Велосноб. Люди, байки и кураж - Вайсс Ибен (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Определение велосипедиста
В наши дни, независимо от того, где вы живете, велосипеды – всюду. Более того, они настолько повсеместны, что вы их, вероятно, почти и не замечаете. Они пристегнуты к столбам на городских тротуарах, висят по стенам пригородных гаражей, прикреплены на задах семейных фургонов, катящихся по автостраде, – даже на распродажах по сниженным ценам в «Уол-Марте», рядом с 30-фунтовыми мешками чипсов «Читос». А иногда на глаза попадаются люди, которые на них прямо-таки ездят. Велосипед – из одного ряда с автомобилем, кроссовками, гитарой, он такой же вездесущий культурный символ. Он из тех вещей, что составляют часть нашей жизни на том или ином ее этапе. Кто ж забудет первые катания без вспомогательных колесиков? Велосипед – первое транспортное средство, которым мы управляем полностью самостоятельно, впервые в жизни сами прокладываем маршрут и выбираем пункт назначения. Едва ли найдется человек, который никогда в жизни не владел велосипедом или хотя бы разок на нем не проехался. Разумеется, попадаются люди, так и не научившиеся ездить на велике, но это большая редкость – и не по-хорошему странновато. Всё равно что встретить того, кто не в состоянии управиться со стиральной машиной, или тридцатидвухлетнего парня, не научившегося писать стоя. Вежливо улыбаешься, молча жалеешь их, а затем пересаживаешься в другой конец бара.
Вопреки повсеместности велосипеда, впрочем, определить велосипедиста – задача непростая. Очевидно, чтобы быть велосипедистом, нужно ездить на велосипеде, и всё же против правды не попрешь: навалом людей верхом на велосипедах – и не велосипедистов при этом. Они просто люди, которым приходится пользоваться велосипедом по работе. Если бы ресторан предоставил им мотороллер, или машину, или магазинную тележку, влекомую таксами, они бы с тем же успехом воспользовались любым вариантом. Разумеется, это не означает, что не существует доставщиков еды, которым действительно нравится ездить на велосипеде, или что среди них нет велосипедистов, но зачастую они в той же мере велосипедисты, в какой среднестатистический человек, работающий на компьютере, свихнут на технике, или среднестатистический врач – энтузиаст стетоскопа. Велосипед – попросту инструмент, который они применяют в работе.
Велосипедист же, напротив, применяет велосипед не только как инструмент. Велосипедист выберет велосипед, даже когда под рукой другие транспортные средства. Если вы – велосипедист, вы катаетесь на нем, даже если вам вообще никуда не надо. Просто садитесь на него, крутите педали по ближайшим окрестностям и возвращаетесь домой, никуда не доехав и ничего не свершив. Словом, если езда на велосипеде для звания велосипедиста – требование обязательное, из этого следует, что велосипедист – человек, который выбирает велосипед, даже если это не необходимо, так? Отлично, тогда вот:
Велосипедист (сущ.) – человек, ездящий на велосипеде, даже если в этом нет необходимости.
Ну, пусть вот так, но суть в том, что я – велосипедист. Легких путей я не ищу, не принимаю ответы, которые нашел не сам, и двигаю в гору, а не в объезд. Неувязка с приведенным определением в том, что оно не описывает людей, которые ездят на велосипедах даже когда нет необходимости, но занимаются этим в основном потому, что ощущают родство с самим велосипедом – вплоть до одержимости. Да, многие велосипедисты любят велики, но любовь к великам не обязательно делает из вас велосипедистов. Если с великами вы возитесь достаточно, велика вероятность, что вы таких людей видали. Для них дело не в езде, а в велике, катание же – способ приласкать эту свою собственность. Свои велосипеды они всегда держат в чистоте, царапин боятся так, будто это герпес, они даже под дождем не катаются (дождь они именуют «мокрым герпесом»), – всё ради того, чтобы их велики не пачкались и не ржавели. Они – вроде коллекционеров игрушек, которые не вынимают свою добычу из упаковки, чтобы не снижать ее ценности, или гоняют вино во рту, но не глотают, или не добираются до настоящего секса, потому что им нравится нюхать туфли на шпильке, нарядившись Дартом Вейдером. Такие – не велосипедисты, а велофетишисты.
