Моя жизнь в футболе - Бесков Константин Иванович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
— Константин Иванович, объясните, пожалуйста, что именно увидели вы в юношах из второй лиги? Ну, к примеру, в запасном игроке рижской «Даугавы» Сергее Шавло? По каким признакам угадали в нем будущего полузащитника сборной команды Советского Союза?
— Да, Сережу Шавло в «Даугаве» ставили не на каждую игру. Мне все же довелось посмотреть его в течение целого матча: оба тайма он провел в самом современном ритме. Я мысленно представил его в спартаковских рядах — вписывается, годится, смотрится! В таком ритме и следует играть!.. А, допустим, в Александре Сорокине я увидел тот атлетизм, которого недостает команде. И так — в каждом конкретном случае. Мы не обещали им каких-то благ. Мы только говорили: «Будете стараться — станете мастерами, выиграете первенство страны». Учеба и еще раз учеба. Кстати, в «Спартаке» основной и дублирующий составы занимаются вместе. С теми и другими я провожу занятия, тем и другим даю установки на игры. Из 34 матчей нашего дубля я не сумел посмотреть, может быть, три-четыре по уважительным причинам.
— Все большую роль в нынешнем футболе играют статистика, цифры, числа и противопоставления. Как это практикуете вы?
— У нас на вооружении видеозапись. Можно воспроизвести и обсудить, разобрать действия каждого участника матча. Рассматриваем все, что он совершил на своей и на чужой половинах поля. Не думайте, что это излишняя бухгалтерия.
Подсчитано, например, что в сборной Голландии, команде просто отличной, число одних лишь передач мяча в течение матча достигает 300-400 при небольшом (максимум 23 процента) количестве брака, неудачных пасов. В сумме самый активный игрок, как правило, полузащитник, совершает до 130 игровых действий за матч при 17-20 процентах брака, а вся команда в сумме — до 850 различных действий, в основном высокого качества. Нам такое удавалось лишь изредка. Примером эффективности остается для нас игра с «Нистру» во втором круге первенства страны 1977 года в первой лиге. Мы проигрывали 1:2, затем 2:3 и все-таки вырвали победу — 4:3! Тогда спартаковцы совершили 1067 игровых действий, и брак в них уменьшился к концу матча до почти образцовых пределов. Именно в таких встречах сказывается характер команды, который формируется из суммы характеров, — постоянно напоминаем об этом своим футболистам.
Возвращаясь к Сергею Шавло, замечу: в некоторых матчах он приближался по числу игровых действий к 150; это очень высокий показатель.
— Уж не взыщите, Константин Иванович, но говорят, что вы чрезвычайно суровый тренер. Не впервые задаю вам этот вопрос: почему?
— Я уже отвечал, что сам футбол суров, а я его слуга.
Я смею сказать, что знаю, чего требует эта игра. Мяч, он, знаете ли, глухонемой; я его переводчик. Я говорю игроку: нужно вот так и нельзя вот этак. Говорю: нельзя нарушать режим. С себя спрашиваю столь же сурово. Никогда не опаздываю на тренировку, не позволю себе пропустить ее, даже если ощущаю недомогание; участвую во всех упражнениях. Себе никаких послаблений! Между прочим, во всем мире большего добивались как раз те тренеры, которые были к своим воспитанникам особенно требовательны.
Весной 1978 года мы проводили подсчет игровых действий выборочно, фиксируя активность футболистов только передней линии основного состава. Они выполняли за матч втроем примерно 200 игровых действий. Несомненно, мало. Потребовались серьезные усилия, чтобы к концу сезона те же нападающие производили за матч около 300 действий, допуская при этом 20-24 процента брака.
