Надежды, разочарования, мечты… - Тихонов Виктор Васильевич (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Как это получилось?
В то время в каждой команде было три звена. Противоборствовали первые пятерки, соперничали вторые, соревновались третьи. И вот против каждой третьей пятерки мы выставляли две (речь пока, правда, идет только о двух тройках форвардов).
Сопоставив результаты, показанные всеми тройками рижан, проанализировав действия команды и задумавшись над тем, что происходит, я не мог не прийти к выводу о разумности игры четырьмя звеньями и принял решение запланировать на следующий сезон игру в четыре тройки форвардов.
Впрочем, двенадцати нападающих в рижском «Динамо» тогда не было: форвардов, на которых можно было бы положиться, не хватало, и потому мы обходились игрой в три с половиной звена. Были использованы разные варианты поиска недостающего нападающего. Иногда один из форвардов играл через смену, скажем, во втором и четвертом звеньях – так иногда и сегодня действует ЦСКА, используя во втором и четвертом звеньях Николая Дроздецкого или Владимира Крутова в первом и третьем. Иногда в четвертом звене был так называемый «скользящий» игрок: место в четвертой тройке занимал один из хоккеистов трех остальных звеньев.
Преимущества игры с таким принципом формирования команды для меня очевидны. И одно из них – возможность более быстрого роста молодых хоккеистов. Они выходят на лед вместе с лидерами команды – с начала сезона, с первых минут матча, а не тогда, когда мы ведем 12:1, не весной, когда судьба чемпионата решена.
Но хоккей – это живые люди с устоявшимися взглядами и привычками, и оттого переход к игре в четыре звена был непрост. Во-первых, тренеру требовалось самому досконально разобраться во всем, что связано было с новым режимом действий хоккеистов, а во-вторых, предстояло преодолеть барьер – скепсис, неверие игроков, привыкших к игре в три звена. Эту преграду, замечу попутно, надо было преодолевать заново снова и снова при каждом введении новых игроков в команду. В результате опыт накопился солидный. Но и в последующие годы, и во второй сборной, и в «экспериментальной», о которой я расскажу в следующих главах, и в ЦСКА, и в первой сборной страны, эта проблема возникала вновь и вновь. Возникала она, знаю, поначалу и в тех командах, которые решили перенимать наш опыт.
Речь идет о психологическом барьере, обладавшем поразительной стойкостью, о непривычности игры в четыре звена, об опасениях, связанных с тем, что хоккеисты, с детских команд привыкшие действовать в три звена, а стало быть, с определенным игровым интервалом и с определенными интервалами отдыха, будут выбиты из привычного игрового режима. Ситуация еще более сложна, когда хоккеисты откровенно настроены против этой идеи, активно настроены, когда она не кажется им разумной.
Если бы я кому-то сказал, что пройдет дюжина лет и на Кубке Канады, сыгранном в 1981 году, даже родоначальники нашей игры, причем не любители, которых порой обвиняли в копировании европейской школы игры, а сборная Национальной хоккейной лиги, объединяющей в себе клубы, собравшие все сливки канадского и американского профессионального хоккея, будет, как и мы, играть в четыре звена, что этот наш опыт заимствуют, то, не сомневаюсь, меня бы подняли на смех.
Тогда в новую идею не верили ни игроки, ни тренерыколлеги, ни журналисты.
Не верили в перспективность новинки даже тренеры второй группы, которые могли воочию убедиться, как усилилась команда, играющая с четырьмя тройками нападающих.
Оставалось одно – доказывать верность своих размышлений и выводов игрой, очками. Результатами рижской команды, которых мы добились в течение двух лет.
В первую лигу мы вышли, обогнав второго призера на 20 (!) очков.
Когда мы завоевали право выступать в первой лиге, тренеры, с командами которых столь успешно соперничали рижане, предупреждали меня:
– То, что прошло у тебя во второй лиге, в первой не пройдет. Там класс команд выше, тебе придется набрать двенадцать нападающих, отвечающих требованиям первой лиги, а у тебя таких игроков раз-два и обчелся. Хорошо, если пять-семь насчитаешь… Да и соперники там иные – они твои четыре звена просто разорвут…
Три года динамовцы столицы Латвии играли в первой лиге – такое время (согласитесь, весьма непродолжительное) потребовалось команде, чтобы выйти в высшую лигу, попасть в элиту нашего хоккея, и все эти три года рижане имели в своем составе четыре звена, каждое из которых выходило на каждый матч. А итоги… Нет, нас не «разорвали». Рижане не просто успешно выдержали новое испытание, но выступили более чем достойно.
Напомню, что, одержав победу, которая и позволила нам шагнуть в следующий класс, мы обошли при этом вторую команду первой лиги на 17 (!) очков.
Вместе с поздравлениями, вместе с пожеланиями успехов я услышал и уже становящееся традиционным скептическое.
напоминание о том, что возможное и допустимое в первой лиге не «пройдет» в высшей.
Менялось название лиг, повышался их уровень, но «напутствия» были те же самые, уже мне знакомые.
Может быть, поэтому я и не придавал уже предупреждениям скептиков особого значения.
Мне поручили возглавить вторую сборную страны в 1972 году, еще в то время, когда рижане выступали в первой лиге: это был первый и пока единственный случай, когда работу со сборной страны, пусть и не первой, доверяли тренеру, работающему с клубом не из высшей лиги.
Мог ли я не воспользоваться случаем и не попробовать осуществить идею игры в четыре звена и с набором хоккеистов довольно высокого уровня?
Теперь идея игры в четыре звена была широко обнародована.
Об этом достаточно много говорили, писали и спорили, но по-прежнему никто не соглашался с предлагаемыми мною доводами. Найти себе единомышленников не удавалось.
Считали, что эксперимент рискован и не оправдан.
Но ведь это был уже не эксперимент. Это был опыт, проверенный в командах, выступающих в состязаниях разного уровня.
Против идеи игры с четырьмя тройками выступали и научные работники, сотрудничающие с хоккейными командами. Они утверждали, что если игрок проводит на скамье запасных на одну смену больше, то он выбивается из темпа и ритма игры и ему приходится едва ли не заново разогреваться, заново готовиться к тому, чтобы вступить в игру.
Мне кажется, команда, с которой я работал, доказывала ученым обратное. Доказывала, конечно, не столько теоретически, сколько на практике. Успехи рижан были очевидны, даже в высшей лиге. И тем не менее…
Впрочем, исключения допускались… Для таких «середнячков», как рижане, – у них нет мастеров высочайшего класса, и потому все равно, кто выходит на лед и сколько там набирается звеньев. И для суперклубов вроде ЦСКА – там мастера такого класса, что они, играя в любом режиме, все равно будут всех побеждать.
Нетрудно заметить, что эти аргументы иключают друг друга, но в споре с идеей игры в четыре звена использовались любые возможные, да и невозможные доказательства.
Теперь о четырех тройках писали много, особенно подчеркивали необычность действий рижан журналисты, однако почти все, кто «брал слово», были против использования в одном матче двенадцати форвардов.
