Настоящие мужчины хоккея - Тарасов Анатолий Владимирович (книги полностью TXT) 📗
В течение многих лет в трудолюбии, в стремлении действовать через «не могу» Борису Михайлову не было у нас равных. Он не делил матчи на главные и второстепенные, никогда не экономил силы и в каждом игровом отрезке действовал во всю силушку. А ее, этой силушки, приобретенной в тренировках сложных и объемных, у Бориса было хоть отбавляй.
Не случайно наиболее успешно Михайлов действовал, когда накал матча достигал предела – со второй половины второго периода. Своим взрывным маневрированием Борис к этому времени так изматывал левых защитников соперника, что те, поначалу сильные и грозные, становились малоподвижными, допускали технические осечки, которыми тот пользовался.
Что до силовых приемов противника, то, казалось, они Михайлову нипочем. Больше того, он, пожалуй, стал первым нашим форвардом, кто так охотно сам постоянно предлагал соперникам помериться силой. И особенно упорно Борис бился в зоне у чужих ворот. Он так умело и дерзко действовал при добивании (благо, руки у него были «быстрыми» и сильными), создавал столько помех вратарям соперников, что те зачастую теряли выдержку и грубили. А за грубость Борис Михайлов наказывал – наказывал голами.
Новые тренерские идеи не всегда принимаются игроками опытными, сложившимися. Однако и в этом Михайлов был образцом, касалось ли дело «длинной контратаки», когда форвард обязан «предлагать себя» в сторону ворот соперника, атаки ли первой или повторной, в ходе которой непозволительно дарить обороняющемуся время и важно двигаться на ворота остро, по кратчайшему пути. Причем делал это Борис с огоньком, с этакой удалью молодецкой, прекрасно понимая, что такое настроение капитана – помощь партнерам и отличный пример всей команде.
Не особенно разговорчивый в жизни, Борис агитировал своих друзей-единомышленников по ЦСКА и сборной не столько словом, сколько делом. Он невольно вынуждал, чтобы ему подражали в удали, в боевитости, бесстрашии, в стремлении умело выполнить задания тренеров. И во многих сложных победах, особенно в сражениях с канадскими профессионалами, вклад капитана команды Бориса Михайлова был с этой точки зрения не меньше, чем вклад тренеров.
Играть рядом с Михайловым было и радостно и сложно. Радостно потому, что было на кого равняться, у кого найти в трудную минуту поддержку. Сложно, ибо больно крепко, с беспощадностью к себе не играл, а сражался Борис, требуя такой же дерзости и мастерства от партнеров. Этим-то и был велик Борис Михайлов, выдающийся нападающий и выдающийся капитан ЦСКА и сборной СССР.
Сейчас и Александр Мальцев и Борис Михайлов трудятся на тренерском поприще в своих родных коллективах.
Быть самим собой
Когда меня спрашивают, как случилось, что советские хоккеисты уж больно быстро из новичков стали сильнейшими в мире, то, называя самобытность, массовость и иные факторы, я всегда подчеркиваю высокую культуру наших спортсменов. Они работают творчески, умеют быстро анализировать события и, что считаю важнейшим, умеют придираться к себе – никогда не удовлетворяются достигнутым, чрезвычайно требовательны. Требовательны к себе. И к нам, тренерам, не желая ограничиваться тренировками – простыми, примитивными.
Этим отличались многие наши лучшие хоккеисты. И все же на одно из первых мест с этой точки зрения я поставил бы спартаковцев Александра Якушева и Владимира Шадрина.
Якушев Александр Сергеевич. Родился 2 января 1947 г. Заслуженный мастер спорта.
В 1963–1980 гг. играл в московском «Спартаке». Чемпион СССР 1967, 1969, 1976 гг.
Чемпион мира и Европы 1967, 1969, 1970, 1973–1975, 1979 гг. Олимпийский чемпион 1972, 1976 гг. Лучший нападающий чемпионата мира 1975 г.
Награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета» (дважды).
О Якушеве написано много, но кто знает Александра лучше, чем он сам? И я решил взять у него интервью.
– Вы играли против выдающихся защитников мирового хоккея. Вспомните, что было самым важным для вас? Какие решения готовили для того, чтобы добиться успеха?
