Судья показывает на центр - Бахрамов Тофик Б. (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Неистребимый оптимизм английских газет достиг своей наивысшей точки. Какой-то остряк пустил шутку: оптимисты — люди без воображения. О лондонской прессе этого не скажешь. Журналисты предвидели не только победу британской сборной, но и мельчайшие детали той или иной церемонии, начиная от круга почета по «Уэмбли» и кончая маршрутом, по которому должен будет двигаться автобус с футболистами со стадиона. Словно из рога изобилия сыпались предложения о наградах и почестях, ожидающих английских игроков. Еще не прозвучал победный клич — знаменитая песня английских болельщиков «Когда святые входят в рай», — а на родине братьев Чарльтонов — в шахтерском городке Шингтон — уже разработали программу их торжественного чествования. Психологический пресс давил все с большей и большей силой, и мы, судьи, все чаще и чаще вспоминали Леева и его демонстративный отъезд.
В беседах между арбитрами была высказана мысль, что вольно или невольно, но буря, бушующая в Англии вокруг ее национальной сборной, влияла на качество судейства и в известной степени была причиной нареканий, которые раздавались в наш адрес. Уже после завершения чемпионата я обратил внимание на одну любопытную деталь: точка зрения футбольных специалистов по вопросу общего уровня судейства совпала в целом с мнением, сложившимся в среде арбитров. Зато журналисты и болельщики предъявляли рефери требования, приемлемые разве что к роботу, а не к живому человеку. Они словно забывали, что у судьи есть и сердце, и нервы.
Что же касается повышенной нервозности, легкой возбудимости арбитров, то они не ускользнули от внимания Судейского комитета ФИФА. По его инициативе, чтобы хоть немного снять напряжение, организовали несколько увлекательных экскурсий.
Наиболее яркая из них — посещение заповедника в имении лорда Маргеса Бата. В огромном парке без присмотра гуляют львы, довольно равнодушно поглядывающие на посетителей. Поначалу мы немного дичились этих «добродушных» животных, но потом настолько осмелели, что принялись фотографироваться в их компании. Готфрид Динст даже взял на руки львенка и, приняв надлежащую позу, повернулся к объективу. Стоящий рядом Швинте потянул малыша за хвост. От неожиданности львенок выпустил когти и поцарапал Динста.
Динст рассвирепел.
— Я не посмотрю на то, что мы с тобой старые друзья! — закричал он на Швинте.
Но тут, перекрывая его голос, заговорил спрятанный где-то репродуктор.
— Внимание! Только что объявлено: финал судят Динст (Швейцария), Гальба (Чехословакия), Бахрамов (СССР). Повторяю…
Динст осекся на полуслове и выпустил из рук львенка, который, поджав хвост с маленькой темной кисточкой на конце, припустил к родителям, с видимым интересом наблюдавшим за своим дитятей.
Флегматичный, бледный юрист доктор Гальба сразу порозовел и, не скрывая радости, принялся колотить меня по спине.
Немедленно мы оказались в центре внимания. Впервые в истории мировых футбольных чемпионатов все трое арбитров награждались золотыми свистками и копиями золотой статуэтки богини Нике.
— Исполнилась моя самая заветная мечта! — воскликнул, обращаясь к нам, Динст.
А охотник пошутить Швинте, намекая на любовь Динста беседовать с журналистами, добавил:
— Теперь у Готфрида возьмут больше интервью, чем у всех остальных арбитров мира, вместе взятых.
Вернувшись в Лондон, Гальба, Динст и я провели несколько совместных тренировок, подолгу бродили по Лондону, беседуя о всякой всячине. Я узнал, что Готфрид — управляющий почтово-телеграфной конторой в Цюрихе, что он свободно владеет немецким и английским языками, что, достигнув вершины, он собирается бросить судейскую карьеру, посвятив себя целиком делам и семье…
За день до матча мы обсудили и приняли методику при стандартных положениях, договорились при угловых стоять ближе к стойке, при взятии ворот не двигаться с места, за минуту до конца встречи поднять флажок.
