Дневник матери - Нефедова Нина Васильевна (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
В голосе и в мимике такая ирония, что в классе движение. Женщина, моя соседка по парте, вскакивает и кричит:
– Да что с ним церемониться! Гнать надо таких из школы, чтобы они не разлагали дисциплину, не мешали учиться нашим детям. Нечего тратить на этого нахала государственные деньги!
– Ну почему ты стараешься показаться хуже, чем ты есть? – с дрожью в голосе говорит Валерия Герасимовна. Ей непереносимо больно, что об её ученике говорят так резко. В сущности Д. не так уже плох, учится он прекрасно, нельзя швыряться такими учениками, выго нять их из школы. Просто они не знают его, иначе та мамаша не позволила бы себе выкрикнуть: «Наглое лицо!» Это хоть кого обидит. И улыбка Д. не что иное, как защита от постоянных нападок на него. Вот и сейчас он стоит и улыбается, хотя вряд ли ему весело.
– Не я плохо о себе думаю, а все здесь плохо обо мне думают: «нахал», «наглец»… – все с той же иронией замечает ученик.
– Садись, Д., – обращается учительница к подростку.
У стола стоит теперь другой «обвиняемый» – невысокого роста парнишка, белобрысый, с тщательно прилизанными сальными волосами. Это Игорь. И что удивительно, против него выступают сами ребята. Видно, что его не любят. На уроках он вертится, не разговаривает, но старательно мешает всем. То пустит по классу дурацкую записку, то больно ущипнёт соседа по парте, то рассмешит стоящего у доски или подскажет ему неверный ответ. Причём старается все сделать незаметно для учителя и при случае свалить вину на товарища. Учится он плохо, в дневнике у него одни «двойки».
На упрёк, брошенный одноклассникам, чего они смотрели, как допустили, что парень совсем разболтался, встаёт и отвечает высокий тонкий мальчик в очках, первый ученик:
– Мы много раз говорили с П., спрашивали: «Почему ты ничего не делаешь? Почему не готовишь уроки? Ведь ты тянешь весь наш класс назад!» Он отвечал: «Плевать я хотел на вас!»
Отец П. присутствует на собрании. Он научный работник, преподаёт педагогику, ту самую науку, которая учит, как следует воспитывать детей. Мать мальчика не работает. Она оставила работу, чтобы заняться воспитанием своего единственного сына.
– Не знаю, что мне с ним делать? – на днях обратилась она ко мне. – Ведь он абсолютно не хочет заниматься! Раньше хоть на «тройках» тянулся, а теперь сплошные «двойки». Начну говорить с ним – одно слышу в ответ: «Перестань!», «Надоело!», «Сто раз слышал!» Вообще я не могу с ним разговаривать, он страшно груб. В последнее время домой стал приходить поздно. С кем он бывает? Чем занимается? А вдруг он попал в дурную компанию? Что я, женщина, могу сделать? Мальчишке нужна твёрдая мужская рука. А отец вечно занят: то у него лекция, то учёный совет, то заседание кафедры. Вчера я уже закатила ему сцену, плохо, конечно, что при Игорьке… Говорю: «Поучаешь, как надо чужих детей воспитывать, а своего сына проглядел!»
Сейчас, на собрании, отец молчит, сидит не поднимая глаз, рука его выводит на бумажке какие-то геометрические фигуры. Ему стыдно за сына, за свой «брак». Вполне понимаю его. Не дай бог сидеть на его месте. Но я ничуть не обвиняю отца, а виню скорее его жену. Да, он знает, «как надо воспитывать чужих детей»; я убеждена, что немало добрых советов услышали на его лекциях будущие педагоги. Но он очень занят. А чем занята его жена? Вот и занималась бы воспитанием сына, поскольку нигде не работает. А может быть, как раз всё дело в этом? Потому-то сын и не уважает её, что она не занимается общественно полезным трудом? Ведь детям далеко нe безразлично, какое место и какой вес имеют в обществе их родители.
Оглядываю учеников, и мысли мои принимают несколько иное направление. Я думаю: ребята как ребята, ничего вызывающего в них нет, у большинства из них милые лукавые рожицы, чуточку смущённые «проработкой». Почему же столько нареканий слышится со всех сторон? Сколько шестиклассникам лет? Тринадцать-четырнадцать? Но почему их до сих пор надо упрашивать, уговаривать: учитесь, не ленитесь!
