Как футбол объясняет мир.Невероятная теория глобализации - Фоер Френклин (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
- Я не понимаю, почему тренер и генеральный директор решили взвесить именно меня и больше никого, - сказал мне Эдвард. - Они говорят, я слишком много вешу. Но когда я приехал сюда, то весил 77 килограммов, а сейчас - 71. Не знаю, что они от меня хотят?
Служитель стадиона прервал монолог Эдварда. Он собирался закрывать помещения и показал жестом, чтобы Эдвард замолчал, собрал свои вещи и отправился восвояси.
«Видите ли, я гражданин мира», - заявил в разговоре со мной главный тренер «Карпат» серб Иван Голак. Его почти безупречное произношение, в котором лишь с трудом можно уловить южнославянский акцент, подтверждало это заявление. Его основное место жительства - Вена. Зимой он перебирается во французский городок, расположенный неподалеку от границы с Испанией, где гуляет вместе с женой по живописным горным тропинкам. Однако будучи гражданином мира, в душе он все-таки остается англичанином.
Англомания Голака началась в годы его юности и в какой-то момент превратилась в навязчивую идею. Еще до того как в коммунистическом Белграде узнали о хиппи, он уже принадлежал к этому движению. Голак носил волосы до плеч, и его фанатичное увлечение английской рок-музыкой выходило за пределы любви к «The Rolling Stones», «The Kinks» и «The Who». В 1960-е годы «свингующий Лондон» стал аванпостом футбола - английская команда выиграла Кубок мира. Англичане играли с таким энтузиазмом и блеском, что у Голака возникло страстное желание присоединиться к ним. «Я мечтал играть только в Англии». Его мечта сбылась, и в течение десяти лет он играл за клуб «Саутгемптон» и жил, словно сельский сквайр, среди зеленых полей южной Англии.
Как и Эдварда, футбольная судьба помотала его по свету. Когда ему представилась возможность поехать во Львов, у него как раз закончился контракт с исландским клубом через залив от Рейкьявика. «Один друг рассказал мне об украинской команде с амбициозным владельцем. Меня это очень заинтересовало». На тот момент, когда мы с ним заказывали мороженое в Львовском «Венском кафетерии», он проработал в «Карпатах» четыре месяца. Поначалу дела шли не очень гладко. Его английское понимание футбола никак не вязалось с привычками воспитанников Лобановского. Чиновники клуба с изумлением наблюдали за тем, как он призывает игроков принимать тактические решения на лету. А игроки плохо понимали, чего хочет от них тренер. «Для меня это был шок. Им не позволяли самостоятельно думать». Нужно было решать и нигерийскую проблему. Эксперимент с «плавильным котлом» в команде не принес ожидаемых результатов.
Во время нашей первой встречи Голак сказал, что ему посчастливилось не жить в Сербии в эпоху Балканских войн. Распад многонациональной Югославии вызывал у него боль и возмущение. Осуждая украинский национализм, он вспомнил о том разговоре. «Я знаю, что такое национализм, и удивлен, насколько он силен здесь».
«Они хорошие ребята, - перевел он разговор на Эдварда и Самсона. - Африканским игрокам трудно адаптироваться к таким условиям, особенно если приходится тренироваться при температуре -25°С. Это нелегко даже для нас, европейцев. Я представляю, каково им приходится. Они испытывают настоящую депрессию. С ними нужно обращаться очень бережно».
Слушая его, я подумал, какой он, должно быть, великолепный психолог. На тренировке Голак не слишком церемонился с игроками и не очень-то считался с их самолюбием. Я попросил его объяснить, в чем заключается бережный подход.
«Я сказал им: "Ребята, у вас есть способности. Наверняка есть и амбиции. Если вы не будете стараться, не будете соблюдать дисциплину, не будете достаточно амбициозны, я отправлю вас обратно в Африку"».
* * *
Во время этой беседы мне вспомнились события предыдущей недели. После серии обидных поражений тренер решил обратиться за помощью к Богу. Команда посетила церковь рядом с тренировочным комплексом «Карпат», в пятнадцати минутах езды от центра Львова.
Западные украинцы в большинстве своем принадлежат к Греко-католической церкви. В архитектуре и интерьере маленькой деревенской церкви явственно прослеживались характерные черты и традиции русского православия. Внутри на позолоченном алтаре, состоящем из трех частей, висели иконы, написанные в средневековом стиле.