– Главное – остаться самим собой и проявить сполна свои лучшие качества. Себя я хорошо знал. Знал, что объемность действий, маневра даст мне по мере возрастания усталости соперника преимущество. Конечно, буду уставать и я. Но я приучил свой организм быстро восстанавливаться.
Однако этого маловато, коли перед вами игрок многоопытный – защитник канадцев, например, Бергман. Перед сражением с таким соперником нужно разложить все по полочкам.
Я знал, что канадец будет искать контактной борьбы – она для него привычна. Он умел четко и зло останавливать форвардов, причем особенно ловко делал это у бортов. А следовательно, пока Бергман был свеж, особенно на первых порах, не стоило вступать в силовые единоборства.
И еще одну деталь я продумывал заранее. Когда столкновение было неизбежно и необходимо для успеха, я должен был входить в контакт с канадцем на средней скорости, сориентировав и его на эту скорость. А в последний момент за счет скоростного взрыва и крутого маневра надеялся обыгрывать канадца, не отклоняясь при этом от цели…
Я был уверен, что Бергман с первых же секунд встречи попробует запугать меня, поэтому было важно сменой ритма действий – от плавных к быстрым и решительным – выиграть у него несколько первых единоборств.
– А предусматривали ли вы, Александр, возможность неудачи? Вдруг канадец, а не вы, окажется в единоборстве победителем? Что тогда?…
– Быстро вставать, если уж оказался на льду, и продолжать так, будто ничего не случилось. А оказавшись на скамейке, проанализировать ситуацию, выяснить причину и внести коррективы…
Надо сказать, Александр Якушев умело воплощал свои замыслы на практике и успешно боролся с самыми различными – грубыми и техничными, скоростными и медлительными, опытными, хладнокровными и азартными соперниками.
Вел шайбу Александр своеобразно и как-то элегантно, причем в эти мгновения клюшка в его длинных и сильных ручищах выписывала крюком замысловатые узоры на льду, в предназначении которых разобраться мог только сам Якушев. И что интересно, шайба у него была постоянно будто приклеена к крюку – это ли не свидетельство высочайшей техники исполнения приемов?!
Когда Александр широченными шагами мчался вперед, взгляд его был устремлен только на соперника. И стоило тому поддаться на ложное движение, как Якушев, меняя скорость и маневр, в соответствии с тем, что он сам уже рассказывал, обыгрывал практически любого.
Правда, нападающий Якушев не любил обороняться. Однако этой слабостью его никто, по-моему, так и не мог воспользоваться – все в основном думали о том, как бы нейтрализовать Александра в атаке, а о большем и не помышляли.
Впрочем, несмотря на все ухищрения обороны соперников, забивал он постоянно. И, завершая атаки в условиях плотной опеки, Александр Якушев из хоккеиста изысканного, интеллигентного превращался в бойца стойкого, безжалостного к себе.
Долго служил нашему хоккею Александр Якушев, и своим «долгожительством» на льду он во многом обязан постоянному партнеру по клубу и сборной, центрфорварду Владимиру Шадрину.
Шадрин Владимир Николаевич. Родился 6 июня 1948 г. Заслуженный мастер спорта. В 1965–1979 гг. выступал в московском «Спартаке». Чемпион страны 1967, 1969, 1976 гг. Чемпион мира 1970, 1971, 1973–1975 гг. Чемпион Европы 1970, 1973–1975 гг. Олимпийский чемпион 1972, 1976 гг. Награжден орденом «Знак Почета».
Владимир был хоккеистом отнюдь не выдающегося телосложения – особыми, ярко выраженными физическими данными не отличался. Однако и для «Спартака», и для сборной игроком был чрезвычайно полезным. В чем же секрет успеха Шадрина? Прежде всего нельзя не отметить блестяще развитое у Владимира чувство паса. Партнеров он обеспечивал шайбой и тонко, и умело, и, главное, своевременно – в такт с их скоростным маневром.
Шайбой дорожил – от шадринской клюшки она чрезвычайно редко попадала не к партнеру, а к сопернику. Хотя нельзя не сказать, что этот игрок-аккуратист, в совершенстве владевший искусством паса, остальными приемами – завершающим броском, обводкой, отбором – владел, как и положено мастеру, но не более того.
