Моя жизнь в футболе - Бесков Константин Иванович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Правда, всех их нужно было учить, какое-то время «обыгрывать» в дублирующем составе. И готовить для них постоянные места в основном, а следовательно, освобождать некоторых торпедовских ветеранов, чья игра заметно потускнела: Анисимова, Тарасова, может быть, даже Марьенко.
Первый круг чемпионата СССР 1956 года мои юные торпедовцы прошли просто здорово. Выиграли у будущего чемпиона страны — московского «Спартака», у «Шахтера», «Зенита», сыграли вничью с киевскими динамовцами и ЦДСА, одолели московское «Динамо». Случись такое в конце восьмидесятых годов, мы получили бы приз «Первая высота», который вручается за первое место по итогам первого круга.
Как именно мы играли? Приведу в пример два матча — с московским «Динамо» и ЦДСА.
На установке, которую я проводил перед матчем с динамовцами, в центр нашего нападения был назначен Иван Моргунов. Перед ним была поставлена задача: перемещаться и уводить за собой центрального защитника динамовцев Константина Крижевского, который, как я мог предположить, станет опекать Моргунова персонально и вплотную. Значит, уводить в сторону, передвигаясь параллельно линии штрафной площади в непосредственной близости к ней. А в освобождающуюся таким образом зону центрального защитника динамовцев в нужный момент должны были врываться либо Иванов (если Моргунов уводит Крижевского влево), либо Стрельцов (если Крижевский выманен направо). Наш замысел удался: Крижевский неотступно преследовал Моргунова даже без мяча, тандем Иванов — Стрельцов выполнил свою задачу «засады», и торпедовцы выиграли.
Следующая встреча — с ЦДСА. Там в центре обороны играл Анатолий Башашкин, который, как правило, сочетал персональную опеку с игрой в зоне. Вряд ли, думал я, Башашкин оставит свою зону без присмотра ради «держания» Моргунова, тут нужен более опасный форвард. Поставлю-ка я в центр атаки Эдика Стрельцова! От него Башашкин далеко отрываться не станет, значит, будет уходить со своего центрального поста, а туда сможет «наведываться» Валентин Иванов…
Так мы и сделали. Башашкин действительно не отходил от Стрельцова, который исправно заманивал его то в одну, то в другую сторону от центра обороны ЦДСА. И на освободившееся пространство сразу же вырывался Иванов. У него было минимум два стопроцентных голевых момента; Валентину не повезло, а то бы счет был 2:0. Наверно, сегодняшние питомцы Валентина Козьмича удивятся, если узнают, что их закаленный в спортивных боях наставник плакал после матча в раздевалке — от обиды на собственные промахи, но был такой факт в биографии нашего славного нападающего. А шел ему тогда двадцать второй год…
После матча с ЦДСА ко мне подошел старший тренер армейцев, давний соперник на футбольном поле Григорий Пинаичев. «Слушай, Константин, объясни, почему ты поставил против Башашкина не Моргунова, как в прошлый раз, а Стрельцова?»— «Григорий Маркович, — ответил я, — какое задание ты дал бы Башашкину, если бы в центре нашей атаки увидел Моргунова?» — «Велел бы стеречь центральную зону, чтобы в нее не просачивались ни Иванов, ни Стрельцов». —«А когда увидел в центре нападения Стрельцова, что поручил бы?» — «Держать его вплотную». — «Ну вот ты сам и ответил на свой вопрос…»
Автозаводское начальство, которому начинали потихоньку жаловаться на меня обиженные ветераны, до середины сезона не могло ни в чем упрекнуть команду. А потом приключился сбой, спад в игре. Резкий успех вскружил молодые головы. К тому же еще не стабилизировалось в команде единое отношение к общему делу, как к кровному и важнейшему. Расшатывалась дисциплина, чему основательно способствовали выпивки, которыми грешили некоторые игроки старшего возраста. А в команде асе быстро становится известно, и, если выпивают старшие, может последовать их примеру кто-нибудь из младших, у кого неустойчивая натура.
