Одесская кухня - Потанина Ирина Сергеевна (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
«- Кулаков я хитрость выдам, расскажу без лишних слов, как они родни под видом укрывают батраков, - бодро начал я и предложил напарнику продолжить, но он с презрением посмотрел на меня и, высокомерно вскинув голову, почти пропел:
- Кулак Пахом, чтоб не платить налога... - Он сделал эффектную паузу и закончил торжественно: - Наложницу себе завел!
Я махнул рукой, понимая, что из нашей агитки ничего не получится».
К счастью, время агиток прошло, и Валентин Петрович начал серьезную литературную деятельность. Но и тут не обходилось без курьезов. Критики и литературоведы на каждом шагу приписывали аполитичной прозе Катаева вовсе и не заложенный в нее пропагандистский смысл. Забавный случай произошел, например, с подругой внучки Валентина Петровича: «Классе в пятом-шестом мы проходили «Сына полка», и моей подруге дали задание написать, о чем думал писатель Катаев, что хотел вложить в образ Вани. Естественно, живя через две дачи от нас, она пришла к дедушке и попросила рассказать, что же он имел в виду. Он рассказал. За сочинение подруга получила тройку с минусом - они с Катаевым оказались неправы»...
Давно живя в Москве и объездив полмира с литературными лекциями, Катаев не переставал утверждать, что лучший город мира - это Одесса.
Давно живя в Москве и объездив полмира с литературными лекциями, Катаев не переставал утверждать, что лучший город мира - это Одесса. На вопросы о том, не хочет ли он вернуться туда жить, Катаев улыбался и говорил, что, конечно, хочет, но не может, так как уверен, что в Одессе всё равно никогда не будет горячей воды.
В кулинарном приложении к посвященной Валентину Катаеву главе можно было описывать любое одесское блюдо. Автор любил и воспевал их все. Но поскольку Гаврик задарма относил мадам Стороженко именно бычков, то о них и поговорим. Итак, «Бычки по-одесски» .
Вам понадобится (на 3-4 порции):
12-16 бычков
4 репчатые луковицы
1/2 стакана растительного масла
3 столовых ложки муки
3 столовых ложки томатной пасты
1/3 стакана воды
соль, перец - по вкусу
2 лавровых листа
сахар - по вкусу
зелень, лимон, майонез - по вкусу
Приготовление:
Обрабатываем бычки, солим их, перчим, обваливаем в муке и обжариваем с двух сторон на растительном масле. Корочка золотистого цвета - признак того, что рыба уже обжарена. Теперь выкладываем на дно глубокой сковороды мелко нарезанный лук и пассеруем его в растительном масле.
Разводим на этой же сковородке томатную пасту, подливаем воду и тушим все вместе примерно 10 минут. Поджаренные бычки кладем в сотейник, заливаем соусом со сковородки, заправляем солью, сахаром, перцем, добавляем 2 лавровых листа и тушим примерно 15 минут. Готовые бычки вынимаем, выкладываем на блюдо, украшаем кусочками лимона, зеленью и майонезными островками. Соус из сотейника можно подавать к столу отдельно - будет очень вкусно.
Пить соки по-одесски
«Простите, а как меня будут хоронить? - интересовался в старости Юрий Олеша . - По высшему разряду? Чудесно! Можно попросить? Пусть хоронят по низшему - а разницу вернут деньгами и сейчас!» Его мысль, как обычно, стала афоризмом.
«Простите, а как меня будут хоронить? - интересовался в старости Юрий Олеша. - По высшему разряду? Чудесно! Можно попросить? Пусть хоронят по низшему - а разницу вернут деньгами и сейчас!»
Автор талантливых романов, ярких фельетонов и эссе, в сердце к широкому читателю Олеша пришел с прекрасной детской сказкой «Три толстяка». Главную героиню, как всем известно, зовут Суок. В этой девочке-циркачке легко узнается первая возлюбленная Олеши - Серафима Густавовна Суок. Об их странном романе - по-южному бурном, по-одесски легком и в то же время по-литературному роковом - и пойдет сейчас речь.
