Футбол на всю жизнь - Блохин Олег Владимирович (мир книг txt) 📗
Да, по части сдержанности на помосте я Ирине всегда завидовал. У нас с ней во многом схожие характеры. Но на поле я всегда был более взрывной, чем она на гимнастическом помосте. Ей же удавалось управлять своими эмоциями! Впрочем, и в жизни, похоже, я более вспыльчивый. Однажды знакомый журналист, беседуя со мной, предположил:
— Вот Ирина на вашем месте никогда бы на поле с судьями не спорила!
Я согласился. Услышав этот разговор, жена вмешалась:
— На поле бы не спорила. Это точно, сдержалась бы! А вот за кулисами я бы за себя постояла, не спустила бы несправедливость.
Помню, как однажды, когда я приехал встретить Иру после тренировки, дежурная спортзала все сокрушалась: «И как она, бедненькая, только выдерживает?! Мать свою собственную дочку гоняет до седьмого пота». Да, эта девочка, кажется, с пеленок была приучена к труду и, когда мы познакомились поближе, я не раз поражался ее фантастической работоспособности. Однажды летом 1981 года киевское «Динамо» во время короткого тайм-аута в чемпионате страны провело неделю в Ялте, у моря. Ирина приехала туда вместе со мной на три дня. Наши тренировки продолжались. Она в это время готовилась к чемпионату мира. В один из дней, в самую жару, команде предстояло бежать кросс по пересеченной местности. Надо было видеть выражение лица Лобановского, когда перед тренировкой к нему подошла Ирина, одетая в шерстяной костюм (ей надо было немного сбросить вес!), и попросила:
— Можно, я побегу с вашими ребятами?
Тренер колебался. По давним традициям считается, что присутствие женщины в футбольной команде — плохая примета. Я, например, еще не видел, чтобы в автобусах, которые везут футболистов на тренировку или на игру, сидели женщины. А тут просится на тренировку! Но Лобановский все-таки разрешил.
— Ну и жена у тебя, Блохин! — говорили мне после кросса наши ребята.
Почти на равных с нами, в хорошем темпе Ира пробежала четыре километра по ялтинским горам. Да что там кросс, видели бы наши парни Ирину в спортивном зале! На одном лишь занятии она выполняла по 1300-1500 элементов. Разумеется, после такой работы Ира была, по ее собственному выражению, «вся мертвая».
Помню, как однажды в летний воскресный день после недели тяжелейших тренировок Ира отказалась сниматься для телевизионного сюжета: Дерюгина и Блохин дома, в парке, на берегу Днепра. Я видел: ей было не до съемок. Но телефон не замолкал. А когда телекомментатор и оператор поняли, что согласие на съемку по телефону не получат, они приехали к нам домой. Но, услышав звонок в дверь, Ира даже не шевельнулась.
— Олег, ну почему люди не могут понять, что мы с тобой устаем, что не можем все время быть на виду, что мы с тобой тоже просто люди? — со слезами на глазах отрешенно говорила Ирина.
Я ее понимал.
В прессе о моей жене писали, пожалуй, не меньше, чем обо мне. К этому она относилась довольно спокойно. Больше читала ее мама. Ирина же о себе читать не любила. Вероятнее всего, потому, что иногда прочитанное до глубины души ее возмущало. Однажды, покопавшись в своем домашнем архиве, она извлекла какую-то вырезку из журнала и процитировала:
«Дерюгина, огорченная, раздосадованная, влетела из раздевалки за кулисы и в сердцах швырнула один из своих купальников. Суетливо рылась в сумке, искала другой…»
— Ну для чего такое выдумывать?! — запальчиво сказала Ира. — Знал бы он, как достаются эти купальники, никогда бы такое не написал.
Репортер, написавший эти строки, наверняка не знал, что для Дерюгиной купальник — это не просто спортивный наряд, а органическая частица всей композиции. Деталь, которая должна была нести на себе чуть-чуть отпечаток характера упражнения. Ирина сама делала эскизы своих купальников, сама подбирала ткани для них и сама, не доверяя даже матери, шила их. Об этом времени ему, наверное, много могли бы рассказать свыше пятидесяти моделей ее различных купальников.
