Уникальная система изометрических упражнений Железного Самсона - Шапошников Юрий Владимирович (список книг TXT) 📗
В одну из таких бесед и услышал мальчик удивительную историю про большой дом с круглой крышей, про разукрашенных дорогой сбруей лошадей, про смешных клоунов и могучих силачей. Когда он повторил дома рассказ старого солдата, отец усмехнулся: «Ну, что же, осенью поедем в город, увидишь цирк».
Осени ждать пришлось долго. Но настал вожделенный день – отец собрался в город, на ярмарку.
…Базар шумел пестрой, неумолчной толпой. Полевые работы были закончены, и настали дни торгов и гулянок. После тяжкой страды особенно много охотников было повеселиться, так что цирк, разместившийся в большом балагане на краю рыночной площади, оказался тут как нельзя кстати.
Пока отец торговал у барышников лошадь, Шура, забыв о всех других ярмарочных соблазнах, с немым восторгом наблюдал волшебную жизнь балагана.
Готовилось представление. Со стороны, противоположной главному входу, прямо на куче лошадиного помета тренировались акробаты. Тут же клоун старательно мазал свое лицо разноцветными красками. А богатырского сложения человек перебрасывал зубами стул через голову.
Но вот на небольшой помост перед входом выбежал рыжий детина в красной рубахе и громко заорал:
Увидев в толпе отца, Шура протиснулся к нему, и они вместе стали прокладывать себе дорогу к кассе. А закликала не унимался:
И началось волшебство. Лошади танцевали. Люди парили в воздухе. Жонглер балансировал зажженной лампой на носу. Все это под музыку, крики, смех. И вдруг тишина.
– На арене – сильнейший человек в мире, Ваня Пуд, – бойко выкрикнул закликала. Все дружно захлопали в ладоши.
Вышел толстый и, видимо, очень сильный человек, раскланялся по-медвежьи. Несколько раз поднял огромную бочку, наполненную водой. Потом согнул толстенный железный прут. Предложил любому из публики повторить номер, обещал 10 рублей тому, кто сумеет. Желающих нашлось множество, удачников – ни одного.
Дальше Ваня Пуд ломал подкову. Подкидывал зубами табурет. А в конце выступления взвалил себе на плечи огромный корабельный якорь и пошел с ним к выходу под громкие аплодисменты.
Конец. Народ не спеша выходил из балагана. А в это время закликала перед входом вновь заманивал «почтеннейшую публику» посмотреть на чудеса.
– Да, нелегкий у них хлеб, – сказал отец Шуре, кивнув в сторону цирка. – Каждый рублик потом выходит.
Мальчик слушал и не понимал. У кого нелегкий хлеб? У этих вот раззолоченных акробатов, легко порхающих под куполом? У красавицы наездницы, которая только что со счастливой улыбкой гарцевала на разукрашенной лошадке? Или у Ивана Пуда тяжелая жизнь? Да не может того быть – вон он как легко подкову сломал! Очевидно, отец ошибается. Вот у батраков в имении действительно хлеб нелегкий.
Так думал Шура, трясясь вместе с отцом в телеге по пути домой. Тогда-то он и решил непременно стать одним из этих счастливцев циркачей.
Сказано – сделано. Для начала был использован тяжелый табурет, стоящий у матери на кухне: вцепившись в его край зубами, Шура попытался повторить номер циркового атлета. Однако табурет не хотел не только взлетать в воздух, но даже хотя бы чуть-чуть оторваться от пола. Во рту остался неприятный привкус старой просаленной кухонной доски.
Шура никак не хотел смириться с неудачей и принялся за бочки. Облюбовав в подвале большую деревянную бадью, он мужественно обхватил ее тонкими ручонками и попробовал сдвинуть с места. Бадья стояла как вкопанная. Но мальчик был упрям. Снова и снова пытался он сдвинуть теперь уже ненавистную деревянную махину. День за днем в подвале шел упорный поединок между ребенком и неподъемной бадьей.
Но хотя бадья стояла по-прежнему недвижимо, Шурка вдруг стал замечать в себе странные вещи. Тяжелое раньше седло, которое он с трудом мог протащить через конюшню, седлая Форсуна, вдруг стало легче. Как будто полегчали и мешки с зерном…
А что, если попробовать порвать стальную цепь? Говорят, в цирке это делают…
Шура раздобыл кусок колодезной цепи и попытался его разорвать. Безуспешно. Новая попытка. И опять неудача. Но мальчишка, как мы уже писали, был упрям. Он снова и снова пытался расчленить стальные звенья…
Много лет спустя известный цирковой атлет Александр Засс оценит по достоинству свои детские опыты и создаст целую систему тренировок. Основные принципы этой системы получат признание во всем мире, воплотившись в так называемые изометрические упражнения. Характерная их черта – напряжение мышц без сокращения, без движения в суставах.
Вдумайтесь, читатель, в эти слова «без движения в суставах». Издавна люди привыкли связывать спорт с движением: стремительные рывки и тяжкие жимы гиревиков казались наиболее полным воплощением физической силы человека. Естественным представлялось, что тренировка приближена к реальным условиям соревнований. И вот на тренировках стальной снаряд десятки раз идет вверх-вниз, вверх-вниз. Поклонники силы в надежде на скорейшее развитие мускулатуры снова и снова поднимают колоссальные тяжести. Сила и движение кажутся неразделимыми. И вдруг – сила без движения.
…Попробуйте взять обыкновенную гирю подхватом, поддерживая ее ладонью снизу. Поднимите этот тренировочный снаряд к плечу. И вы увидите, как укорачиваются, утолщаются мышцы, сгибающие руку в локте. Такой режим работы известен в спортивной литературе под названием динамического.
Если ту же гирю удерживать, согнув руку в локте, но не поднимая снаряд к плечу, напряженные мышцы сокращаться не будут. Это и есть статический, или изометрический режим.
Александр Засс одним из первых обнаружил, что изометрические упражнения дают значительный эффект при силовых тренировках. Между тем сокращение мышц под нагрузкой считалось традиционнейшим способом развития мускулатуры. Железный Самсон был убежден, что ворочать во время тренировок с места на место пуды железа вовсе недостаточно. Если человек, напрягая сухожилия и мышцы, будет стараться согнуть стальной прут (хотя ему это, может, и не удастся), внешне безуспешные такие попытки окажутся очень полезными для развития силы.
Забегая вперед, отметим: время полностью подтвердило точку зрения Александра Засса.
В 1961 году в зарубежной печати появились сенсационные заметки о влиянии неподвижных упражнений на спортсменов. Так, один американский штангист без особых успехов занимался тяжелой атлетикой почти полтора десятилетия. В возрасте 35 лет (отнюдь не самый цветущий возраст для спортсмена) он начал упражняться по изометрической системе и вскоре прибавил к своему результату в троеборье 30 килограммов.