С переменным успехом выступала команда во втором круге; то победа, то несколько проваленных игр. Надо сказать, что для любой команды, даже отлично сбалансированной в составе и сыгранной, спад в игре — вполне естественное явление. В какой-то момент притупляется свежесть восприятия соревнований, дает о себе знать накопившаяся усталость; часть футболистов в предвкушении легкой победы не настраивается на очередную игру, и немедленно следует наказание: проигрыш заведомому аутсайдеру. Получив такой «ушат холодной воды», неустоявшаяся психика начинающих игроков сдает. Утрачивается уверенность, снижается уровень игры.
В таких ситуациях требуется спокойный, взвешенный и доброжелательный по отношению друг к другу разбор причин и следствий. Необходимо взбодрить, встряхнуть коллектив, вселить в него оптимизм. Вместо этого за моей спиной состоялось то собрание в парткоме автозавода имени Лихачева, о котором здесь уже шла речь. Узнав о нем, я подал заявление об уходе из «Торпедо».
ФУТБОЛЬНАЯ ШКОЛА МОЛОДЕЖИ
В 1957 году мне предложили стать старшим тренером футбольной школы молодежи в Лужниках. Такие школы в порядке эксперимента были организованы кроме Москвы в Ленинграде, Киеве, Минске и Тбилиси сроком на пять лет. Но уже в 1960 году этот срок закончился; тогдашние руководители нашего футбола не осознали перспектив и возможностей таких школ, хотя из них и вышли высококвалифицированные футболисты, ставшие со временем известными мастерами. Оправдывая попытку ликвидировать школы, тогдашний председатель президиума Федерации футбола СССР Валентин Александрович Гранаткин заявил: «Мы откроем школы подобного плана при командах мастеров».
Группа родителей наших учеников, узнав об этом, написала протестующее письмо, которое опубликовала газета «Советская Россия». Выступление газеты как-то подействовало, и школу при Центральном стадионе в Лужниках сохранили, правда без стипендий и других материальных стимулов как для учащихся, так и для преподавателей.
Пожалуй, то была моя первая встреча с мальчишками в полном смысле этого слова. Вспоминаю, как на вопрос: «Любите ли вы детей?» — знаменитый французский актер и режиссер Жан-Луи Барро ответил: «Не больше двух одновременно». А мне было по душе общество сразу двадцати, и то были не просто дети, а футбольные сорвиголовы, грезившие именами тех мастеров кожаного мяча, которые блистали в обозримом для моих питомцев времени. Все, что им говорили тренеры — мои коллеги по школе, эти мальчишки слушали с раскрытыми ртами и спешили «поверить алгеброй гармонию», хотя и представления не имели ни о той, ни о другой. Меня они тоже хорошо слушали.
Спустя годы я узнал от Володи Федотова, что в 1957-1960 годах многие учащиеся лужниковской ФШМ стриглись «под Бескова» — подражали мне в прическе. Что лукавить, приятно было об этом услышать: значит, уважали (а я как-то и не приглядывался к их шевелюрам).
Принимали в школу совсем маленьких, таковыми считались одиннадцати-двенадцатилетние (поступающие сегодня еще моложе). С первого года моей работы в ФШМ мы стали устраивать чемпионаты Москвы для различных детских команд одинакового возраста. В пятьдесят седьмом один тайм матча в таком турнире продолжался двадцать минут, годом позже — уже тридцать. Если наши соперники за весь детский чемпионат сумели забить самое большее 60 мячей и пропустить минимум 17, то фэшээмовцы забили 107, а пропустили всего пять; полагаю, это свидетельствует об уровне их подготовки.
У каждого тренера нашей школы была своя группа. У меня — ребята 1939 года рождения; среди них были Валерий Короленков, Виктор Шустиков, Олег Сергеев, Евгений Журавлев…
О том, как мы занимались, вспоминает заслуженный мастер спорта Виктор Михайлович Шустиков в книге «Футбол на всю жизнь»:
«Константин Иванович сначала очень толково объяснял нам технику выполнения какого-то элемента, приема или проведения комбинации. Потом показывал, как это нужно делать. Показывал не один раз, а несколько — сначала медленно, словно в рапидной съемке, потом на скорости, в бурном темпе. После его показа сразу становилась ясна суть приема. Он спрашивал:
