Футбол оптом и в розницу - Рафалов Марк Михаилович (книги онлайн полные TXT) 📗
После капитуляции Германии начинаются боевые действия против японских войск на Дальнем Востоке. Зуев оказывается в зенитно-артиллерийском полку, в составе которого он прошагал до Харбина...
2005 год был юбилейным. Страна отмечала 60-й праздник Великой Победы со слезами на глазах: Нас, судей-ветеранов, в канун годовщины Победы пригласили в Коллегию футбольных; арбитров (КФА) России. Поздравили, преподнесли цветы и Подарки. Все вроде бы делалось торжественно, по протоколу. И все же, наверное, не только я чувствовал некоторую неловкость от происходящего. Я не сразу смог осмыслить, понять, почему так получилось. И только по дороге домой нашел ответ на мучивший меня вопрос. За праздничным столом в КФА сидело всего четверо участников боев на фронтах Великой Отечественной. Всего четверо... Только четверо... И еще радость перед наступающим праздником пришли разделить две уже немолодые женщины: вдова скончавшегося в начале 2005 года арбитра Всесоюзной категории Олега Ныркова, с которым мы воевали в одной 119-й Гвардейской дивизии, и супруга еще одного известного судьи Оскара Ревзина, который из-за тяжелой болезни не смог разделить с нами радость общения.
Первого июля 2005 года наш восьмидесятилетний боевой товарищ Оскар Григорьевич Ревзин ушел из жизни. Он всю свою жизнь посвятил спорту: играл в футбол и в хоккей с мячом. Став арбитром, заслужил звание судьи Всесоюзной Категории по футболу и рефери Международной категории по хоккею с мячом.
Наверное, у всех людей творческих профессий — а судейство футбола я, уж извините, безоговорочно отношу именно к этой категории — в памяти остаются какие-то события, так или иначе повлиявшие на нашу деятельность, а порой даже и на жизнь.
Я уже упоминал, что за 16 лет судейской практики провел около трехсот календарных игр чемпионата и Кубка СССР, более десяти международных матчей.
Никогда ранее особенно не задумывался о значимости каждого из них. Но вот стал я по воле судьбы автором собственной биографии и подверг списки проведенных мною игр своеобразному сепарированию. Решил выделить из них всего несколько. Видимо, они оставили о себе какие-то особые воспоминания, оттенки, нюансы. Постараюсь представить их в хронологическом порядке.
Первый памятный матч случился у меня в Ленинграде в самом начале 60-х годов. Тогда укоренилась такая практика наблюдения за молодыми, перспективными судьями: их чаще всего направляли на судейство в Ленинград, где всегда была очень сильная и авторитетная коллегия арбитров. Одному из них направлялась депеша, в которой поручалось осуществить так называемый спецпросмотр судьи имярек на одном из матчей, проводимом в Ленинграде. В ней указывалось число и наименование противоборствующих команд.
Примерно по такой же схеме осуществлялась вивисекция над достаточно уже опытными арбитрами, которые где-то проштрафились и жаждали реабилитации.
При этом чаще всего испытуемый не знал, где, когда и кто будет сотворять ему спецпросмотр. Не знал этого и я, хотя особенно не волновался. Точнее, не волновался до отъезда в Ленинград. Мне достался не самый сложный матч команд класса «Б» с участием ленинградского «Спартака». Моими помощниками были опытные ленинградские арбитры, одним из них был Юра Якобсон. А моим экзаменатором оказался самый титулованный тогда ленинградский судья Николай Харитонович Усов. Он, кстати, является единственным отечественным арбитром, удостоенным звания «Заслуженный мастер спорта».
