Эра Лобановского - Аркадьев Дэви Аркадьевич (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

— И что, лично у вас не бывает с ним конфликтов по работе?

— Бывает,— Малюта поправил очки. У меня с шефом случались очень трудные беседы по профессиональным вопросам. И я его прекрасно понимал уже потом, когда эмоции уходили, оставалась забота о деле. Невольно думалось, что, если бы я вот так принципиально не соглашался с тем вторым из названных мной знаменитых тренеров, тот бы меня давно уже выгнал. Прямо сказал бы: «Малюта, вон из команды — не хочу тебя видеть!» И это было бы для него вполне нормальное явление.

Как видим, весьма своеобразно складывались взаимоотношения старшего тренера киевского «Динамо» с подчиненными по работе.

А с игроками? Этот процесс, думаю, намного сложнее. Что ни игрок, то — неординарная личность в футболе, и порой своенравная, но зато — собственная жизненная позиция. Известный игрок — это не то, что врач или сапожник в команде. От знаменитостей того и гляди можно ожидать любых сюрпризов или капризов. На поле и в быту. Они ведь кое с кем из начальства запросто общаются. Не забудем, что звезды то и дело позируют фотокорам, дают интервью, что общественность всюду считается с их мнением. И все-таки, на мой взгляд, Лобановский за долгие годы своей тренерской работы достаточно постиг всю сложность таких взаимоотношений, научился тонко выбирать позицию в нелегких коллизиях типа — игрок и тренер, команда и личность. В чем-то, бывало, шел на компромиссы (мог даже сознательно закрыть глаза на отдельные нарушения спортивного режима тем или иным заслуженным мастером спорта, если только тот, выходя потом на поле, как говорят футболисты, «пахал вовсю»). Но если того требовали интересы дела, Лобановский закручивал гайки покрепче. Однажды в разговоре с ним довелось коснуться этой темы.

— Вы требовательный,— сказал я. Даже жесткий. Считаете ли вы, что без этих качеств тренеру не обойтись?

— Стойте, стойте,— Лобановский с удивлением взглянул на меня. Почему вы путаете жесткость с принципиальностью?

— Будь по-вашему,— согласился я. Так вот, как раз учитывая вашу принципиальность, хочу спросить: бывают, ли у вас конфликты с игроками? Я имею в виду — уже после семьдесят шестого года.

— Конечно, бывают,— спокойно ответил Лобановский. Без конфликтов вообще быть не может. Каждый человек вправе по-разному воспринимать определенные ситуации, даже требовательность свою проявлять по-разному. Игрок тоже анализирует свою игру, однако оставаться объективным по отношению к себе и к товарищам ему, на наш взгляд, удается далеко не всегда. Потому и возникают вопросы. Вы их хотите назвать конфликтами? Ваше право. Мы их называем вопросами, в которых надо искать общее решение.

— И как они, интересно, решаются в киевском «Динамо»?

— Я, например, за двусторонний разговор: давайте, предлагайте! Если в чем-то стороны не согласны, обсуждаем и, в конечном счете, вырабатываем коллективное мнение. Но представьте, что будет, если каждый футболист начнет на поле действовать так, как нужно только ему! Люди должны подстраиваться под определенные игровые принципы, не теряя при этом своих сильных индивидуальных качеств и «собственного лица». Принципы не должны убивать личность. Наоборот, обязаны способствовать ее развитию.

— Валерий Васильевич, сказано красиво, но уж больно общо. Нельзя ли обратиться к конкретным примерам?

— Можно. Думаю, лишь в последние годы игры в киевском «Динамо» по-настоящему раскрыл свой талант Саша Заваров. Главное, что он постепенно уразумел, что и почему от него требуют. Вспомните, раньше часто призывали освободить нападающих от оборонительной работы. Бытовало даже такое выражение: «Форвард должен входить в штрафную соперника на свежих ногах!» Но Заваров понял: хочешь добиться результата, значит, надо уметь и обороняться, и атаковать. Он и в прежние годы мог сделать голевую передачу, мог забить сам. Но нынче Саша работает на команду, а раньше, бывало, команда работала на него.

— А когда он забивал, это тоже было «на себя»?

— Поймите же принципиально разные вещи. Мы против такого подхода: отдайте мяч Блохину, допустим, он с ним разберется. К Блохину предъявляются те же требования, что и ко всем: отбирать мяч, вести единоборства, отходить назад, создавать ситуации для других, перехватывать, прессинговать. Если хоть один форвард не участвует в прессинге, прессинга не существует. Только полное участие абсолютно всех игроков в коллективных действиях дает шансы на успех.

