Надежды, разочарования, мечты… - Тихонов Виктор Васильевич (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Конечно же, этому одаренному нападающему вначале было тяжело в новом для него коллективе. Ибо в своем восприятии хоккея он оставался прежним. А ведь обстоятельства изменились. И если раньше, в «Тракторе», он был несомненным лидером команды, игроком, по уровню мастерства значительно превосходящим партнеров, то в ЦСКА, как, впрочем, и в сборной, у него появилось иное окружение. Здесь не требовалось в одиночку идти на штурм бастионов соперника. Здесь его атакам предшествовал «артогонь», который устраивали величайшие мастера атаки Харламов, Петров и Михайлов. Здесь пути к цели прокладывали еще и до его выхода на лед такие форварды, как Жлуктов, Балдерис, Капустин. Иными словами, в ЦСКА и в сборной от Сергея не требовалось то, что, вероятно, он делал в «Тракторе». Другими словами, здесь была иная ситуация. Иные партнеры. Был иной хоккей. И новым, стало быть, стало и место Сергея в команде.
Макарову пришлось утверждаться по-новому. И потому ушло довольно много времени на то, чтобы трансформировалось его понимание игры, характера, сути отношений в команде. Пожалуй, лишь в конце сезона специалисты и зрители обратили внимание на игру Макарова: до этого казалось, что он потеряется, если уже не потерялся в новой для него команде, тем более что его действия оценивались на фоне игры Харламова, Балдериса, Михайлова, Капустина.
Обстановка, результаты игры, наконец, сама жизнь вносят неизбежные коррективы. В нашей команде сам коллектив выправляет хоккеиста, заставляет его выискивать внутренние резервы, давать больше, чем он привык: определяют эту напряженную и увлекательную жизнь те цели и задачи, которые неизменно ставятся перед ЦСКА.
Одна из главных претензий к Макарову – любопытно, что ее высказал и столь непохожий на меня человек, как Анатолий Владимирович Тарасов, – заключалась в том, что Макаров, сам, скорее всего, этого не сознавая, в первое время вел игру так, что глубоко личные устремления, душевная энергия были нацелены не на коллектив, а на самого себя, хотя объективно его игра отвечала, разумеется, интересам коллектива. Но в команде ЦСКА такой внутренний настрой не принят, здесь бережно сохраняется иное отношение к делу. Одна из замечательных традиций ЦСКА заключается в том, что самый выдающийся хоккеист, такой, как Анатолий Фирсов или Валерий Харламов, играет на партнеров, а не на себя и тем самым проявляет свой класс, свое высочайшее мастерство. Личные устремления и интересы лидеров подчинены игре партнеров.
Разумом понять этот принцип можно, но понять и принять его чувствами, в душе нелегко: для этого чаще всего требуется перестройка всей психологии спортсмена. Потому так трудно складывалась в ЦСКА игра всех больших мастеров, пришедших из других команд, – Балдериса, Капустина, Макарова.
И сегодня не стану утверждать, что эта перестройка, поиск себя у Сергея Макарова закончены. Осторожность моя продиктована не боязнью перехвалить талантливого мастера, а тем, что он продолжает меняться, расти. У Макарова, как и у его партнеров по звену – Фетисова и Касатонова, Ларионова и Крутова, – игровой опыт опережает жизненный. Успехи, слава идут впереди их жизненных наблюдений и размышлений.
Сравниваю двух Макаровых: Макарова 1978 года и Макарова сегодняшнего. Тот, давний Макаров мог и обыграть своего опекуна, и убежать от соперника, легко открывался, «предлагал себя» партнерам, но, когда необходимо было изменить игру, когда соперники не давали ему и шагу ступить, когда, одним словом, надо было переложить ношу на партнеров, передать игру им, Сергей порой сникал, терялся, становился незаметным. Он вроде бы делал все, что положено, но то было уже не вдохновение, а действия игрока, отбывающего на площадке некую неприятную для него повинность.
Не хочу сопоставлять хоккеистов разных поколений, но ведь даже великий Харламов поначалу не принимал игры в пас. Валерию было просто жаль расставаться с шайбой, хотя его пасы и в первых его матчах поражали и точностью, и неожиданностью, и загадочностью.
Не знаю, насколько честолюбив Макаров, сравнивает ли он себя с Валерием, стремится ли быть таким же бесспорным лидером команды, таким же первоклассным мастером. Сергей преклоняется перед Харламовым. Как Макаров оценивает себя? Не знаю, право. Признаков зазнайства, во всяком случае, не замечал.
