Футбол оптом и в розницу - Рафалов Марк Михаилович (книги онлайн полные TXT) 📗
В народе тогда опять появился анекдот: по ночному кладбищу ходит сторож, останавливается почти у каждой могилы и шепчет: «Ваша облигация выиграла!»
Минуло несколько десятилетий, и очень умный, интеллигентный Егор Тимурович Гайдар шокировал население очередной «шуткой». Проведя так называемую шоковую терапию, он, торопясь внедрить рыночные отношения, отпустил цены почти на все товары. Началась безумная инфляция, лишившая всех простых людей накопленных средств.
Я к тому времени уже приближался к пенсионному возрасту и располагал существенным счетом в Сбербанке. Все деньги почти в одночасье «сгорели». Когда бывшего завлаба, возглавлявшего по недоразумению Совет министров, спросили, как же он позволил себе так бездумно разорить миллионы людей, розовощекий Егор Тимурович ответил: «А они все равно на свои накопления ничего купить не могли!»
Но до Гайдара над нами «пошутил» министр финансов СССР Павлов. Вечером какого-то дня все СМИ почти радостно объявили, что крупные денежные купюры (достоинством 50 и 100 рублей) подлежат немедленному обмену. И чуть ли не с завтрашнего дня они утрачивают свою платежеспособность.
Тогда никто не подсчитал, сколько инфарктов, инсультов, сердечных приступов произошло в стране. А мудрый начфин СССР Павлов уже, видимо, начинал замахиваться на государственный переворот, получивший наименование ГКЧП.
Павлова, правда, уже нет в живых. Но у нас свято место пусто не бывает. Процесс продолжался.
Вскоре объявился еще один фокусник-эквилибрист — министр здравоохранения и социального развития Зурабов. От его номера под названием «монетизация» трясет всю страну. Ругают его все.
«А Васька слушает, да ест».
Кто у вас там следующий, ребята?
В одной из первых глав я уже рассказывал о нашем вынужденном переезде из Петровского переулка в большой дом, располагавшийся на углу Петровки и Столешникова переулка. Упоминал я и о том, что в силу выпавших на его долю обстоятельств и благодаря московским острякам один из самых примечательных московских переулков получил прозвище Спекулешников. На то были веские причины. Четыре года, пришедшиеся на самую страшную в истории человечества войну, унесшую почти три десятка миллионов жизней, не могли не отразиться на состоянии народного хозяйства, его промышленности, производства товаров народного потребления. Тотальный дефицит всего и вся привел к разгулу спекуляции, воровству, хищениям государственного имущества. Не знаю, почему так произошло, но Столешников переулок стал средоточием всех этих явлений. Казалось, что из-под полы здесь можно добыть самое дефицитное барахло.
Уже с самого утра в нашем Спекулешникове переулке туда-сюда шныряли молодые люди с подозрительными физиономиями. Они останавливались, повстречав кого-либо из своих подельников, обменивались друг с другом шепотом какой-то совершенно секретной информацией и продолжали дефилировать между Петровкой и Большой Дмитровкой. Торговцы с пользовавшимися большим спросом отрезами на пальто и костюмы вместе с потенциальными покупателями то и дело проскальзывали в наш первый от угла дома подъезд. Он располагался со стороны Петровки, между молочным магазином и небольшим магазинчиком технической книги. Посещение нашего парадного являлось непременным атрибутом купли-продажи отрезов. Какие-то сметливые сбытчики дефицита умудрились сделать, по-видимому, напильником глубокие насечки на мраморном подоконнике между первым и вторым этажами нашего парадного. Две засечки располагались точно на расстоянии одного метра друг от друга. Там совершалось таинство: продавец и покупатель тщательно измеряли длину отрезов. Должен заметить, что метровая точность между засечками на мраморе не избавляла доверчивых простаков от манипуляций ловких рук жуликоватых продавцов. В этом мы довольно часто убеждались, когда входили в свой подъезд и встречали обманутых женщин, плакавших около нашего мраморного «шаблона».
