Флагман футбола - Старостин Андрей Петрович (читаем книги .txt) 📗
Подобное не должно случиться в игре с Югославией.
Коста-Рика. 21 мая.
Сегодня у нас в команде ЧП: вышел из строя Маслаченко. Впрочем, надо начать с утра. День был игровой: второй состав встречался в открытом матче со сборной клубов Коста-Рики, которая выступала тоже в другом варианте, нежели вчера.
Президент республики Орлич поздравил через прессу игроков и руководство коста-риканской сборной с прекрасной игрой в матче с командой СССР, подчеркнул, что результат этого матча вызовет большой резонанс за рубежом и поднимет престиж коста-риканского футбола.
По-видимому, желая достойно ответить на поздравление президента, хозяева и предложили нам сыграть второй матч. Мы согласились. С утра газеты запестрели громкими заголовками, подобными такому – «Сенсационный реванш».
Стадион ломился от зрителей. Исступленные крики, гиканье, поднятые задолго до начала игры, были слышны за несколько кварталов. Встреча началась с традиционного опоздания на полчаса. При вечернем освещении, довольно скудном, движения игроков видятся более быстрыми, чем при дневном. Возбужденные предматчевым ажиотажем местные футболисты предложили сверхскоростной темп игры. Кажется, что они неуловимы и неудержимы в своем стремлении к нашим воротам. Фанатизмом были окрашены их яростные лобовые атаки.
Именно так и определил их Лев Яшин, когда два защитника атаковали нашего правого крайнего Численко, ловким финтом увернувшегося от столкновения с ними. Они врезались друг в друга, разлетелись в стороны метров на десять, распластались на земле. Все думали, что потребуются санитарные носилки. Но где там! Численко еще не успел ударить по мячу, как вскочившие защитники с усиленной яростью вновь атаковали нашего правого края.
Вот тогда-то Лева, сидевший на скамейке запасных, и заметил: фанатичная игра!
К чести наших ребят они сумели принять такой бешеный темп. Нападающие Численко – Серебряников – Каневский – Гусаров – Хусаинов ответили на огневую игру южан мужественным продвижением вперед на не менее высоких скоростях. Благотворно сказались полтора суток отдыха. Ребята по сравнению со вчерашним матчем выглядели на поле намного лучше: отлично бегают полузащитники Сабо и Маношин, фундаментально играют Островский и Шестернев. Даже Сережа Котрикадзе (мы вынуждены были поставить вратаря полевым защитником: ведь в поездке всего двадцать два игрока) смотрится как заправский второй номер.
Ребята выиграли матч со счетом 6:2. Но команда понесла большую потерю. В одной из атак хозяев поля центрфорвард в преследовании Котрикадзе устремился с мячом к воротам Маслаченко. Наш вратарь бесстрашно бросился ему в ноги. Удар пришелся по голове вратаря. И вот я только что вернулся из госпиталя, где навещал нашего вратаря. Операция, которую делал хирург Орлич, родной брат президента республики, прошла благополучно. Но положение с вратарями очень осложнилось: только-только выправился после длительной болезни Яшин, теперь до конца чемпионата выбывает Маслаченко. Останется один Котрикадзе, если, не дай бог, Яшина прихватит опять язва.
Мы ругаем Володю, ну зачем бросился в ноги – подумаешь, какой матч! Но он резонно возражал: «А что бы вы говорили, если бы я не бросился?»…
Конечно, мы бы его не хвалили, ни Гавриил Дмитриевич, ни я. Внешне мы с Качалиным стараемся казаться невозмутимыми, но с внутренним кипением страстей справляемся с трудом, я, во всяком случае. Когда я увидел лицо Маслаченко, еще не скрытое марлевой повязкой, то в прямом смысле чуть в обморок не упал. Вдавленная кость образовала в скуле огромную впадину, исказив до неузнаваемости облик футболиста. Охватившую меня ярость я готов был уже излить на стоявшего рядом на поле щуплого костариканца. Как он мог, даже в пылу спортивного противоборства, не задержать удар бутсой в лицо соперника-гостя?!