Предвидя транспортные пробки, мы прибыли на «Уэмбли» за три часа до поединка. Однако, несмотря на раннее утро, трибуны были почти заполнены. Грохот людского прибоя заглушал оркестр. В судейской комнате на столике рядом с телевизором в ворохе телеграмм лежали три огромных букета роз. Чтобы как-то снять напряжение, мы принялись разбирать почту. С глубоким волнением читал я обращенные ко мне слова поддержки от родных, от близких друзей, от незнакомых из разных городов нашей Родины и даже из других стран.
Пора. По свистку Динста начинается поединок, последний поединок VIII чемпионата мира. Кому улыбнется Нике? Я стою у немецких ворот. Замечаю, что Тилковски действует неуверенно. Может быть, потому, что после столкновения в самом начале с Херстом вернулся на поле только с помощью врача?
Вот Тилковски выронил легкий мяч, Болл направил его вдоль пустых ворот, и только находчивость Оверата спасла немцев от гола. Затем Тилковски в спокойной ситуации отбивает мяч прямо на голову Херста, тот сбрасывает его на удар Ханту. Мяч летит мимо. Тилковски довольно потирает руки.
Наконец, на 12-й минуте мяч побывал в сетке ворот. Бенкс, закрытый своими игроками, проморгал дальний удар Халлера. Британцы не остаются в долгу. Через 6 минут Херст головой забивает мяч. 1:1. Этот счет продержался до 78-й минуты, когда Питере, подобрав мяч после углового в 4-5 метрах от Тилковски, вывел свою команду вперед.
В оставшиеся 13 минут пронзительная трель свистка Динста звучала чаще, чем в предыдущие 77 минут. Стремясь отыграться, немцы усиливают давление, но ничего реального добиться не могут. Неумолимо ползет стрелка секундомера. На последней минуте защитник англичан Джеки Чарльтон, отбивая мяч, оперся на плечи «подвернувшегося» под руку немецкого нападающего. Такая ситуация является нарушением футбольных правил и соответственно карается. Динст назначает штрафной. Эммерих навешивает мяч на дальнюю штангу. Он попадает к Веберу, и тот с угла вратарской площадки сравнивает счет.
В перерыве никто не уходит с поля. Футболисты сосут лимоны, полощут горло, слушая одновременно наставления тренеров. Динст, опустив гетры, усиленно массирует икры. Карел Гальба и я сидим прямо на мокрой траве на глазах у десятков тысяч зрителей.
— У немцев в руках все козыри, — говорю я Карелу. — Они на подъеме.
— Мяч круглый, — замечает в ответ мой коллега. И с улыбкой, намекая на свою профессию, добавляет: — Всякое может случиться, когда адвокат выступает в роли следователя.
И действительно, Карел словно в воду глядел. С первых же минут британцы заставляют своих соперников обороняться. Град ударов обрушивается на ворота, защищаемые Тилковски. Один за другим берет он два трудных мяча. Третий отражает перекладина, четвертый отскакивает от чьей-то подставленной ноги, пятый летит мимо…
Завладев мячом, наискосок пересекает штрафную площадь Херст. Где-то на углу вратарской он наконец разворачивается и бьет.
Да, это я увидел отчетливо. Растерянное лицо Тилковски, вскинувшего над головой руки, мяч, горбом вздыбивший белую нейлоновую сетку позади перекладины, замершую недвижимо широкую спину Херста. Картина эта словно застыла перед глазами, и я даже не заметил, как кто-то из немецких игроков головой выбил отскочивший от земли мяч за ворота.
— Гол? — в абсолютной тишине, охватившей на мгновение «Уэмбли», неожиданно громко прозвучал вопрос рефери Готфрида Динста, подбежавшего ко мне.
Я решительно показал на центр. И тишина взорвалась грохотом трещоток и труб, немыслимым ревом стотысячной глотки болельщиков. В этом диком реве трибун потонули протесты немецких футболистов. По выражению их лиц я понял, что пришлось испытать моему коллеге Крейтлейну в матче англичан и аргентинцев. Но отступать было некуда…
Последние 15 минут. Для немцев время летит, для англичан — едва тащится. Для меня тоже. Честно говоря, окончание матча я провел как в тумане. Механически фиксировал положение «вне игры», выходы мяча за боковую и лицевую линии. А в голове одна мысль: не ошибся ли? И память тут же восстанавливала напряженное лицо Тилковски, спину Херста…
