Рожденный бежать - Макдугл Кристофер (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
— Ладно, — ответила Дженн, махнув ей рукой на прощание. — Не сердитесь за цветы.
Я помог ей снова улечься, после чего запер двери на два оборота, чтобы предотвратить дальнейшие побеги. Потом взглянул на часы. Проклятие! 03:30. Нам надо было выходить через полтора часа, или мы лишимся возможности встретиться с Кабальо. Он в это время выбирался из каньонов и направлялся в Крил. Оттуда он поведет нас назад, в Барранкас. Через два дня мы все должны были быть в определенном месте тропы, в районе горы Батопилас, где нас будут ждать тараумара. Большую проблему создавало расписание автобусов, идущих в Крил; если завтра мы припозднимся с отбытием, никто не сможет сказать, когда мы прибудем на место. Я знал, что Кабальо не будет ждать: для него вопрос о том, разминуться с нами или обмануть ожидания тараумара, никогда и не встанет.
— Слушайте, похоже, вам придется поехать вперед, — сообщил я Эрику, вернувшись в спальню. — Отец Луиса говорит по-испански, так что сможет доставить вас в Крил.
Я догоню вас с этой парочкой, как только они очухаются и смогут идти.
— Как же мы найдем Кабальо?
— Вы его узнаете. Он заметный. Эрик размышлял.
— Вы уверены, что не хотите, чтобы я всучил сержанту этих двоих с ведром ледяной воды?
— Звучит заманчиво, — ответил я. — Но в данный момент я предпочел бы, чтобы они поспали.
Примерно час спустя мы услышали в ванной комнате шум.
— Безнадежно, — простонал я, вставая, чтобы посмотреть, кто там блюет. И что же я там обнаружил? Билли стоял в мыльной пене под душем, рядом Дженн чистила зубы.
— Доброе утро, — светски приветствовала меня Дженн. — Что это у меня с глазом?
Еще через полчаса мы вшестером уже снова сидели в гостиничном фургоне и шуршали шинами по влажному асфальту утренних улиц Эль-Пасо в сторону мексиканской границы. Нам предстояло пересечь ее и оказаться в Хуаресе, а потом скакать из автобуса в автобус, чтобы, проехав по пустыне Чиуауа, добраться до края Барранкаса. Даже если удача будет на нашей стороне, на протяжении по меньшей мере пятнадцати часов кряду, пока мы не доберемся до Крила, нас ожидало тесное знакомство со скрипучими мексиканскими автобусами.
— Мужчина, который раздобудет мне «Горную росу», сможет меня трахнуть, — хрипела Дженн, сидевшая с закрытыми глазами, прижав лицо к холодному окну фургона. — И Билли тоже.
— Если они будут участвовать в гонке так же, как отрываются, у тараумара нет ни единого шанса, — проворчал Эрик. — Где вы откопали эту парочку?
Глава 22
Дженн и Билли познакомились летом 2002 года, когда Билли, окончив первый курс Университета штата Виргиния, вернулся домой работать на спасательной станции в городе Виргиния-Бич. Однажды утром он прибыл на свой пост и обнаружил, что поговорка «Дураку — счастье» сработала еще раз. Его новым партнером была ожившая реклама длинных сигар «Корона», красотка, заработавшая высшие баллы во всех выигрышных для самого Балбеса категориях: она была серфингисткой, тайным «книжным червем», страстной поклонницей всякого рода вечеринок и обладательницей старенького «мицубиси», на капоте которого по трафарету был изображен полноразмерный силуэт писателя в стиле гонзо [33] — Хантера Томпсона, целящегося в вас из «магнума» 44-го калибра.
Почти сразу Дженн начала всячески его изводить. Она почему-то привязалась к его бейсболке, какие носят в Университете штата Северная Каролина, и никак не желала уняться.
— Эй, типак! — приставала Дженн. — Отдай мне свой шапокляк!
Отучившись целый год в этом университете, она бросила учебу и переехала в Сан-Франциско писать стихи, так что если на Виргинском побережье и была хоть какая-то кармическая справедливость, то это именно она, Дженн, должна была бы выставлять напоказ опознавательные знаки Дегтярника [34], а не красавчик серфингист вроде Билли, носивший головной убор только затем, чтобы не видеть соблазнов, которых для хорошеньких мальчиков всегда найдется в избытке.
— Отлично, — однажды не выдержав, рявкнул Билли. — Забирай!
— Кр-р-расота!
— Если, — продолжил Билли, — ты пробежишь по пляжу с голой задницей.
