Футбол оптом и в розницу - Рафалов Марк Михаилович (книги онлайн полные TXT) 📗
Надо отдать должное мастеру струнных инструментов: умением совершать слалом и безошибочно преодолевать уставленные бутылками, закусками, бокалами и прочими атрибутами застолий столы он владел безупречно. Тем не менее функциональная подготовка у меня оказалась выше. Я начал настигать ненавистного мастера смычка...
И тут, как мне показалось, уже почти поверженный знаток нотной грамоты применил запрещенный прием: он ловко прошмыгнул из зала в холл, где Получил ожидавшееся им подкрепление. Два дюжих мужика умело использовали практикуемый в футболе прием, именуемый блокировкой, и отсекли меня от взъерошенного волосатика, который тут же заперся в служебном помещении.
Что было дальше, я помню весьма смутно. Когда часы на Спасской башне пробили пять раз, наша печальная троица брела через Красную площадь. Надя, не скрывая гнева, говорила мне какие-то нехорошие слова. Юрка смущенно улыбался... Я тоже...
Я часто вспоминаю о своих многочисленных знакомствах с людьми творческих профессий, среди которых популярные артисты разных жанров, театральные режиссеры, спортивные комментаторы, известные спортсмены и тренеры. Общение с ними было, как правило, не только интересным: оно занимает и по сей день заметное место в моей жизни. Причем во многих случаях поводом для знакомств с этими людьми оказывался футбол. По-моему, и сегодня уместно вспомнить о них.
Правда, для рассказа обо всех памятных встречах потребуется уйма времени. Но о некоторых людях я вспомнить просто обязан.
Первое знакомство на почве футбола со ставшим спустя годы известным кинорежиссером Яковом Сегелем произошло в детские годы в том же Петровском переулке. Я уже рассказывал, что мы целыми днями без устали гоняли мяч в щкольном дворе. В наших сражениях принимали участие ребята со всей округи. Яша, живший в соседнем доме № 10, частенько был среди них. Я бы, скорее всего, и не вспомнил о нем, если бы в те годы на экранах кинотеатров не появился детский фильм «Дети капитана Гранта». В нем маленький красавчик Яша играл Роберта, одну из главных ролей. Это обстоятельство сделало его необычайно популярным во всех соседних дворах.
На наши футбольные поединки приходили посмотреть даже взрослые, чтобы вблизи увидеть зарождающуюся знаменитость. Через годы Сегель, вернувшись с фронта и став кинорежиссером, выпустил на экраны ряд прославивших его детских фильмов. Несколько лет назад я с болью в сердце провожал в последний путь своего товарища по футболу нашего детства.
Замечу, кстати, что в 170-й школе, во дворе которой мы тогда играли в футбол, я учился в одном классе с Володей Иллешем — сыном известного венгерского писателя, автора ряда популярных романов Бела Иллеша.
Со многими звездами театра и эстрады меня свела судьба в конце страшного 41-го года. Дело в том, что все столичные театры были эвакуированы на восток, но часть актеров осталась в городе. Тогда было принято решение организовать некое подобие эстрадного театра. И в ноябре в осажденной столице такой театр начал работать. Располагался он в старом здании, на площади Маяковского (ныне Триумфальная), рядом с местом, где теперь стоит памятник поэту. До войны там работал Театр сатиры.
Я уже писал в предыдущих главах, как после ареста отца нашу квартиру почти тут же прибрал к рукам какой-то генерал НКВД, а мы с мамой и Юлей переехали в большую коммуналку в дом № 15/13 на углу Петровки и Столешникова переулка.
Среди наших соседей оказался заслуженный артист республики, орденоносец (так писали тогда в афишах) Павел Иванович Ильин. Свои звания и награды он получил, работая режиссером в Краснознаменном ансамбле песни и пляски Красной Армии, которым руководил его создатель Александр Васильевич Александров — автор музыки Гимна СССР.
Когда образовался Театр эстрады, Павел Иванович, видя тяжелое положение нашей семьи и мое увлечение бытовой электротехникой, пригласил меня на работу в качестве электромонтера в театр, режиссером и организатором которого он стал. А возглавил театр художественный руководитель, известнейший артист и библиофил, Николай Павлович Смирнов-Сокольский. Представляете, рядом с какими людьми мне, 17-летнему мальчишке, посчастливилось жить и работать!