…Если бы меня спросили, какое достижение моей жены на помосте я считаю наивысшим, не задумываясь, ответил бы: «Ее бронзовую медаль на чемпионате Советского Союза 1981 года». Это была, пожалуй, самая трудная в спорте победа — победа спортсменки над собой. Истинные ценители большого спорта, люди, понимающие в нем толк, это заметили. Вот что писал корреспондент газеты «Советский спорт» Г. Борисов в своем репортаже о том чемпионате страны:
«Внимание публики и специалистов приковано к выступлениям Ирины Дерюгиной. И не только потому, что киевлянка — самая титулованная из всех участниц. Дело еще в том, что в истории нашей художественной гимнастики не было случая столь уверенного возвращения на первые роли после тяжелой травмы, после годичного перерыва в выступлениях. Рассказывают, что Дерюгина возобновила тренировки чуть ли не на следующий день после перенесенной сложной операции колена. Это, возможно, преувеличение. Но бесспорно одно: глубокая преданность спорту, удивительная сила воли, стремление «себя преодолеть» помогли Ирине быстро вернуться в стан лидеров. Ее настойчивость импонирует зрителям».
Она мечтала участвовать в чемпионате мира в 1981 году и осуществила свою мечту! Ирина не могла рассчитывать на успешное выступление в Мюнхене, где собрались сильнейшие гимнастки мира. Но, если судить по большому счету, это поражение, думаю, было ее победой. Хотя иные журналисты, болельщики, да и специалисты наверняка со мной не согласятся. По поводу поражения Дерюгиной на мюнхенском чемпионате мира многие пережевывали старую избитую истину, что из спорта надо вовремя уйти. Но кто может точно сказать, когда надо уйти? А если для тебя тренировки и соревнования — это сама жизнь, разве можно с этим легко расстаться?! Как футбол — моя жизнь, так художественная гимнастика — жизнь Иры. Не испытав себя до конца на помосте, в борьбе с сильнейшими, она не могла расстаться с гимнастикой.
Свой уход с помоста жена перенесла достойно. Для Иры не было проблемы, которая подстерегает многих больших мастеров, когда они оставляют большой спорт. Она знала, чем займется. Еще в пору ее расцвета на вопрос репортера она ответила, что когда оставит гимнастический помост, станет тренером по художественной гимнастике:
— Нравится ли мне моя будущая профессия? Не то слово! Наверное, это просто у меня в крови, если
уже сейчас, на тренировках, я не могу спокойно смотреть, как подруги по команде делают какие-то ошибки. Обязательно подойду, подскажу, исправлю. Еще в раннем детстве на традиционный вопрос: «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?» — я всегда твердо отвечала: «Тренером!»
Так в секции художественной гимнастики киевского «Спартака» у заслуженного тренера СССР Альбины Николаевны Дерюгиной росла не только великолепная спортсменка, но, думаю, — и с годами я в этом убедился! — грамотный, влюбленный в свое дело специалист. Так оно и случилось в жизни: Ира стала тренером. Теперь уже ее ученицы побеждали на чемпионатах республики, страны, в международных соревнованиях Кубка интервидения…
Бывало, в первый год нашей супружеской жизни из-за частых сборов и соревнований — моих и жены — мы виделись крайне редко. И все-таки в те прекрасные дни, когда мы были вместе, я сразу ощущал, что моя холостяцкая квартира благодаря заботам жены превращалась в семейный очаг. Дома мне было легко и спокойно. Жена знала, например, что после трудных матчей, выиграны они или проиграны, со мной не следует заговаривать на футбольные темы, если я сам этого не захочу. Знала и другие мои привычки. А я старался узнать и понять ее. Мы учились понимать друг друга. Это ведь большое счастье, когда тебя понимают! А 15 января 1983 года у нас родилась дочь. Мы назвали ее Ириной. У нас в семье рос самый преданный мне, самый искренний… болельщик. Во время наших матчей Иришка рано начала узнавать меня на телеэкране, и жена говорит, в такие минуты малышку нельзя было забрать от телевизора. Дочка еще не умела говорить, но на вопрос: «Под каким номером играет папа?» — показывала два пальчика: «Под одиннадцатым». Очень переживала, когда видела, как папу сбивают с ног, валят на землю, как в такие минуты оказывают ему помощь врачи. А когда я возвращался после матчей домой, Иришка встречала вопросом: «Где у папы вава?»