«Одесская жена и одесская мама - две большие одесские разницы», - говорят психологи. Типаж «мамочки» - властной, практичной, заботливой - выносится во главу угла. Потом идет «одесская бестия» -разбитная девица, которой море по колено, а муж по плечо. Но встречается и совершенно иной, но тоже часто взращенный Одессой тип - «девочка-романтик». Даже самые циничные ловеласы пишут о контактах с подобными, как об эдаком «прыжке с подвыподвертом», или как об «очень опасных отношениях». Именно такой была Дружочек (так называли Серафиму Суок друзья), когда ее полюбил Юрий Олеша.
Симе было 16, Юрию - 20. «Не связанные друг с другом никакими обязательствами, нищие, молодые, нередко голодные, веселые, нежные, они способны были вдруг поцеловаться среди бела дня прямо на улице, среди революционных плакатов и списков расстрелянных», - писал Катаев о первой любви друга. Чувства заменили влюбленным весь мир. Как люди, выросшие в культурной среде Одессы, и Олеша, и Сима были «людьми, близкими к Западу». Революцию и гражданскую войну, соответственно, они переживали болезненно. Но, между тем, когда родители Олеши собрались эмигрировать в Польшу, Юрий отказался ехать. Он заявил, что без своего Дружочка не тронется с места, родители - что взбалмошная девица будет обузой. Это был первый бунт тихого и «насквозь интеллигентного» одесского мальчика. Это был разрыв с корнями. Дружочек такому жертвоприношению ничуть не противилась. Впрочем, и сама она тоже клала на алтарь любви самое дорогое - себя саму.
Юрий Карлович Олеша
Невзирая на бытовые сложности, парочка умудрялась жить счастливо, находить Олеше кое-какие журналистские заработки, да еще и бывать на всех мероприятиях города. Среди прочего, они посещали похожие по силе воздействия на сеансы черной магии выступления поэта Нарбута - хромого, бритого наголо человека с отрубленной рукой и острыми, красивыми стихами. Вскоре именно по нарбутовским рекомендациям Олешу и Катаева призвали на работу в Харьков. Дружочек тоже поехала. Времена стояли голодные, и литераторы едва сводили концы с концами. Но тут в компании поселившихся в Харькове одесситов появился чуждый элемент - бухгалтер Мак. Отличался он, прежде всего, благосостоянием. В шутку, «охмурив богача стихами и его будущей ролью в мировой культуре», Сима несколько дней снабжала семгой и колбасой всех друзей. Так же весело вскоре Дружочек объявила, что вышла замуж за Мака. И даже уже к нему переехала. Регистрация брака в то время была делом одного дня, а развод занимал ровно час, потому деятельный Катаев, невзирая на полную прострацию буквально потерявшего дар речи Олеши, решил вернуть заблудшую овцу в дом.
Он пришел к Маку на квартиру и решительно сказал Симе: «Пойдем!»
- Позвольте?! - вмешался было новоиспеченный муж. - Не позволю! - отрезал Катаев, мысленно проклиная себя за то, что сам же, наживы ради, придумал дурацкую игру «сделать перед бухгалтером вид, что Дружочек свободна».
- Ах, Мак!- отреагировала Сима.- Моя любовь к тебе была ошибкой, прости! Сейчас я спущусь, только заберу свои вещи...
- Дружочек, но ведь у тебя не было вещей? - удивился Катаев.
- А теперь - есть! И вещи, и продукты! - многозначительно засмеялась Сима.
Банка с вареньем или соком - такая же часть одесского быта, как, скажем, диван - часть квартиры современного европейца.
Дружочек вернулась, и они с Олешей снова зажили душа в душу. В 1922 году Катаев переехал в Москву. Он звал и Олешу, но тот еще медлил. Зато Дружочек приехала. И не одна, а с мистическим поэтом Нарбутом. Олеша примчался следом. Подтянутый, постаревший, он несколько дней ходил под ее окнами, следя за передвижениями теней за занавесками Нарбугов. Он вообще не спал, сходил с ума и решился наконец на прямой разговор. Никто не знает, что наговорил тогда Олеша Дружочку, но вечером, держась за руки, влюбленные сидели у Катаева и опять «светились так синхронно, будто в них была общая лампочка на двоих». Они клялись друг другу в вечной верности и хохотали до упаду над тем, как в голову кому-то могла явиться мысль разлучить их. И тут пришел Нарбут. Он постучал в окно и попросил вышедшего во двор Катаева «передать Серафиме Густавовне, что если она сейчас же не уйдет от Юрия Карловича, то он застрелится здесь же, у них во дворе». И Суок ушла. На этот раз безвозвратно.