Замечу при этом, что все они были очень увлекающимися людьми и весьма почитали футбол. Особенно это касалось Павла Ивановича Ильина. Он уважительно относился к моим футбольным делам и постоянно осведомлялся о результатах игр, В которых я участвовал.
С ним и его супругой Надеждой Надеждиной у меня произошел курьезный случай, который, мы позднее вспоминали неизменно со смехом.
Однажды я, приоткрыв дверь ванной комнаты, увидел стоявшие спиной к двери две... совершенно обнаженные фигуры пожилых супругов. «Кто там?» — мгновенно прорычал Павел Иванович. Абсолютно не соображая, что нужно делать и говорить в подобных ситуациях, я тут же ответил: «Свои!» Потом, поняв всю несуразность своего ответа, я стремглав умчался в нашу комнату. Наверное, дня три я боялся выйти в коридор, чтобы не встречаться с орденоносцем.
Рассказ об эстрадном театре 41-го года не могу завершить, не назвав фамилии некоторых запомнившихся мне актеров Театра эстрады: певицу, солистку ГАБТ красавицу Софью Михайловну Голембо, блистательного баса Ефрема Флакса, исполнительницу испанских танцев Лолиту Марксити. Конферанс всех концертов нашего театра вел балагур и остряк Александр Менделевич. Он, кстати, постоянно подкалывал меня в связи с моим увлечением футболом, хотя сам его очень любил. И еще. Я до сих пор с неподдельным восхищением вспоминаю, с каким почтением эти популярные служители Мельпомены относились ко мне — 17-летнему парнишке. Они звали меня только на «Вы» и только по имени и отчеству.
И еще об одном эротическом сюжете я не в силах умолчать. Перечисляя актеров нашего эстрадного театра, я упоминул Лолиту Марксити. Осенью 41-го она была совсем молоденькой девушкой, которую с тысячами других ее земляков, спасая от разгулявшейся в конце 30-х годов Гражданской войны в Испании, привезли в СССР. В наших концертах Лолита исполняла испанский танец с кастаньетами. Выступление молодой танцовщицы зал, в котором было очень много военных, неизменно встречал бурными аплодисментами и овациями: ведь Марксити представляла Республиканскую Испанию, которой мы тогда очень сочувствовали.
За ходом концерта я, замещавший должность начальника осветительного цеха, с моими помощниками наблюдал из небольшой каморки, расположенной под левой частью сцены и снабженной специальным открывающимся в ее сторону люком. Примерно такие же люки были раньше у суфлеров. Передо мной была вывешена подробная программа концерта, на которой указывалось, когда и какой именно свет следовало включать или, наоборот, выключать. Все шло своим привычным ходом, я уже почти механически реагировал на происходящие на сцене события и без сбоев справлялся со всеми световыми эффектами. Помню даже, что в тот вечер я умудрился во время спектакля еще и читать захватившую меня книгу Апулея «Золотой осел». Однако совершенно неожиданно в нашу комнатушку ворвались два или три молодых актера. Они довольно бесцеремонно попросили меня подвинуться и дать им возможность присесть на жесткий диванчик, чтобы наблюдать за сценой. А там облаченная в цветастое платье, с кастаньетами, охваченными длинными девичьими пальчиками, Лолита летала от правой до левой кулисы. Каждый раз, подлетая к нашему люку, испанка накрывала его своим подолом и после короткого, сопровождаемого бурным восторгом зрителей па уносилась в другой конец сцены. В эти моменты наши незваные визитеры совершенно обезумели. Толкая меня и друг друга, они, казалось, норовили вывалиться на сцену.
Ничего не понимая, я старался образумить пришельцев и просил их удалиться. Не тут-то было. Приближалось очередное па, и безумцы вновь устремились к люку. Чуть оттолкнув их, я взглянул вверх и увидел приближающуюся танцовщицу. Едва ее платье захлестнуло люк, я понял причину бешеного возбуждения молодых греховодников: они всеми способами норовили успеть заглянуть девочке под подол, ибо откуда-то узнали, что танцует она без... трусиков. Теперь я вспоминаю те греховные па со смехом. Но тогда это было что-то...
