Наедине с футболом - Филатов Лев Иванович (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Посмотрев перечень награжденных «Золотым мячом» (церемониал этот ведется с 1956 года), легко обнаружить, что подавляющее большинство лауреатов представляет не только самих себя, но и команды, либо клубные, либо сборные, в тот момент блиставшие на мировой арене. Избрание Круиффа совпадает с лучшими сезонами «Аякса», «Барселоны» и сборной Голландии, Мюллера и Беккенбауэра – сборной ФРГ, Риверы – «Милана», Беста – «Манчестер Юнайтеда», Чарльтона – сборной Англии, Альберта – сборной Венгрии и «Ференцвароша» и т. д. Хотя достоинства всех избранников не подлежат сомнению, однако свои победные баллы при голосовании они собрали и как победители, как люди, с чьим именем связаны достижения их команд. Как знать, если бы «Торпедо», скажем, в 1964 году выиграло Кубок ярмарок, а наша сборная – Кубок Европы, то Воронин, игравший в ту пору превосходно, мог бы иметь «Золотой мяч». Если бы…
И вот декабрь 1975 года, двадцатый референдум «Франс футбола». За несколько дней до него мы, журналисты, выбирали своего «лучшего футболиста года». В 110 анкетах из 128 первым был назван киевский динамовец форвард Олег Блохин. Он стал лауреатом третий год подряд, чего раньше у нас не бывало. Все три раза и я ставил его на первое место. Поэтому и в список, переданный по телексу в Париж, я без колебаний внес его первым. Не стану утверждать, что был уверен в полном успехе своего кандидата, но шансы его считал высокими. И вот почему. Никакие «если бы» не мешали Блохину. Он был в составе первоклассной команды, выигравшей Кубок кубков, был главной фигурой матчей за Суперкубок с «Баварией», в которых забил три выдающихся и решающих гола, его видели и в нескольких удачных матчах советской сборной. Словом, Блохин был преподнесен и европейским стадионам, и телезрителям, и зарубежным экспертам на том фоне, который, как гербовая печать, удостоверяет «звезду».
И он получил этот «Золотой мяч» 1975 года! В референдуме «Франс футбола» было зафиксировано рекордное единодушие – 122 балла из 130 возможных, как до этого в анкете «Футбола – Хоккея» – 362 из 384!
Когда я пишу эти строки, Блохину 23 года. Я отдаю себе полный отчет в том, что он «звезда», да еще общепризнанная, что он наш лучший бомбардир последних сезонов, что его возникновение как из-под земли перед вратарями выглядит колдовством, и все-таки рука не поднимается ввести его в свой список избранных. Блохин в том счастливом возрасте, когда мы все не имеем права считать свое знакомство с мастером состоявшимся, когда полагается ждать продолжения и развития. Он еще не в памяти, он в предвкушении нашем, он не досказан, о нем не хочется рассуждать, его хочется видеть…
Большие мастера друг друга не повторяют. Каждый из них приносит с собой открытие для нас: «Такого еще не было». Память о сошедших переплетается с ожиданием очередных, следующих, новых. Чередой они проходят перед нами, и чем их больше, тем ярче и сильнее футбол. «Звезд» пытаются вымерять количеством сыгранных матчей, забитыми голами, титулами и наградами. Согласен, реестры эти что-то дополняют и иллюстрируют. И все же «звезды» дороже всего нам как личности, вокруг которых бурлят страсти, как личности, заставляющие размышлять о футболе, со всеми его открытиями и заблуждениями, со столбовой дорогой и тупиками. Чем крупнее мастер, тем больше правды – когда торжествующей, а когда и горькой – сообщает он людям о футболе. Это и оставляет он после себя.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ КЛАСС
Своего игрока видишь сто раз, помнишь начинающим, помнишь сходящим, помнишь в разных матчах, в тех, где завороженные трибуны только и ждали, когда он прикоснется к мячу, и в тех, где он злил и раздражал. Пока он играет, его то ругают, то хвалят; освистав сегодня, неделю спустя провожают овацией. Зная, хорошо зная, что он незауряден, окончательные высокие слова приберегают до той поры, когда он покинет поле, когда его будет не хватать.