Я не вправе завершить свой рассказ о послевоенном быте Столешникова переулка, не упомянув о людях, которые частенько навещали этот своеобразный уголок Москвы. Прежде всего обязан напомнить, что в этом переулке в течение многих лет жил и работал известнейший автор многих работ по истории столицы, и в частности популярнейшей книги «Москва и москвичи», Владимир Александрович Гиляровский.
Но я сейчас хочу рассказать о молодых ребятах, моих ровесниках, очень любивших футбол. Центром притяжения всех поклонников великой игры был хорошо известный футбольной Москве Ушанга. Он, как и подавляющее большинство столичных чистильщиков обуви, был ассирийцем по национальности. Ушангина палаточка располагалась в самом центре Столешникова переулка, напротив известного магазина «Торты». Вряд ли можно было допустить, что кто-либо из самых великих мастеров футбола мог пройти мимо и не пожать руку Ушанге. Он знал всех и знал о футболе все! Я сам неоднократно замечал, как мой замечательный друг беседовал с Всеволодом Бобровым, Владимиром Деминым, Валентином Николаевым, Вячеславом Соловьевым, Сергеем Сальниковым, Никитой Симоняном...
Ассирийцы были монополистами не только как чистильщики обуви. Многие из них хорошо играли в футбол, как правило, в клубных командах столичного «Спартака». А три айсора (так именовали себя ассирийцы) — Николай Хачатуров, Николай Шумунов и Давид Мирза — стали известными арбитрами и даже удостоились Всесоюзной категории. «По числу судей столь высокого звания, — с гордостью говорили они, — наша диаспора занимает первое место в Москве на душу населения».
Наряду с самыми продвинутыми мастерами футбола рядом с Ушангой частенько можно было обнаружить Сашу Щедринского, которого в шутку звали ординарцем одного из самых техничных отечественных форвардов 40—50-х годов Сергея Сальникова. Свое прозвище Саша получил за то, что с гордостью не только сопровождал великого спартаковца, ставшего в 1950—1954 годах динамовцем, на игру и после игры, но лично нес чемоданчик с формой своего кумира и друга. Еще одной весьма колоритной фигурой среди посетителей переулка был Володя Челси. Фамилию его я не помню, а прозвище Челси он заработал после триумфальной поездки на Британские острова московского «Динамо». Игра с «Челси», видимо, произвела на нашего героя неизгладимое впечатление, и он мог без конца о ней рассказывать, легко и непринужденно манипулируя фамилиями преуспевших осенью 1945 года динамовцев: Константина Бескова, Леонида Соловьева, Василия Карцева, Михаила Семичастного и их тренера Михаила Иосифовича Якушина.
Не могу ручаться за точность своего пересказа, но кто-то из частых посетителей Столешникова переулка спустя десятилетия поведал мне страшную тайну, которая к моменту ее пересказа уже тайной быть перестала. А суть ее была в том, что почти все мои знакомые, регулярно приходившие в Столешников, имели от органов госбезопасности разрешение на любые спекулятивные сделки. На любые! Кроме операций с валютой и золотом! Их гэбэшники обязывали давать информацию о делягах, торговавших золотом и валютой.
Еще об одном воспоминании, касающемся нашего проживания в доме № 15/13 по улице Петровке и Столешникову переулку, хочу вспомнить.
Когда через четыре месяца после начала войны вражеские полчища оказались у стен Москвы, на дверях одной из квартир, расположенной на третьем этаже в нашем подъезде, появилось такое объявление консульства Великобритании: «Настоящая квартира и все хранящееся в ней имущество являются собственностью Великобритании и охраняются законами его Величества Короля Британии». Там жил до войны консул!
Столешников переулок славился своими неподражаемыми мастерами, шившими из серого букле самые модные кепки. Их носили очень фасонисто, слегка свернув набекрень, почти все мастера «Спартака», «Динамо», ЦСКА. Признаюсь, что, стремясь не отставать от моды, тоже с гордостью носил изделие мастеров пошивки головных уборов. Они ютились в малюсеньких каморочках, почти в каждом подъезде нашего известного переулка.
