Хоккей: надежды, разочарования, мечты… - Тихонов Виктор Васильевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Что значило для меня отказаться от собственных принципов? Только то, что я перестал бы существовать как тренер. В конце концов, тренер — это прежде всего специалист с определенными принципами работы, с определенными взглядами на подготовку спортсменов и команды, с определенными концепциями игры. Меня пригласили в сборную страны, а вместе с тем и в ЦСКА. Почему? Динамовцы Риги не были чемпионами страны, не составляли костяк сборной СССР. Значит, на тренера рижан обратили внимание по каким-то другим соображениям. Видимо, показалась интересной, перспективной моя работа. Видимо, заинтересовало отношение к делу.
Так зачем же мне отказываться от того, что и позволило мне добиться определенных успехов, когда я работал с другими командами?
Но если я сохраняю приверженность своей методике, своим принципам подготовки хоккеистов, то это неизбежно означает только одно: игрокам придется отказываться от привычного, придется меняться, подстраиваться под нового тренера. Всем. В том числе и самым великим. Признанным чемпионам и лидерам команды. Да что там команды — всего советского хоккея.
Легко ли им это? С большим ли энтузиазмом согласятся ведущие мастера перестраиваться, начинать во многом сначала?
Добавьте к этому, что новый тренер пришел с идеей, которая тоже не казалась поначалу привлекательной — с идеей игры в четыре звена, о трудностях претворения которой в жизнь я рассказывал раньше.
И наконец, еще одно. Личность тренера. Его известность или, если хотите, популярность. Если бы в ЦСКА пришел специалист, скажем, с авторитетом Тарасова или Боброва, все равно команде было бы трудно начинать работу с новым человеком. Но пришел тренер из рижского «Динамо», где не было больших мастеров за исключением Балдериса. Сможет он работать с хоккеистами высокого класса? Сможет помочь им подняться еще выше? По силам ли ему это? Сумеет ли новый тренер предложить такие игровые идеи и такие упражнения, которые покажутся интересными и полезными искушенным мастерам? Одно дело, простите за сравнение, учить грамоте первоклассника и совсем другое — старшекурсника высшей математике.
Сейчас, годы спустя, я особенно хорошо понимаю, что команде было не совсем ясно, что происходит. Почему Тихонов, который только что пришел из Риги, из клуба, занимающего в лучшем случае четвертое место в первенстве СССР, вдруг решается так резко перестраивать команду, которая и до его прихода добивалась многих славных побед? Почему тренер берет на себя смелость все начинать едва ли не заново? Ведущим мастерам ситуация казалась крайне обидной: их учит какой-то Тихонов.
Нелегкая это задача — найти свое место в сложившемся коллективе. А если речь идет о коллективе знаменитом, где каждый знает себе цену, новичку особенно трудно. Но еще труднее тренеру.
Такая же картина может сложиться и в любом другом коллективе. В конструкторском бюро, куда приходит новый начальник. В бригаде, куда назначают нового бригадира. В редакции, изнывающей от нетерпения: кто же он, новый шеф, как поведет себя? Или в больнице, где вводит свои законы новый главврач.
Моя критика сложившихся порядков, как и мои идеи насчет переустройства жизни в команде, встречались, прямо скажем, без энтузиазма.
Читатели могут подумать, что Тихонов сгущает краски, преувеличивая значение и остроту внутренних коллизий в спортивном коллективе, возводит свои субъективные переживания в степень глобальной проблемы.
Но ведь проблема эта и вправду носит общий характер. Касается не меня одного, а многих тренеров и в разных видах спорта. Не только в хоккее.
Вспоминаю историю, случившуюся несколько лет назад. «Спартак», бывший в ту пору чемпионом страны по хоккею, неудачно начал новый сезон. Не помню, какое место и после какого тура он занимал, это неважно, сезон был впереди еще долгий, но пока «Спартак» терпел неудачи, и вот в уважаемой газете появились критические стрелы в адрес тренера спартаковцев Карпова.
Критика тренеров при первой же неудаче возглавляемой ими команды, увы, неотъемлемая черта нашей жизни, и в ней, в такой критике, нет ничего страшного, хотя, понятно, и приятного мало. Но в той статье критика приобрела слишком острый характер: прямо ставился вопрос, по силам ли работать тренеру Карпову с чемпионом.
Помню, как изумила меня такая постановка вопроса. Можно было подумать, что Николая Ивановича пригласили в команду, носившую титул чемпиона страны и что именно при нем команда эта утратила свое высокое звание. Да, бывает, что и чемпион приглашает нового тренера. Так, кстати, случилось и в истории со мной: меня пригласили в ЦСКА, который за неделю до этого под руководством Константина Борисовича Локтева стал чемпионом страны в очередной раз. Однако здесь было свое объяснение: традиционно тренером сборной работает старший тренер армейцев, и если принято решение о назначении Тихонова тренером главной команды страны, то не имеет он права — так объяснили мне — отказываться от работы с ЦСКА. А я, замечу попутно, отказывался, но об этом речь дальше.
Иная ситуация была в случае с Карповым. Николая Ивановича пригласили в «Спартак» в пору неудач этой команды. И именно под его руководством стал «Спартак» чемпионом СССР. Карпов был организатором этой победы, он привел спартаковцев к успеху. Николай Иванович умеет ладить с людьми, находить с ними общий язык. Он умеет объединить коллектив, в котором выступают и игроки сборной, и новички. Дважды «Спартак», руководимый Карповым, становился чемпионом страны. И вдруг — по силам ли тренеру команда? Та самая, которая во многом именно благодаря его, Николая Ивановича, усилиям и поднялась на верхнюю ступень пьедестала почета.
Каждому тренеру суждена своя команда, и всякой команде надо находить общий язык с тренером, как и тренеру с командой. Не всегда искусство тренера соответствует уровню команды, с которой он работает. Иногда команда сильнее тренера, а иногда и тренер сильнее, но это в том случае, когда он не успевает поднять коллектив до своего уровня.
Совсем не убежден, что все тренеры работающие с первоклассными командами, справились бы и с работой в команде первой или тем более второй лиги, где условия работы, тренировок, формирования коллектива далеки от идеальных и куда не так-то легко пригласить хоккеиста с именем.
Эти и похожие мысли обуревали меня, когда думал я с беспокойством о первой своей встрече с хоккеистами ЦСКА.
Сейчас, по прошествии многих лет, мне уже трудно вспомнить в деталях, в частностях те чувства, которые я испытывал, принимая эту команду. Трудно рассказать о тех мыслях, которые тревожили, лишали покоя и сна.
Я шел на встречу с хоккеистами команды, которая имеет поистине уникальные спортивные достижения и столь же необычно богатые традиции.
Тренеру, работавшему прежде с коллективом другого уровня, с командой, перед которой ставились иные, безусловно, не столь высокие задачи, нужно было психологически перестраиваться. Мне теперь предстояло определять не только те методы, формы и средства работы, которые годятся для более классной команды, но и находить, устанавливать — сначала для себя — те принципиальные требования, те направления работы, какие позволят ЦСКА, а вместе с тем и сборной СССР, соответствовать времени, оставаться лидерами не только отечественного, но и мирового хоккея.
Прежде всего надо было мгновенно сориентироваться в том наследстве, что досталось мне от моих предшественников, определить, что следует взять из опыта работы Тарасова, Кулагина, Локтева, возглавлявших ЦСКА на протяжении четверти века. Опыт жизни, и спортивной в частности, показывает, как легко утрачиваются традиции и как медленно накапливаются и восстанавливаются они. А традиции, верность им определяют во многом душевное здоровье команды, ее спортивные достижения.
Нетрудно понять, что речь идет о традициях в самом высоком значении слова, а не о дурных привычках, которыми порой обладают не только отдельные люди, но и целые коллективы.
Что сохранить из опыта моих предшественников? И вместе с тем что привнести в жизнь команды ЦСКА из собственного опыта?
