Эра Лобановского - Аркадьев Дэви Аркадьевич (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
— Здесь даже что-то среднее трудно вывести,— ответил Сучков. Только одно могу сказать с уверенностью: легкого пути не было ни у одного из них.
— Ну, а самый долгий и трудный у кого?
— Пожалуй, у Васи Раца.
В марте 1986 года в постоянной рубрике «Разговор у кромки поля» газеты «Советский спорт» с интересом прочел публикацию журналиста Г. Борисова о Василии Раце. Сделал оттуда выписку понравившегося фрагмента:
Закарпатье. Железнодорожный вокзал в Виноградове. Раннее утро. К перрону подкатывает поезд из Львова. Из вагона выпрыгивает невысокого роста парнишка с тяжелой спортивной сумкой через плечо. Не оглядываясь по сторонам, вприпрыжку бежит через пути к темнеющей вдали лесопосадке.
— Эй, хлопчик! — кричит дежурный. Ты куда?
— Как куда? До дому, в Фанчиково!
— Вот чудак, так через час же туда дизель пойдет.
— Да сдался мне этот дизель, я на своих двоих быстрее до дома доберусь! Подумаешь, семь километров!
Этот эпизод хорошо проецируется на редкую выносливость и поразительную работоспособность Раца, хотя по виду он среди своих партнеров по команде, что называется, не атлет.
— Мне кажется, что с самого детства был моторным,— рассказывал о себе Василий Рац. На месте не любил сидеть. Пусть не покажется это нескромным, но признаюсь, что ни в одной из команд, где я выступал, никому еще ни разу не проиграл в традиционном трехкилометровом кроссе.
— Взглянешь на Васю, и кажется, что уставать в игре он должен больше нас всех,— рассказывал о Раце капитан команды Анатолий Демьяненко,— а он словно бы неутомим. И удар у него такой, что даже самые опытные вратари теряются. Передачи же под завершающий удар — как на блюдечке мяч подает. Я играл «под ним» и, уходя в атаку, был спокоен, взаимозаменяемость у нас отличная! И чувство ответственности у Василия совершенное — из последних сил, но добежит, закроет зону прорыва.
Начиная с 1986 года в самых лестных тонах высказывались о Раце не только наши, но и зарубежные журналисты и специалисты. Однако вернемся мысленно на много лет назад в Закарпатье — край, где очень любят футбол. И не просто в Закарпатье, а в село Фанчиково, где 25 марта 1961 года в семье Марии Адальбертовны и Карла Александровича Рацев родился первенец, которого назвали Василием. Фанчиково — село довольно большое: 500 дворов, до двух тысяч жителей. Есть своя школа-десятилетка. Но что, пожалуй, сыграло особую роль в будущей судьбе Васи Раца — здесь есть свой хороший стадион, который рядом, ну буквально в пяти минутах ходьбы от дома. И мама всегда знала, где искать своего Васятку: он стал играть в футбол раньше, чем научился читать и писать. Не изменил своей привязанности и во время учебы в школе («После уроков, бывало, сумку бросишь, перекусишь и — на стадион. Гоняем мяч до самой темноты!»). Но согласитесь, что это был еще не «тот» футбол.
По-серьезному увлекся, когда был в четвертом классе,— рассказывал Рац. Поступил в ДЮСШ в Виноградове, и моим первым тренером стал Павел Иванович Пребуш. Во время тренировок и двусторонних игр старался точно выполнять все его указания. Играл на левом краю и, бывало, забивал по два-три гола за матч. Ребята меня даже поддразнивали: «Це наш Блохин!» В восьмом классе прочел в газете объявление об очередном наборе во львовскую спортивную школу-интернат. Приехал, а там на два места чуть ли не до полусотни претендентов. Думал уже поворачивать домой, но остался. Сдал все испытания и оказался одним из двух счастливчиков. Окончил интернат, и мой тренер Валентин Иванович Борейко посоветовал идти в команду «Карпаты». Играл в дубле. Если выходил в основном составе, то минут на десять — пятнадцать. На замену. У львовян в восьмидесятом году играла очень сильная линия полузащиты: Баль, Суслопаров, Думанский, Броварский, Дубровный... Куда мне, совсем еще юнцу, было тягаться с ними! В это время и получил письмо от своего давнего друга, который играл в винницкой «Ниве». Он приглашал приехать. А тренеры «Карпат» не возражали. Сказали: «Поезжай. Тебе у нас в основной состав не пробиться». Попал в Винницу к тренеру Ивану Ивановичу Терлецкому, который сыграл в моей жизни особенно важную роль. Он меня, можно сказать, лелеял, доверял мне и постоянно ставил в основной состав. Хотя, признаюсь, игра у меня не всегда получалась. А когда меня стали приглашать команды рангом выше «Нивы», Иван Иванович удержал от соблазна. «Нет,— всякий раз слышал я от него. Твоя команда тебя еще не пригласила». Я даже не помышлял о киевском «Динамо», но в разгар сезона 1981 года оказался именно в этой команде.
Рассказывая о себе, Василий не раз подчеркивал, что ему очень везло на хороших тренеров: каждый из них внимательно относился к простому пареньку, не отмеченному в футболе печатью особого таланта, но очень трудолюбивому. Все это верно. Но, думаю, Васе еще больше повезло (если позволительно здесь употреблять это слово) с родителями. Однажды его слова о них вызвали у меня умиление.
— А знаете,— сказал тогда Василий Рац, уже заслуженный мастер спорта, хорошо известный всей футбольной Европе игрок,— я ведь своими успехами в большом спорте во многом обязан родителям. И отец, и мама всегда во всем, что касалось футбола, шли мне навстречу. Они меня, наверное, очень хорошо понимали. Теперь, должно быть, гордятся тем, что их сын играет в такой команде.
И мне после этих слов очень захотелось познакомиться с кем-либо из его родителей. А в августе восемьдесят седьмого года такой случай представился: в Киев, в гости к сыну («Заготовить ему на зиму огурчиков с чесночком, в уксусе — по-закарпатски»), приехала его мама — Мария Адальбертовна. Мы пообщались, и передо мной словно бы заново пролег весь его трудный путь в «свою» команду: от закарпатского села Фанчиково — до киевского «Динамо». Слушал ее и порой ловил себя на волнующей мысли: до чего же прекрасна эта душевная, простая сельская женщина, жена рядового шофера Виноградовского межколхоздорстроя, без малого тридцать лет просидевшего за баранкой своего ЗИЛа. Сама всю жизнь проработала за учетным столом в сельсовете. От ее простых слов и искренних рассуждений веяло мудростью народной педагогики.
— Вася в детстве был очень худеньким мальчиком,— рассказывала Мария Адальбертовна. У меня даже душа за него болела, когда стал ходить пешком — туда и назад! — на тренировки в Виноградове. Бывало, пыталась его не пускать: учиться же надо, а он только и знает, что футбол да футбол. Но тут за Васю и дед вступился — мой отец Адальберт Юльевич, который внука очень любил и во всем поддерживал. И чуяло мое сердце, что не имею я права мешать сыну.
— Беспокойство матери нетрудно понять,— сказал я. И это притом, что он жил еще дома! А как, интересно, вы с мужем решились отпустить пятнадцатилетнего Васю — одного! — на учебу во Львов?
— Очень, конечно, нервничала, переживала,— вздыхает Васина мама. Но старалась не подавать виду, чтобы не надрывать ему душу. Жаль было его до слез. Никогда ведь один не уезжал из дому. А тут — во Львов, в интернат. Но что было делать, если сын сам выбрал себе такую дорогу в жизни? Пусть уже по ней, думаю, идет.
А теперь, прервав рассказ матери, перенесемся в Винницу, куда для того, чтобы увидеть Раца в игре, специально из Киева приехал Сучков.
— Почему я поехал смотреть Раца? — повторяет мой вопрос Анатолий Андреевич. Нам о нем рассказывал Иван Иванович Терлецкий, который опекал Васю словно отец родной. Он-то и пригласил нас его посмотреть. Говорил, что парень неплохой и может нам подойти.
— И каким же вы его увидели?
— Смотрел его летом. Увидел немножко монотонным и однообразным. Несколько прямолинейным и ограниченным в своих действиях. Задатки, конечно, были у парня хорошие, но их еще надо было развивать. «Многое зависит от тебя,— сказал я Василию после игры. Думай, играй, а главное — постарайся расширить свой диапазон действий на поле».