Были в советском спорте тренеры (и Лобановский, бесспорно, в их славной, хотя и немногочисленной, когорте), от которых ждали лишь побед. Только первого места! Любое иное рассматривалось как неудача, даже провал. Вспомните, к примеру, бронзовые медали нашей сборной на Олимпиаде в Монреале. Другой тренер за точно такое же достижение на Московской Олимпиаде был награжден орденом, а Лобановский — за монреальское — получил выговор и очередную отставку!

Вот и спросил Валерия Васильевича:

— Не давит ли этот повышенный критерий ответственности на психику? Не сковывает ли в творчестве?

— Разьве груз когда-нибудь облегчает? — задумчиво ответил Лобановский. Но, по-моему, ставить перед собой максимальную задачу необходимо. Если ее нет, если нет трудностей, работать, наверное, скучно. Ради большого дела отказываешься от многого.

— От чего, к примеру?

— Хотя бы от личной жизни. Но в своем вопросе вы упустили важный момент.

— Валерий Васильевич, собеседник вы интересный, но, право, придирчивый.

— Уж какой есть. Все-таки должен подчеркнуть, что нельзя рассматривать в футболе тренера как изолированную, действующую по собственному наитию фигуру. Тренера без игроков не бывает. И когда у тренера единое с футболистами понимание цели — только обязательно по максимуму! — самые серьезные задачи решать не страшно. Я стараюсь и пытаюсь убедить игроков: мы — участники творческого процесса, в котором могут быть и неудачи. Но если есть твердое направление — обязательно будет стабильность. Нет, не в достижении результата — тут не исключены любые неожиданности: травмы игроков, ошибки судей. Кочка на поле — и та вносит свои поправки. Я говорю о стабильности в игре. Надо не шарахаться при поражениях из стороны в сторону, а верно выдерживать свою игровую линию. Стараемся привить подобное умение нашим футболистам, вселяем в них веру в принципы, в себя, в коллектив. У меня эта вера в команду есть. И другое мне ни к чему. Закончу ответ моими любимыми строками из Пастернака: «Но пораженье от победы ты сам не должен отличать».

Его имя стало широко известно всему футбольному миру. И когда в январе 1987 года журналист «Известий» попросил тренера-советника ФИФА Дитмара Крамера назвать тройку или пятерку лучших на сегодня, по его мнению, футбольных тренеров, многоопытнейший специалист из ФРГ ответил:

— Одним из первых, безусловно, должен быть Валерий Лобановский. Я лишний раз убедился в этом на парижском «Парк де Пренс», когда его команда с блеском переиграла хозяев поля...

Талантлив ли Лобановский? По Станиславскому, талант — это сила жить. А жизнь его, как вы уже знаете, складывалась непросто. И шел порой против всех, и восстанавливал всех против себя. Боролся. Проигрывал и побеждал.

Постоянно совершенствовался. С годами понял, что силой, окриком, угрозой мало чего добьешься в работе с людьми. Качество работы ставил превыше всего и требовал его в коллективе от каждого на своем месте. Прослыл неудобным человеком, но в этом плане не стал себя переделывать. Не подлаживался под общие «правила», хотя они в том мире, в котором ему приходится работать и жить,— это далеко не правила «уличного движения», которые почти любой легко может понять и освоить (хотя бы вследствие их логики, основанной на целесообразности). В его же деле чье-то мнение может подавлять логику и попасть в «аварийную ситуацию» ничего не стоит. Одним словом, он жил. Выжил и выстоял. Так что, если по Станиславскому, то, бесспорно, Лобановский талантлив.

О его профессиональных качествах здесь уже достаточно много говорилось. Если добавим к тому же, что Лобановский был деловым, компетентным во многих жизненных вопросах, в меру экономически грамотным и предприимчивым человеком, тоже не отступим от правды. Ко всему, еще и осмотрительным. Можно даже сказать: осторожно-осмотрительным. Будь то в организационных делах или в творческих задумках, он всегда стремится обеспечить полную надежность продуманного им варианта. С началом перестройки в стране он тоже заметно изменился. Стал назойливо, требовательно, громко — на всю страну! — просить, увещевать, настаивать, чтобы перестройка коснулась, наконец, и его Дела. Его футбола. И не останавливался на общих призывах, как бывало раньше, а конкретно бил в цель, не боясь «дразнить гусей».