По дороге автобус клуба обогнал семью, ехавшую на запряженной лошадьми повозке. На приусадебных участках стоявших вдоль шоссе домов женщины копали грядки. Когда автобус подъехал к церкви, там еще шла служба, и нужно было ждать ее окончания. Эдвард и Самсон, как всегда, держались вместе. В своих тренировочных костюмах и кроссовках они не были похожи на людей, собирающихся приобщиться к священному таинству.
Тренеры стояли отдельной группой. Помощник главного тренера, внушительного вида мужчина, развлекал остальных. «Эдвард всегда крестится», - сказал он и, склонив голову, с комическим усердием осенил себя крестным знамением. Тренеры рассмеялись: «Хорошо бы наши ребята почаще делали то же самое». Вновь раздался смех.
После нескольких минут тягостного ожидания исполнительный директор клуба сделал знак, что можно заходить. Украинцы безостановочно торопливо крестились. При входе в церковь они приложились к распятию, висевшему на стене. Литургия, которую служил длиннобородый священник в белом облачении, подходила к концу.
Два игрока «Карпат» из бывшей Югославии, исповедовавшие ислам, остались в задней части церкви. Они внимательно следили за разворачивавшимся на их глазах действом и, не зная, куда девать руки, то совали их в карманы, то прятали за спину. Украинцы, как и греко-католическая церковь, поддерживали братьев-славян сербов в их борьбе с боснийскими мусульманами. Когда священник начал окроплять игроков «Карпат» святой водой, боснийцы резко отступили в сторону.
Затем, не сказав ни слова, священник скрылся за алтарем и продолжил службу. Футболисты один за другим проходили в переднюю часть церкви, совершая положенные обряды. Подражая украинцам, Эдвард перекрестился, опустился на колени, поцеловал икону Иисуса в плащанице, вытер тряпочкой следы своих губ и поднялся на ноги.
Вслед за товарищами он подошел к позолоченному алтарю, опустился перед иконами на колени, перекрестился, сложил ладони, закрыл глаза и принялся читать молитву.
Глава 7 Как футбол объясняет новых олигархов
I
Слава Пьерлуиджи Коллины бросает вызов представлениям о спортивной знаменитости. Внешне он похож на привидение: лысый, как лейтенант Коджак[12] , изможденный, как туберкулезник, и вдобавок глаза у него выпучены, как у Битлджюса[13]. Бегает он, словно страус. Но самое странное заключается в том, что он не игрок, а рефери.
Говоря по справедливости, Коллина не принадлежит к числу педантов, слепо следующих букве судейских правил. Он единодушно признан первым среди представителей своей профессии. Сочетающий в себе редкое упрямство и тонкую дипломатичность, Коллина судил финальные матчи чемпионатов мира и встречи между заклятыми врагами со времен Фолклендской войны - Англией и Аргентиной. Его известность такова, что он фигурирует в рекламных роликах Adidas вместе с Дэвидом Бэкхемом, Зинедином Зиданом и другими футбольными гениями. На страницах иллюстрированных журналов то и дело появляются фотографии, на которых он играет с собаками на своей вилле.
Не только в Соединенных Штатах, но и в любой другой стране такое поклонение показалось бы странным. Но итальянцы почитают своих рефери. Коллеги Коллины по завершении судейской карьеры избираются в парламент и становятся телевизионными комментаторами. Это происходит потому, что итальянские средства массовой информации уделяют пристальное внимание каждой показанной желтой карточке и каждой незамеченной подножке. В газетах публикуются рейтинги судей наряду с рейтингами ресторанов и кинофильмов. В печати регулярно появляются данные статистического анализа (с точностью до сотых долей), призванные доказать предвзятость того или иного рефери. В чрезвычайно популярной телевизионной программе «II Processo» («Процесс») заседает жюри, состоящее из журналистов и бывших игроков, которые скрупулезно обсуждают поступившие в прямой эфир телефонные звонки. Оценивая работу рефери, члены жюри снова и снова просматривают замедленную запись матча, чтобы определить, как именно упал игрок, не пытался ли он таким образом подставить своего соперника.