Мне кажется, потому, что мы слишком много нянчимся с ними. Начиная с детского сада мы без конца твердим о правах, а вот об обязанностях говорим очень мало. А ребята должны уже знать, что за то, чтобы они имели возможность сидеть за партой, люди жизнь отдавали! И что есть на свете такие прекрасные слова, как долг, честь, благородство, о которых надо вспоминать не только тогда, когда пишешь сочинение по литературе, а помнить всю жизнь, каждый свой шаг, каждое своё слово сверяя с ними.
Особенно удивляют меня, а порой и возмущают десятиклассники, в них все ещё много школярства. В том числе и в Юрке, конечно. На днях он пришёл домой и стал рассказывать, как они забавлялись на уроке немецкого языка:
– Вовка нарисовал Евгению Александровну вот с таким носом! Ну, копия! Мы со смеху поумирали!
– Юра!
– Ну честное слово, мама, было смешно!
– Смеяться над учительницей!..
– Знаю, мама, все знаю, что ты сейчас скажешь: смеяться над учительницей стыдно, её труд – подвиг, надо любить и уважать учительницу… Но представляешь, весь класс хохотал, передавали бумажку с парты на парту, за животы хватались…
– Значит, плохой ваш класс! А небось больше поло вины комсомольцев… В ваши годы Гайдар полком командовал!
Меня всегда удивляет, как в подростке с его богатой внутренней жизнью, которая по силе эмоций, по глубине восприятия действительности, по чистоте и красоте устремлений несравненно богаче жизни взрослых, могут уживаться хулиганские выходки. Избыток ли энергии ведёт к этому? Недостаточная ли культура? А может быть, неумение сдержать себя?
Вот в том же Валином классе, повторяю, ребята как ребята, а поведение их вызывает столько нареканий. Но «проработка», видимо, всё же проняла их. В конце собрания всем классом принимают решение поднять успеваемость и дисциплину. После того как уже проголосовали, неожиданно встаёт Д. и говорит:
– Пусть наши комсомольцы покажут нам пример, а мы уже постараемся не отстать от них. Я лично обязуюсь не нарушать больше дисциплины, а насчёт успеваемости… так она у меня и так хорошая!
Многие из нас прощают ему то, как он вёл себя в начале собрания. Кое-кто пытается даже тихонько поаплодировать ему. Но больше всех рада за него Валерия Герасимовна – классная руководительница.
«Ну, милый, не подкачал!» – так и написано на лице её во время выступления ученика.
Когда родители расходятся, мы, несколько человек, остаёмся в классе. Начинается задушевный разговор о детях. Все чуть взволнованы, все в приподнятом настроении. Вновь заходит речь о Д. Кое-кто продолжает возмущаться им, говоря, что он «зло» класса, что вот такие, с виду «невинные, кающиеся мальчики» и разлагают остальных учеников.
– Что вы хотите, товарищи! – говорит Валерия Герасимовна, желая прекратить нападки на ученика. – Учтите его семейную обстановку: отец убит на войне, а матери не до него – у неё муж молодой, пожалуй, немногим старше сына…
После этих слов даже самые ярые противники Д. умолкают и невольно задумываются…
– Вообще за всю мою долгую работу в школе, – продолжает Валерия Герасимовна, – я убедилась: если в поведении ученика или в его успеваемости что-нибудь неблагополучно – ищи причину в домашней обстановке. Родители или разошлись, или они не в ладах между собой… Да что далеко ходить за примером. Возьму себя. Осталась я молодой вдовой с тремя ребятами. Подросли они, а я и говорю им: «А что вы, ребята, скажете, если я замуж выйду?»
Был тогда один человек. Любила я… Дело прошлое… Так вот, когда я так сказала, Сергей, старший мой, посмеялся. Люся молча вышла из комнаты. А младший, Андрюшка, сидел, сидел нахохлившись, да и заявил: «В тот день, мама, как это случится, я домой не приду!»
Так и пришлось мне одной век куковать… Сейчас-то они, когда выросли и своими семьями обзавелись, поиному рассуждают. Тот же Андрей говорит мне: «Зря ты, мать, нас послушалась!»
Ну, а годы-то не вернёшь назад…