Сложнее с зарубежными «звездами». Они появляются перед нами однажды, на полтора часа, и мы их разглядываем и экзаменуем, желая прежде всего выяснить, соответствуют ли они своей славе. Одним с пол-удара, с полушага удается подтвердить это соответствие. Стотысячная аудитория Лужников мгновенно признавала Пеле, Чарльтона, Беста, Беккенбауэра, Мюллера. Бывает и иначе. В 1959 году после шведского чемпионата мира его лучший бомбардир Жюст Фонтэн приезжал в Москву с «Реймсом». Я тогда писал в «Советском спорте» отчет о встрече «Реймса» с ЦСКА, и мне пришлось чуть ли не извиняться за Фонтэна – настолько заурядным он выглядел. Незамеченным промелькнул у нас бразилец Вава, не оставил яркого впечатления венгр Альберт.
Составив свою сборную зарубежных «звезд», я обнаружил, что всех их видел на чемпионатах мира. Думаю, что это не случайно. Раз в четыре года три недели отводятся и для того, чтобы выявить лучшую команду мира, и для того, чтобы проверить расположение и величину светил. Быть может, и «звезда» Пеле не зажглась бы так пламенно, не покажись он сразу же на шведском чемпионате. На этих турнирах игроки, известные в своих странах, могут получить всеобщую известность, ибо подвизаются они среди многих других «звезд», перед лицом всех авторитетов и перед всемирной ложей прессы. Тут бесполезны пристрастия и преувеличения местного значения, тут полагается выделиться не среди рядовых, а среди отборных игроков. Тут полузабытый, едва не списанный в тираж может, на зависть молодым, тряхнуть стариной, как это было в июне 1970 года в Мексике с Зеелером; тут принимаются «постановления» о том, что Мюллер удивит, только если не забьет гол, что подававший надежды Жаирзиньо вошел в силу, что Альберт способен передриблинговать любого бразильца, что Эйсебио и в одиночку опасен, как целая команда, что Чарльтону нет равных среди диспетчеров, что Круифф вдоль и поперек изучил футбольную игру и вдоль и поперек избороздил все поле. И это неудивительно: на считанные чемпионаты мира попадает игрок (на один, много – на два, чрезвычайно редко – на три), и где же ему еще сверкнуть, как не там!..
А если там сплоховать, того и гляди, поставят под сомнение все прежние заслуги. Так случилось с итальянским форвардом Ривой в Мексике. Этот человек, напоминающий атлета с картины Пикассо «Девочка на шаре», с прямыми плечами, высокий, с резким профилем, рожден прорываться и забивать голы. От Ривы многого ждали, он впервые появился на чемпионате мира, но лишь намекнул, что редкостно одарен. И Нетцер, этот неистовый длинноволосый воитель, имел все основания стать одним из главных действующих лиц среди чемпионов 1974 года, да не стал – не приглянулся, не угодил требовательному тренеру Шёну. А с лавочки запасных свет «звезды» до нас не доходит…
И еще я приметил, рассматривая свой список: все в нем оказались из команд премированных, преуспевших. Это тоже неспроста. «Звезда» заметна и в средней команде. И все-таки рано или поздно, даже помимо желания игрока, заурядность команды наложит на него отпечаток. Чуждая высоких притязаний, она и от него не потребует подвигов. Помню, как полинял Бобров, оказавшись в посредственной футбольной команде ВВС. Он забивал время от времени свои чудо-голы, но они не делали погоды, и полупустой стадион не взрывался. А иной раз, словно чувствуя, что от него ничего не ждут, Бобров расслабленно, нехотя бродил по полю. Потому-то всегда есть резон в переходе талантливого юноши в команду высокого достоинства. Постоянная борьба за главные призы, подстегивающее и обязывающее соседство больших мастеров – это тот небосклон, на котором «звезда» наливается сиянием.
Признанный мастер в мире профессионального футбола имеет рыночную стоимость в долларах с несколькими нулями. Но что в этих суммах? Масштаб сделок между клубными предпринимателями, доходность футбольных представлений и бесправие игрока, которого покупают и продают в другой город, в другую страну. Хотя дельцы и с толком ведут свое дело, зритель, собираясь на стадион, не заглядывает в их прейскурант. Футбольное искусство не знает дутых величин, всемогущая реклама тут бессильна. Можно на какое-то время околпачить публику соблазнительной кинодевой, красавцем суперменом, забористым романом, но внушить ей, что некий форвард «лучший в мире» – занятие бессмысленное: в первом же матче он будет разоблачен. Подделка в футболе невозможна. Хотя разные вкусы существуют, пересекаются, и враждуют, объектом споров будет мастер, кому-то нравящийся больше, кому-то меньше, но обязательно мастер.