Надо сказать, трудоемкое это дело — фиксировать количество и качество игровых действий каждого игрока. Телезрители, вероятно, замечали во время телетрансляций матчей с участием «Спартака», если показывали его тренерский штаб: один из наставников команды (чаще это был Федор Сергеевич Новиков) беспрерывно наговаривал что-то в диктофон. Пользуясь условными терминами, нами же разработанными (например, «Черенков — пас вперед — плюс», что означало: «Черенков дает пас на выход партнеру, удачно»), Новиков успевал надиктовать на магнитофонную ленту все, что видел, что происходило на поле, в служебном стиле, конечно, без каких-либо эмоциональных комментариев: что именно и насколько успешно сделал тот или иной игрок. На основе этих своеобразных репортажей вырисовывался индивидуальный график активности (или пассивности) и эффективности игры каждого футболиста «Спартака». Отдадим должное тренеру, работающему с диктофоном: полтора часа говорить, быстро и точно формулируя, а затем четыре-четыре с половиной часа расшифровывать свою звукозапись, перенося на график в виде Цифр и условных знаков, — это нелегкий труд.
Разворачивая такой график, мы в любой момент могли проследить последовательно, какое участие в обороне или атаке принимал человек, что сделал или пытался сделать, насколько это ему удалось, забил ли он гол, сделал ли голевую передачу, какую оценку за игру получил. Постепенно такие графики накапливались, объективно отражая степень отдачи делу каждого футболиста, тенденции к подъему или спаду в его игре. Это позволяло строить учебно-тренировочный процесс не на ощупь, а осознанно и целенаправленно; на основе наших графиков варьировать содержание тех или иных упражнений, определять их дозировку применительно к конкретному игроку.
Графики помогали и в беседах с футболистами. Говоришь молодому человеку: «Ты, дружище, что-то ленишься последнее время». Он — в обиду: «Как это ленюсь? Я себя не щажу!» Тут и разворачиваешь перед ним график: «Смотри, тут все подсчитано. Во встрече с «Шахтером» ты больше стоял, чем передвигался, по воротам пробил всего раз, да и то мимо, пять раз пробовал отобрать мяч у соперников — все пять неудачно, и вообще произвел всего 35 игровых действий, половину их — с браком. А говоришь: «Не щажу». Объективная картина показывает обратное». Весьма действенный инструмент воспитания. Статистику не опровергнешь.
Некоторые тренеры других клубов, когда речь заходила о наших подсчетах и анализе игровых действий, откровенно недоумевали: «Зачем эти сальдо-бульдо разводить? Столько слов и усилий — ради чего? Играть надо, а не бухгалтерией заниматься!»
Что ж, вольному воля. А мы продолжали: стали записывать не только свои игровые действия, но и соперников. В том числе иностранных команд, исследуя в этом направлении лучшие клубные коллективы мира сильнейшие сборные стран Европы и Латинской Америки. А уж постоянных своих конкурентов в чемпионатах СССР записывали всенепременно (последние годы моей работы в «Спартаке» это было возложено на Петра Евгеньевича Шубина). Модельные показатели противника подсказывали вариант тактики, борьбы с ним в предстоявшем матче.
— Говорят, приняв «Спартак», вы разработали план-программу на четыре года, который выполнили за три?
— Мы планировали вернуться в высшую лигу в семьдесят восьмом году, закрепиться в ней — в семьдесят девятом, бороться за первое место — в восьмидесятом. Выполнили программу досрочно. Но впереди работы столько же, сколько было в начале семьдесят седьмого года.
— Несколько слов о сборной, которую вы снова возглавили.
— В матче с очень сильной командой ФРГ новички нашей олимпийской сборной (а в ней только новички) сделали фактически свой первый шаг на таком уровне. Несмотря на поражение, я после матча поздравил ребят с почином, пожал каждому руку, произнес общее: «Молодцы». В самом деле, 19 ноября впервые собрались, а 21-го уже играли не с кем-нибудь, а со сборной ФРГ. Лучше сыграть на данном этапе и не могли.
— Вас трудно представить без футбола. Интересно, возможен ли Бесков-рыболов или, скажем, Бесков-грибник?
— Я не против рыбалки. Но отпуск у меня, как правило, бывает в декабре, когда рыба подо льдом. Последние годы провожу отпуск в Кисловодске. Хожу там на дальние дистанции. В декабре 1978 года, например, за двадцать пять дней отшагал 240 километров. Каждый день поднимался на гору Малое седло. А поднявшись, нужно таким же манером спуститься…
