Футбол на всю жизнь - Блохин Олег Владимирович (мир книг txt) 📗
Международный дебют советской команды, которой предстояло бороться за путевку в Мюнхен, состоялся в июле 1970 года на Республиканском стадионе в Киеве. Соперником олимпийской сборной СССР была сборная клубов Польской Народной Республики. Поляки победили — 2:1.
— Мне нравятся ваши футболисты, — говорил тренер сборной Польши Ришард Концевич обступившим его советским журналистам. — Почти каждый из них в отдельности — мастер футбола. Боговик, Онищенко, Трошкин подтвердили это сегодня. Но слаженного ансамбля, на мой взгляд, у вас пока нет.
Прошло чуть больше года.
В октябре-ноябре 1971 года олимпийцам предстояло провести ответственные матчи второго этапа отборочных игр с командами Австрии и Франции. Нужна была проверка боем. Для этого Спорткомитет СССР организовал в конце сентября в Киеве международный турнир с участием олимпийской сборной Советского Союза, болгарской команды «Спартак», венгерского клуба «Диошдьер» и киевского «Динамо».
В первом же матче олимпийцев с болгарами обнаружилась одна из проблем нашей команды — неумение точно завершать атаки. Лишь минут за пятнадцать до финального свистка Веремеев со штрафного забил единственный в этом матче гол в ворота гостей.
Матч киевского «Динамо» с венгерским клубом «Диошдьер», проходивший под проливным дождем, закончился с «сухим» счетом — 2:0 в пользу динамовцев.
Когда начался финальный поединок турнира между киевским «Динамо» и олимпийской сборной СССР, я сидел на скамейке запасных своего клуба. Почти весь первый тайм искоса поглядывал на старшего тренера Севидова: «Выпустит на поле или нет?» В олимпийской сборной вместе с другими сильнейшими футболистами страны играли четверо киевлян — Сергей Доценко, Стефан Решко, Владимир Трошкин и Владимир Веремеев. Так что из двадцати двух футболистов, вышедших на поле, пятнадцать были из киевского «Динамо». Свои против своих. Но матч носил далеко не семейный характер. Тон задавали мои одноклубники. А у олимпийцев игра не ладилась. Когда счет стал 2:1 в пользу «Динамо», Севидов жестом подозвал меня. Сердце радостно заколотилось. «Все-таки выпустит!» Я мигом подбежал к тренеру, присел рядом на корточки. Севидов мягко положил мне руку на плечо:
— Ты про Гершковича что-нибудь слышал?
— Который в московском «Торпедо» играет? я не понимал, к чему этот вопрос.
— Он самый, Миша Гершкович, — Севидов улыбался. — Очень техничный и быстрый паренек. Но когда к нему попадает мяч, то, говорят, забрать его назад можно только с помощью милиции…
Я понял, куда клонит тренер, и даже, кажется, чуточку смутился. А Севидов уже без улыбки продолжал:
— Сейчас, Олег, выйдешь на поле. Играй впереди, смело атакуй. Забьешь — молодец. Но при этом постарайся не терять из виду Толю Бышовца. Запомни, хороший пас партнеру — признак зрелости футболиста.
Сбросив с себя тренировочный костюм, я выбежал на поле и потрусил на левый край. Бышовец одобряюще помахал мне рукой. Я был на поле в основном составе «Динамо»! Конечно, радость переполняла меня, но как только я коснулся мяча, эмоции утихли. Захватила игра. Я помнил наставление Севидова. Пытался, конечно, сам пробить по воротам, но больше подыгрывал Бышовцу, и в конце игры мне удалось выложить Толе мяч прямо под удар — он забил третий гол в ворота наших олимпийцев! Они вновь, как и после прошлогоднего матча с поляками, покидали поле киевского стадиона понурив головы.
Наступил год XX Олимпийских игр. В чемпионате страны я уже регулярно выходил на поле в основном составе клуба. 16 июля 1972 года в международной товарищеской встрече против команды Финляндии я уже дебютировал в составе олимпийской сборной СССР. Матч проходил в небольшом финском городе Баса. Его стадион показался мне очень маленьким, с узким и местами неровным полем. Сразу подумал, что разогнаться на нем будет негде.
На семнадцатой минуте матча Гиви Нодия прошел по правому краю и из центра сильно пробил по воротам. Почувствовав ситуацию, я рванулся к вратарю на какое-то мгновение раньше удара Нодия и, помня уроки тактики, полученные еще в дубле, затормозил за несколько метров до голкипера. Вратарь не удержал мяч. В то же мгновение я добил его в сетку. Гол! Мой первый гол в составе олимпийской сборной!
