Свисток - Шумахер Тони (книга бесплатный формат TXT) 📗
Другая область интенсивных и специфических тренировок – единоборство вратаря и нападающего. Мы отрабатываем его тысячу, десять тысяч раз, обращаемся при этом даже к математическим формулам. Не так трудно рассчитать, как лучше перекрыть ближний или дальний угол, как свести до минимума площадь ворот, которую может поразить форвард. Проигрываем вместе сотни возможных позиций и вариантов. Сначала на доске, затем на поле. До тех пор, пока расчетные позиции не станут рефлексами, войдут в мои плоть и кровь. В настоящей игре не будет времени, чтобы вычислять углы. Расчет становится рефлексом, но только спустя годы кропотливой и ежедневной работы над самим собой.
Особенности моего вратарского стиля таковы – хорошая позиционная игра, способность сократить для противника угол обстрела, урезать его. Я остаюсь в моей штрафной, защищаю свою суверенную территорию до последнего, всеми методами, вплоть до отчаянного прыжка в ноги атакующего. Ни дать, ни взять «смертник».
Воспоминания о тесной комнатке моего детства играют для меня важную роль; и по сей день меня преследует боязнь замкнутого пространства. Мне необходим воздух, нужен простор, я должен вновь и вновь убегать от своей клетки на зеленом газоне. Вон из ворот, прогуляться до средней линии, иначе штанги упадут мне на голову, а сетка задушит меня. Как самый одинокий из одиннадцати игроков, я ищу контакта с моими друзьями, выхожу во время атак далеко вперед вслед за ними и в случае необходимости тут же возвращаюсь. Я болельщик, игрок, вратарь, а иногда еще и режиссер. Будь я только болельщиком в воротах, минуты ожидания стали бы для меня невыносимо долгими.
«Ты должен оставаться в воротах», – вдалбливали мне в пору моего появления в сборной. Но очень скоро коллеги и тренер Дерваль осознали, что это противоречит моей натуре. И они признали, что для моего прежнего тренера Ринуса Михелса было принципом: «Дистанция между вратарем и свободным защитником должна быть всегда постоянной». Это абсолютно правильно. Соперник только тогда по-настоящему опасен, когда он атакует и приближается к 30-метровой зоне. Так почему же дистанция, отделяющая вратаря от либеро, будет равняться 60 метрам, в то время как моя команда атакует? Гол с другой половины поля мне не забьют. Мне необходимо свободно идти вперед, особенно как капитану команды. И в будущем я оставлю эту свободу за собой.
Сто тысяч раз во всех возможных вариантах я отрабатывал умение отбивать кулаками и добился того, что теперь могу отбить мяч к середине поля и разрядить таким образом опасную ситуацию.
Введение мяча рукой и действия кулаками требуют интенсивных упражнений с гантелями для укрепления мускулатуры плеча и предплечья. Я их проделывал. В прежние времена я действительно выглядел, как бутылка кока-колы. Бесформенным и тощим. Сегодня я обладаю фигурой атлета с широким торсом. Мои бедра, конечно, развиты не так, как у Румменигге, но ему, полевому игроку, они и нужны больше, чем мне в воротах.
Я предоставил фору другим с самого моего рождения. Речь о моих строптивых Х-образных ногах. В состоянии статистики мои суставы в невыгодном положении, если сравнивать их с нормально сложенным телом. Профессор Шнайдер, как я уже сказал, предписал мне специальные упражнения, которые и помогает мне делать Рольф Герингс. С медицинской точки зрения я являю собой таким образом почти чудо. Конечно, я не выдержал бы таких нагрузок без интенсивной тренировки и уж наверняка не сумел бы провести подряд 75 международных матчей. Я стараюсь защитить свои кости от ударов солидными, накачанными пакетами мышц.
В игре очень важно производить впечатление на нападающих противника. «Осторожно, – должен думать каждый из них, – я приближаюсь к воротам, в которых стоит далеко не хлюпик, а мощный страж ворот. Дракон у своей пещеры, юркий и прыгучий дьявол». Площадка в шестнадцать метров шириной – суверенная территория, ворота – ее центр. И я буду защищать это святилище. Нападающий противника должен ощутить это.