В свете всего сказанного я бы решил, что определение велосипедиста требует уточнения, и оно таково: 1) человек, ездящий на велосипеде, даже если в этом нет необходимости; 2) человек, который ценит акт езды на велосипеде превыше инструментов, которые для этого нужны.
Такой вариант меня устраивает. Согласно этому определению, велосипедистом может быть кто угодно – от парня на гибриде, в джинсовых шортах и кроссовках, до «паркетника» на «червело» [26] в полной командной амуниции или человека на лигераде в розовом костюме кролика, подпевающего колонкам, из которых орет «Приглядеть за делом» команды «Бэкмен-Тёрнер Овердрайв» [27]. Более того, такое определение устраняет тех, для кого велосипед важнее, чем езда на нем, а также тех, кто катается от случая к случаю и при малейшей возможности от поездки откажется (работа поменялась, или в «Колесе Фортуны» досталась новенькая автомашина, или магазинная тележка на таксах, как тут устоять). Но важнее всего вот что: велосипедист – человек, встроивший велосипеды и велоезду в свою повседневную жизнь.
Итак, зачем кататься?
Мы, люди, связаны по рукам и ногам. Связаны физическими ограничениями, делами, страхом. Независимо от стиля жизни правда такова: нами что-то управляет. Ясное дело, можно не обращать внимания на начальство, учителей или даже полицию. Можно отключиться от электросети, перестать пользоваться дезодорантом, выстроить себе юрту, засадить поле сальвией дивинорум и ежедневно приглашать своих столь же зловонных соседей на юртные галлюциногенные вечеринки. Да, можно до конца своих дней скакать в галлюциногенном ступоре под аккорды песен Девендры Банхарта [28], наигрываемые вашим соседом на самодельной мандолине, но от законов физики – от необходимости питаться и дышать, от мрачной неизбежности смерти – не уйти.
Вот поэтому мы все ищем передышки от скорбей бытия. И для тех из нас, чей выбор – оставаться подключенным к электричеству (как сам я: на мой взгляд, жизнь без телевизора и туалета в доме не стоит ни шиша), есть много разных способов эту передышку обретать: читать книги, ходить в кино, смотреть телевизор, употреблять крепкие напитки, эмоционально и финансово ввязываться в спортивные предприятия, обклеивать стразами джинсовые жилетки, слушать «Холла и Оутса» [29] (знаю наверняка, что я в этом не одинок) или одержимо копаться в повседневных подробностях из жизни знаменитостей.
Но есть и более долговечные и благодатные способы преодолевать боль человеческого существования. Книги и искусство могут в этом помочь, но могут и отвлекать. Я не хочу сказать, что отвлекаться – это плохо. У меня, как у любого восприимчивого американца, устойчивая диета развлечений, но всё же редко какое кино – или история, или картина, или песня – способны и помочь с времяпрепровождением, и доставить удовольствие, и удовлетворить духовные нужды, и научить кое-чему о жизни – и уж конечно они не переместят вас по городу из точки в точку и не придадут вашей заднице должную форму. Велосипедисты ускользают от мук и скуки бытия, занимаясь тем, что любят, но способны также опрятно и практично встроить это занятие в повседневную жизнь. Я могу ездить на велосипеде на работу. (Могу даже употребить велосипед в работе – если б трудился курьером, профессиональным гонщиком, велотаксистом или кем-нибудь в этом духе.) Могу кататься по своим делам. Могу заниматься на велике физкультурой. Могу соревноваться и отдыхать с его помощью. Велоезда может быть сколь угодно практичной или легкомысленной, на ваше усмотрение. Это стиль жизни.