Игра началась довольно спокойно. Хозяева поля быстро открыли счет и к перерыву вели 2:0. Но в начале второй половины матча произошел неприятный казус. Ленинградцы пошли в очередную атаку, и кто-то из них сильно послал верховую передачу набиравшему ход форварду. Тот успел к опускающемуся мячу, подправил его себе грудью и, не давая опуститься на газон, сильнейшим ударом метров с двадцати пяти вколотил его в верхний угол ворот соперника. Я уже было собирался зафиксировать гол, но тут же увидел застывшего на боковой линии поля Юрия Якобсона. Он стоял с поднятым вверх флагом, Я вынужден был устремиться к нему. Хотя знал, что такие маневры судей не очень хорошо смотрятся, ибо свидетельствуют о неуверенности арбитра. Но в данном случае я об этом не думал: мне нужна была истина. Юра в нескольких словах сразу же прояснил ситуацию: оказывается, принимая мяч, ленинградский нападающий подправил его себе под удар не грудью, а... рукой. Гол я, конечно, не засчитал. Хозяева поля в конечном счете победили 5:0, и никаких претензий ко мне ни у кого быть не могло. Но как оценит мою работу Усов? Такой вопрос будоражил меня неотвязно, пока мы шли в судейскую комнату. Едва я сел заполнять протокол, как к нам вкатился чем-то удивительно похожий на милого колобка толстенький и низенький Николай Харитонович. «Почему гол не засчитал?» — строго спросил он меня. «Так ведь игрок «Спартака» опустил его себе на ногу рукой», четко отрапортовал я. «Да хрен с ней с рукой, — задиристо продолжал наседать на меня Харитоныч, — зато забил-то как! Надо было гол засчитывать!» — безапелляционно завершил он свой монолог и вышел из судейской. Я покидал Ленинград в смятении и тревоге: что же теперь напишет про меня Усов?
Однако через несколько дней, зайдя в Федерацию футбола, я встретил работавшего там известного арбитра и очень доброго человека Александра Владимировича Меньшикова. Он, увидев меня, широко и радостно заулыбался и начал поздравлять с удачно сданным экзаменом. Оказывается, Усов оценил мой ленинградский дебют «пятеркой» да еще в письменном вердикте отметил мои способности и перспективность. Я был от счастья на седьмом небе.
За свою долгую жизнь в футболе я видел несметное количество матчей. Наблюдал за судейством большого числа арбитров. Со многими из них поколесил по городам и весям. Знал им цену и видел, как встречала их многоголосая, обычно не очень жалующая судей аудитория. Поэтому то, что мне удалось увидеть поздней осенью 1962 года на ленинградском стадионе им. С.М. Кирова, навсегда врезалось в память. Еще не затихли тогда наши переживания, связанные с невыразительным выступлением сборной СССР на чемпионате мира в Чили. Наверное, поэтому так уникально, неординарно воспринимался всеми подлинный триумф советского рефери Николая Гавриловича Латышева. 17 июня 1962 года в Сантьяго ему покорился пик судейской славы: он безупречно провел финальную игру чемпионата между сборными Бразилии и Чехословакии. ФИФА отметила заслуги Латышева, вручив ему «Золотой свисток».
Все эти радостные события едва не были омрачены. Руководители сборной ЧССР упрекали нашего судью за то, что он не назначил очевидный, по их мнению, пенальти в ворота бразильцев. Кто-то даже умудрился придать этому эпизоду политическую окраску. Беспартийного Латышева обвинили в непонимании стоящих перед социализмом задач (?!).
Теперь-то легко можно вспоминать о тех временах с ироничной улыбкой. Тогда же все было иначе. В конечном счете все обошлось. Советские руководители были весьма удручены поражением нашей сборной. Они больше помышляли о том, как отчитываться за это фиаско, им было не до Латышева. Между тем кто-то из западных журналистов не без ехидства отметил: «Русские все же прорвались в финал. Их там достойно представлял знаменитый рефери Николай Латышев».
Талант всегда неординарен. Ему чужды поведенческие стандарты и занудная обыденность. Вот всего лишь два примера. Латышев — единственный на моей памяти арбитр, решившийся из-за беспорядков на тбилисском стадионе прекратить за 23 минуты до истечения времени матч чемпионата СССР. Случилось это 1 октября 1961 года и было для того времени весьма рискованным шагом.
Непреклонность и решительность арбитра проявились и в 1955 году, когда в финальном матче на кубок СССР между ЦДСА и «Динамо» Латышев удалил с поля за грубость самого Льва Яшина! Мало кто из судей мог бы отважиться на такой поступок!
