое учреждение.

К сожалению, существование даже этого единственного профилактория стоит перед угрозой закрытия из-за отсутствия средств. Здесь мы наталкиваемся на нашу бедность ресурсами, делающую вопросом жизнь этого одного предупредителя.

А ведь их должно быть бесконечно больше. Всюду, где есть диспансер, больница, амбулатория, приемный покой или даже просто врач, должны быть днем и ночью открыты для нуждающихся двери камеры половой дезинфекции.

Трудность заключается только в объекте деятельности этих учреждений. Косность обывателя общеизвестна, придется еще бороться с насмешливым отношением и с ложным стыдом, потребуется еще вбивать в головы мужчин, что гонорея — вещь не пустяковая, что это враг коварный, скрытый, неожиданный, что он настигает там, где его не ждут, и что никакое доверие к внебрачной женщине не должно позволять забыть дорогу к профилакториуму.

Вот что надо вызубрить; не позже чем через двенадцать часов необходимо обратиться к врачу. И чем раньше, тем лучше! Это почти гарантия безопасности.

Подумайте, как это чудовищно просто! — Но вы знаете, что труднее всего научить именно простым вещам.

Сколько мы обрабатывали человеческое сознание хотя бы за все эти годы революции! Дождем выпущенных листовок, плакатов, брошюр можно было было кажется, покрыть землю от одного полюса до другого.

И что же получилось?

Москва — это не Кандалакша, не Чухлома. А между тем, вот данные Московского Государственного Венерологического Института, цифры 1925 года о том, кто и когда вспоминает о здоровье.

Пусть грехопадение произошло под винными парами или под влиянием внезапного соблазна, которому трудно было противостоять. Потам наступило отрезвление, уже при «свете холодного рассудка». Что же последовало дальше? Испуг перед содеянным? Боязнь последствий?