— Ну ты даешь, — насмешливо прищурилась Дженн. — Давай сразу после работы.
— Э-э-э нет, — покачал головой Билли, — прямо сейчас. Через несколько минут гиканье и радостные вопли сотрясли дощатый настил: Дженн слетела с катушек, ее костюм спасателя свалился на землю у нее за спиной. Ага, детка! Она добралась до следующего поста, находящегося в квартале от них, обогнула его и пошла, изгаляясь, обратно к скоплению мамаш с детьми, которых она обязана была защищать — помимо всего прочего — от полной обнаженки, которую устраивают недоучки из колледжа, пускающиеся в разгул. Поразительно, но Дженн не была уволена (это произошло позднее, когда она вырубила двигатель грузовика ее капитана спасателей, засунув под капот живого краба).
В моменты затишья Дженн и Билли говорили о больших волнах и книгах. Дженн настолько чтила поэтов-битников, что собиралась изучать креативное сочинительство в Школе развоплощенной поэтики Джека Керуака, если она вообще когда-нибудь вернется в колледж и первым делом получит диплом. Потом она узнала «Это не о велосипеде» Лэнса Армстронга и влюбилась в поэта-воителя нового типа.
Она понимала, что Лэнс не просто парень на велосипеде; он философ, битник наших дней, «бродяга дхармы», бороздящий асфальтовые моря в поисках вдохновения и опыта. Она знала, что Армстронг выздоровел от рака, но даже не представляла себе, насколько близко он подошел к краю могилы. К тому времени, когда Армстронг лег под нож, опухоли уже распространились в его мозг, легкие и яички. После химиотерапии он был слишком слаб, чтобы ходить, и ему пришлось принимать срочное решение: следует ли воспользоваться страховым полисом стоимостью 1,5 миллиона долларов или отказаться от него и попытаться переделать себя в выносливого атлета? Взять деньги, и он будет готов жить дальше. Отказаться от них и снова заболеть, и он мертвец: у него не будет ни денег, ни медицинского страхового свидетельства, ни малейшего шанса отметить свое тридцатилетие.
— Черт бы побрал этот серфинг, — выпалил Билли. Он осознал, что жизнь на грани не имеет отношения к опасности. Это сродни любопытству, отчаянному любопытству вроде того, которое испытывал Лэнс, когда узнал, что вычеркнут из жизни навсегда, и все-таки решил посмотреть, сможет ли переделать ослабленный организм в победителя мира. То, как действовал Керуак, когда отправился в путь, он впоследствии описал в безумном, беспечном порыве и никогда не думал, что это будет напечатано. Взглянув на это под таким углом, Дженн и Билли смогли проследить прямую связь между писателем-битником, велосипедистом-чемпионом и двумя пыжущимися ради голубой ленты Пабста спасателями из Виргиния-Бич. От них ничего не ждали, поэтому они могли пробовать достичь всего, чего угодно. Безрассудство манит.
— Ты когда-нибудь слышала о «Горном мазохисте»? — спросил Билли у Дженн.
— Нет, а кто он такой?
— Эх ты. Это гонки в горах.
Ни тот ни другой прежде не участвовал в марафонах. Вся их жизнь прошла на пляже, и они даже издалека не видели настоящих гор, не говоря о каких-то там горных гонках. Они наверняка просто не умеют тренироваться как надо — ведь самое высокое, что было в окрестностях Виргиния-Бич, — песчаная дюна. Многие расстояния в горах были вы-ы-ы-ыше их понимания.
— Знаешь, шпрот, это то, что надо, — сказала Дженн. — Я за.
Им требовалась серьезная помощь, и Дженн и на этот раз обратилась туда же, куда и всегда, когда нуждалась в совете. И, как обычно, в критическом положении их выручили ее любимые помощники: спиртное и курево. Первым делом она и Билли принялись читать «бродяг дхармы» и запоминать описание Джеком Керуаком своего путешествия по Каскадным горам.
«Старайтесь сосредоточиться на тропе, просто идите, глядя на тропу, что у вас под ногами, не озирайтесь по сторонам и погружайтесь в состояние транса, по мере того как почва будет проноситься мимо, — писал Керуак. — Бег по тропам создает у вас такое ощущение, как будто вы плывете в волшебном раю шекспировского Арденского леса [35], ожидая увидеть нимф и юношей, играющих на флейте, а затем вдруг оказываетесь в аду, под палящими лучами жаркого солнца, задыхаясь от пыли и с трудом пробиваясь сквозь заросли крапивы и ядовитого сумаха… в общем, все точь-в-точь как в жизни».