Остановил меня спокойно-сосредоточенный взгляд стоически переносившего боль пострадавшего, он был примером поведения в сложившейся ситуации. Тогда я заложил руки за спину и до боли сцепил пальцы. И вот сейчас пишу эти строчки и до конца еще не успокоился, рука твердо выводит: Маслаченко – герой спортивного духа! Через четверть века, листая дневник чилийской поездки и дойдя до этого эпизода, памятного мужественностью настоящего спортсмена, я опять ощутил душевное тепло.
Наверное, кто-то может покритиковать нас за проведение второго необязательного матча. Корю себя – черт дернул дать согласие на него. Но с другой стороны, мы все время находимся между молотом и наковальней. Молот – травмы, наковальня – высшие физические кондиции, только в таких огневых матчах и можно их обрести. В легких двусторонних тренировочных играх ни высокой физической, ни психологической мускулатуры, которая нужна для встреч с командой Югославии, не обретешь. Такая игра, как повторная с костариканцами, – просто клад. Наша «элита», как мы шутливо называем основной состав, сидя на лавочке запасных, усваивала предметный урок того, что нас ожидает в Чили. Именно с такой же страстностью вела в финале игру на Кубок Европы сборная команда Югославии. Ведь всего десять дней осталось до встречи на поле Арики нашей команды с командой Югославии. На этот раз в финальном турнире чемпионата мира.
Наша делегация уехала в аэропорт. Курс на Колумбию. «Там ждет нас такая же баня!» – шутили, прощаясь со мной, ребята. Я с госпитализированным Володей Маслаченко оставался до его выписки в Сант-Хозе.
Коста-Рика. 22 мая.
Сегодня мы навещали Маслаченко в госпитале. Вид у него неважный, но настроение бодрое. Первым с утра к нему в гости примчался… Пабло Гордиенко. Он оказался родственником президента республики: женат на его двоюродной сестре. Чудеса в решете!
Впрочем, в Сант-Хозе нам сопутствуют контрасты. К примеру, Пабло и Мария, жена директора отеля «Роял-Дутч», в котором мы живем. Первый – теперь уже редкий тип эмигранта-белогвардейца, живущего воспоминаниями и иллюзиями реставрации капитализма в России. Он неимоверно болтлив. Любимая тема – гражданская война. Идеал полководца – генерал Шкуро.
Поскольку он безвреден в своих, мягко говоря, наивных разглагольствованиях, то мы только улыбаемся, когда он с простодушием человека, отставшего от времени, говорит сокрушенно:
– Неужели я вас ни в чем не убедил, господа?!.
Маслаченко морщится от боли, но, как и я, от смеха удержаться не может. Не смеется только Мария: она симпатизирует нашей стране, советским людям, а настроения Пабло Гордиенко ей известны. Она не может понять, почему мы добродушно посмеиваемся над его болтовней, нас потешает, что в наше время этот обломок старого мира еще надеется на возрождение отжившего, того, что история давно смела со своей дороги. Она бескорыстно несет обязанности сестры-сиделки. Мы не удивляемся этому. Внимание и расположение местной прогрессивной молодежи к нашей делегации просто безграничны. Нас посещают и семьями, и группами, и в одиночку.
В числе сувениров, которые нам несут и несут в отель, и пионерские галстуки, и косынки, и цветы, и бесконечное множество цветных открыток, и даже футбольный мяч с автографами игроков местной рабочей команды.
Пикет полицейских, постоянно дежурящих у дверей «Роял-Дутча», свыкся с паломничеством населения в наш отель и утратил настороженность, убедившись, что оно не грозит ни взрывами, ни выстрелами. Мир и дружба – вот и все оружие, с которым приходят к нам и взрослые и юные костариканцы.
Семилетняя черноглазая карменсита дергает меня за рукав в этой сутолоке и, убедившись, что внимание сосредоточено на ней, восторженно рапортует: «Салют, Никита!» И ее звонкий голос ясно слышен в разноголосице приветственных выкриков молодежной делегации.
Я не мог не записать этих впечатлений, хотя их трудно передать на бумаге, ощущение несравнимо более волнующее, когда непосредственно соприкасаешься с этим, общаешься с людьми, пришедшими выразить свои дружественные чувства. Ушла последняя делегация. Откладываю дневник до следующего раза.
Коста-Рика, Сант-Хозе. 25 мая.