Чисто визуально полевой игрок воспринимает мелкого вратаря спокойнее. Нужно пробудить в нем уважение имеющимися в распоряжении средствами: мускулатурой, свирепой мимикой, грозным взглядом. Атакующий должен почувствовать страх. Ронни Борхерс из «Вальдхофа» (Мангейм) описывает это так: «Когда ты входишь в штрафную площадку Тони, ворота словно уменьшаются в размерах и ты уже подумываешь скорее не о шансе забить гол, а о собственных костях».
Так и должно быть. Ради этого я упираюсь, как зверь. И только моим Х-образным ногам бессильна помочь тренировка. Их не исправить. Должен признаться, что их кривизна доставила мне немало страданий. «Вратарь с длинными кривыми ногами – это же курам на смех», – думал я. Между тем они стали как бы моим фирменным знаком: Х-образные ноги= Шумахер, и хватит об этом.
«Заменитель войны» футбол зачастую, к сожалению, превращается в схватку нервов. Воздействуя на противника психологически, его стремятся запугать так, чтобы он вообще позабыл думать о мяче. Злые взгляды, скрежетание зубов, недвусмысленные жесты, отборные ругательства – все это в большинстве своем остается незамеченным зрителем. Отношения соперников на поле бывают грубыми до жестокости. Слепая ярость, злоба, весь набор низменных эмоций выплескивается наружу.
Среди ругательств на первом месте «задница», «собака» и «свинья» с богатым выбором украшающих эти слова определений. Однако подобные выражения являются просто комплиментами в сравнении с множеством других «прелестей».
Многого я наслышался, многое попросту пропускал мимо ушей, да и сам, честно говоря, далеко не всегда оставался невинным ангелочком. Соперники и коллеги подчас слышат мои ругательства. В гневе я рычу на некоторых судей: «Черная свинья!» Или: «Ты, слепой крот!» Но я делаю это так, чтобы никто не услышал. Как капитан сборной, я должен демонстрировать выдержку и не подавать дурного примера более молодым игрокам команды.
Однако ругань дает возможность ослабить давление, под которым ты находишься, и выводит из равновесия соперника. Замечания такого рода мешают концентрироваться хотя и короткое время.
Но самое скверное, что только бывает, самое ужасное – это плевки.
Кто хоть однажды в жизни был оплеван, тот понимает, почему случаются разрывы сердца. Несколько секунд ты будто парализован. Тебя колотит от гнева и брезгливости. Все внутри закипает. Тебя захлестывает ярость, у тебя перехватывает дыхание. Хуже не бывает. И тогда «заменитель войны» превращается в открытую войну, пахнет кровью…
Требуются часы и дни, чтобы позабыть об этом тяжелом унижении и успокоиться.
Судьям приходится трудно. Со всех сторон они слышат критику. Но не могут вступать в объяснения – их дело реагировать. От этой реакции зачастую зависит исход игры.
«Человеку в черном» трудно устоять под давлением публики и тренеров.
У тренеров бундеслиги вроде Карла-Хайнца Фельдкампа из Юрдингена весьма своеобразная и хитрая тактика: жестами, свистом, постоянными обращениями к публике они создают определенную атмосферу. Нажим на арбитров следует через зрителей и с их помощью. Умные судьи пропускают эти кошачьи концерты мимо ушей, равно как и словоизлияния игроков. Самые же умные поступают, как три китайские обезьяны: они ничего не слышат, ничего не видят, ничего не говорят.
Но другие «черные блузы» мечутся по полю, как подстреленные кабаны, их слабые нервы не выдерживают атак игроков и болельщиков, и они ломаются. Оверат и Брайтнер считались в былые времена специалистами по атакам на нервы арбитров. Они были способны измотать иных судей. Все громче и громче рычали, все ближе и ближе подступали – в итоге некоторые из «беспристрастных» становились послушным орудием в руках этих игроков.
Быть судьей и наслаждаться возможностью вершить справедливость среди 22 игроков – это теперь уже редкое явление. Если кто-то и решает выбрать для себя такое дело, это вовсе не означает, что он наделен хорошим характером. Некоторые используют эту возможность, чтобы авторитарно выплеснуть в конце недели все накопившееся в ходе ее. В конце концов судье дано «право быть правым».