Не стал бы осуждать Макарова, если бы узнал, что есть у него мечта стать сильнейшим хоккеистом в стране, на чемпионате мира. Не однажды стать лучшим, что бывает и не у столь одаренных спортсменов, но прочно закрепиться на хоккейном Олимпе, как удалось это Валерию Харламову или Владиславу Третьяку.
Но какие бы задачи ни ставил перед собой Макаров, как, впрочем, и его партнеры по звену Игорь Ларионов и Владимир Крутов или, скажем, Александр Кожевников из московского «Спартака», в конечном счете бесспорно одно: эти задачи с каждым годом, с каждым новым сезоном станут усложняться.
Ранний расцвет
Иногда меня спрашивают, не мешает ли нам, тренерам, то, что журналисты пишут порой о наших молодых хоккеистах как о звездах первой величины. Вот, например, о Фетисове и Касатонове в двух материалах подряд – в «Советском спорте» и в «Футболе – Хоккее» – писали как о сильнейшей в мире паре защитников.
Однозначного ответа, пожалуй, быть не может. Иногда такая поспешность в оценках мешает, а иногда и нет.
В этом случае ничего непредвиденного не произошло: и у себя в ЦСКА, и в сборной страны тренеры уже так примерно и вели разговоры со Славой и Лешей, постоянно подчеркивали, что с них особый спрос. Им и труднее, и легче, чем другим нашим защитникам. С одной стороны, требования к ним предъявляются самые высокие. А с другой – им доверяют играть вместе с ведущими форвардами: сначала со звеном Петрова, а теперь с тройкой Ларионова.
Естественно, что Вячеслав Фетисов и Алексей Касатонов многому научились у великих мастеров прошлого состава сборной и армейского клуба. Также естественно, что это теперь их нравственный долг – нести и передавать эстафету далее. Они призваны вести команду за собой. Несмотря на невеликий стаж игры, опыта у них уже достаточно. У Вячеслава – побольше, поскольку он играл еще на чемпионате мира в 1977 году (правда, очень мало), у Алексея – поменьше.
Я рассказывал, что за Макарова и Крутова, когда впервые взяли их в сборную Советского Союза, надо было постоять. Однако это ни в какое сравнение не идет с тем приемом, какой оказали хоккеисты Алексею Касатонову. Он не нравился всем и как игрок – неуклюжий, неловкий и как будущий член коллектива – крайне безответственный и недисциплинированный.
«Он же и в ленинградском СКА действовал как пожелает. Намаешься ты с ним: парень многое не умеет и тренеров при этом слушать не хочет…» – эту тираду коллеги я вспоминаю порой, когда смотрю, как действует на льду лучшая пара защитников современного хоккея – Вячеслав Фетисов и Алексей Касатонов.
О том, как Алексей реагирует сегодня на замечания тренеров, как оценивает свою игру, свидетельствует, например, такой эпизод. После окончания чемпионата мира 1983 года директорат Международной лиги хоккея на льду определил, как всегда, трех сильнейших игроков. Ими стали вратарь Третьяк, защитник Касатонов и нападающий из команды Чехословакии Иржи Лала. Узнав об этом решении, Алексей подошел ко мне:
– Вы меня правильно ругали во время игр… Не понимаю, за что мне дали приз лучшего…
Однажды я рассказывал журналистам о внутренней структуре команды, о взаимоотношении игроков в ЦСКА, о новичках и старожилах, о лидерах коллектива.
Тогда-то меня и спросили:
– В свое время Рагулин, Иванов, Кузькин покрикивали на нападающих. Могут ли сейчас позволить себе такую же требовательность, а то и недовольство партнерами ваши ведущие защитники, скажем, те же Касатонов и Фетисов?…
Думаю, могут… Но вот бывает ли, чтобы эти молодые ребята попробовали проверить, есть ли у них право потребовать что-либо в игре от партнеров… Скорее всего, они о таких вещах и не думают. Они просто играют. Пока наши защитники еще только завоевывают то положение, которое занимали в команде Рагулин и Кузькин. Для того чтобы величали их «Палычами» и «Григорьевичами», потребуется время. Да и молоды они, чтобы «обзаводиться» отчествами. И тем не менее… покрикивают ребята, покрикивают.