Минут за пять до финального свистка форвард хозяев поля Паателайнен сравнял счет. В итоге — 1:1. Из Финляндии мы переехали в Швецию и там тоже довольствовались ничьей — 4:4. Мне вновь удалось забить гол. Я тогда, наверное, весь светился от счастья.
Последние сборы олимпийской команды проходили на базе Новогорска под Москвой. Стояло жаркое лето — до сорока градусов. В некоторых районах вокруг Москвы горел торф. На тренировках в прямом смысле слова с нас сходило семь потов. Но никто не роптал. Ребята работали с полной отдачей. Ведь решался вопрос, кому из кандидатов ехать на Олимпиаду-72. Я внимательно прислушивался к советам старшего тренера сборной Александра Семеновича Пономарева. К слову, мое знакомство с ним было довольно любопытным.
…Я приехал в Москву и шел в гостиницу «Пекин», куда велено было явиться членам сборной. В лицо я тогда знал лишь нескольких именитых игроков первой команды СССР. Подхожу к гостинице, а мне навстречу какой-то невысокий мужчина в коротком плаще, в кепке с маленьким козырьком. Перед самой дверью я остановился и пропустил его первым. Вскинув голову, он внимательно посмотрел на меня. Я на всякий случай поздоровался.
— Здравствуй, — негромко ответил он. — Твоя фамилия Блохин? А моя — Пономарев. Будем знакомы.
Я опешил. Об этом замечательном советском футболисте, заслуженном мастере спорта и заслуженном тренере СССР я много слышал. Читал, что он был стремительным, сильным форвардом, обладал мощным рывком и отличным ударом. Установил рекорд чемпионатов СССР по количеству забитых голов за все годы (мне бы тогда и в голову не пришло, что через десять лет именно я побью этот рекорд!). Я представлял себе старшего тренера сборной представительным, солидным мужчиной. Грешным делом подумал тогда: «Не может быть, что это тот самый Пономарев». Но на первой же тренировке я убедился в силе этого великого бомбардира. С мальчишеским обожанием смотрел, как Александр Семенович работал с вратарями сборной, бил по воротам, и завидовал его великолепно поставленным ударам. Он мог ударить с лета с носка — сложнейший удар! — и мяч пулей влетал в ворота.
…И вот Мюнхен. Мечта стала явью! Праздник открытия Игр XX Олимпиады был ярок и торжествен, как и подобает крупнейшим спортивным состязаниям современности. Потом стремительное течение событий Олимпиады несколько заслонило впечатления о празднике открытия. Для нас, футболистов, начались рабочие будни, а вместе с ними у меня произошла и некоторая переоценка ценностей. Я понял, а со временем твердо убедился в том, что футбольные турниры на Олимпийских играх по своему уровню, по классу соперников, по накалу борьбы уступают, скажем, чемпионатам Европы или розыгрышам европейских кубков, не говоря уже о чемпионатах мира.
Подгруппу, в которую наша команда вошла по жеребьевке, даже с большой натяжкой нельзя было назвать сильной: сборные Бирмы, Судана и Мексики. Первые две страны не значились ни на одной футбольной карте мира, а мексиканцы привезли на Олимпиаду в Мюнхен молодых малоопытных игроков. Наш стартовый матч мы провели 28 августа в Регенсбурге со сборной Бирмы. Я был запасным и весь первый тайм сидел как на иголках. Только на пятнадцатой минуте Виктор Колотое метров с двадцати пяти таким сильным ударом послал мяч в верхний угол ворот, что вратарь Тин Аунг не успел даже среагировать. Спустя минут десять после этого тренеры выпустили меня на поле вместо Володи Онищенко. До конца встречи Колотову, Андреасяну и мне не раз удавались удары по воротам, но неплохо играл вратарь сборной Бирмы, да и мы не всегда были точны. Первый наш матч на Олимпиаде закончился перевесом всего в один мяч. Мы уходили с поля с настроением школьников, ответивших учителю урок на троечку, чудом избежав двойки.
Через два дня в Мюнхене на олимпийском стадионе сборная СССР играла с командой Судана, которую тренировал англичанин Холлей. Накануне он рассказал журналистам, что принял команду лишь за два месяца до приезда в Мюнхен. До него суданцы готовились к Олимпиаде без тренера и проиграли подряд семь матчей африканским соперникам. Холлей говорил, что в Судане всего три травяных поля и развитие футбола сопряжено с множеством трудностей. Но в команде наших соперников я увидел (снова со скамейки запасных) рослых, физически крепких ребят, которые умело владели мячом, быстро бегали, правда, имели, на мой взгляд, слишком слабое представление о тактических принципах игры. Но сопротивлялись упорно. Сборная СССР выиграла матч со счетом 2:1, но, откровенно говоря, победа особого удовлетворения не принесла.
