Собака, которая любит - Криволапчук Наталия Дмитриевна (мир бесплатных книг .txt) 📗
Работа поводыря предполагает максимальную самостоятельность собаки, опекающей беспомощного незрячего хозяина; ее ответственность уже не за себя, а за члена своей стаи. А куда же поводырю без способности уверенно ориентироваться в сложной обстановке города, где на первый план выходит совсем не собачьи задачи и правила поведения! И один из важнейших элементов - это умение переводить слепого через улицу по сигналам светофора. Можно, конечно, надеяться на то, что собака сориентируется по месту горящего "глаза" - красный в наших светофорах всегда наверху, а зеленый - внизу. Но нередко светофор бывает плохо виден из-за ветвей деревьев, с уровня обзора собаки его могут частично заслонять и проезжающие машины, и фигуры людей. Есть и такие модификации светофоров, в которых желтый сигнал отсутствует. А поведение других пешеходов - дело в наших условиях и вовсе ненадежное, мало ли таких, кто преспокойно переходит на красный свет, в ущерб собственной безопасности. Для слепого будет гораздо лучше, если собака надежно обучена распознавать цвет сигнала. Но как делать это дальтонику?
Мой знакомец разрешил мне выдать вам часть его профессиональных секретов. Начал он дрессировку с того, что обнес часть комнаты лентами разных цветов и позволял собаке выйти на кормежку только в том случае, когда она перешагивала через зеленую ленту. Чуть позже он начал менять ленточки местами, а потом в ход пошли и толстые и тонкие крашеные веревочки, и не только в три светофорных цвета, а затем и швейные нитки. Когда собака уверенно освоила различение цветов ограждения, он раздобыл модель светофора и принялся работать с ней. Чтобы распознавание сигнала не зависело от разного рода случайностей, он менял местами светофильтры, убирал их по очереди, оставляя то один, то два, а то и укладывал светофор на бок. Собака справлялась со все более сложными заданиями, доказав свою способность ориентироваться именно по цвету горящего сигнала, а не по его расположению относительно других.
Как вы знаете, несколько лет назад у меня было два помета подряд, пятеро щенков-фокстерьеров. Я кормила их из пяти одинаковых по размеру и форме пластмассовых мисочек, три из которых были красного цвета и две - желтого. Большинству детишек в те поры было чуть больше двух месяцев от роду, и только Каська была старше племянников на месяц. Я разбиралась очень просто: три девочки получали еду из красных мисочек, двое мальчишек ели из желтых. Очень скоро они точно знали, кому какая мисочка положена, могли спутать красную с красной и желтую с желтой, но мальчишки никогда не подходили к красным, а девочки - к желтым. Не стоит и говорить, что мисочки всякий раз мылись очень чисто, горячей водой с мылом, не сохраняя никаких индивидуальных запахов, и еда была у всех одинаковой. Распознавание по цвету я закрепила почти случайно, ради собственного удобства, но потом, оценив ситуацию, я начала им подыгрывать. Обмануть их мне не удалось ни разу. Такой вот получился непреднамеренный эксперимент. Было бы еще интереснее, найдись у меня в хозяйстве посудинки еще какого-нибудь цвета, скажем, голубого или зеленого.
Были в нашем семействе и другие неожиданности из той же серии. На шумном, оживленном проспекте Стачек, у самого Кировского завода вышла из строя наша машина, в которой мы ехали в полном составе, исключая только кота. Мои мужчина остановили "вольво" вишневого цвета и уехали в ближайший автомагазин за жизненно необходимыми запчастями, чтобы суметь хотя бы добраться до дому, а я осталась с собаками караулить нашу обездвиженную страдалицу. Погуляв немножко, фоксы преспокойно улеглись спать на заднем сиденье, а Рольф сидел и внимательно наблюдал за дорогой, поджидая хозяев. Овчарке всегда не по себе, если стая разбежалась. Мимо проезжало множество машин, с десяток их за это время останавливались позади нашей машины, примерно на том месте, откуда отбыли в неизвестность наши мужчины. Он приглядывался к машинам, сдерживая эмоции. И встрепенулся, пытаясь вскочить, весь напрягшись, даже заскулил негромко, когда сзади остановились "Жигули" - вишневого цвета. Ни на серые, ни на синие, ни даже на ярко-красные машины такой реакции не было.
Покататься в машине собаки любят, что называется, хлебом не корми. Если нашей машины во дворе нет, а им очень уж невтерпеж куда-нибудь проехаться, они могут запроситься в машину соседа - тоже "пятерку" и тоже бежевую. На другие машины (а их во дворе десятка полтора-два) они внимания не обращают, не "клюют" и на такую же, как у нас "пятерку", только красную.
Так как же все-таки обстоит дело с их дальтонизмом? Я не могу судить о физиологии процесса, да и вы не станете производить со своей собакой сложные лабораторные опыты; все, что нам доступно, это наблюдение за поведением и реакциями наших зверей. Однако именно по изменениям их поведения можно убедиться, что к цвету предметов они вовсе не безразличны. Оказывается, цвет почти одинаково информативен для человека и для живущей с ним, в его антропогенной среде собаки. Осмелюсь даже утверждать, что цвет не просто связывается для них с той или иной знаковой информацией, а несет, как и для нас, определенную эмоциональную нагрузку. И какая разница, как именно они его воспринимают? В конце концов, и для человека цвет - тоже всего лишь образ, рождающийся в зрительном центре головного мозга. Кто может поручиться, что возбуждение, возникающее в мозгу при попадании на сетчатку глаза излучения с длиной волны 0,78 микрометра, соответствующей красному краю видимого спектра, в точности одинаково у вас и у меня?
Вы, верно, заметили мою оговорку о том, что различение цветов важно для собаки именно в антропогенной, а не в природной среде. Дело в том, что мне не удалось придумать такой ситуации, когда для диких собачьих цвет мог бы служить единственным источником существенной и незаменимой информации. В зеленой природе цвет, в общем-то, фиксирован, определен для данного предмета раз и навсегда. Трава и листва всегда зеленые; малина и земляника всегда красные; небо - от серого до ярко-голубого, как и вода... Вы можете напомнить мне о сходных по виду растениях и плодах, например, о сатанинском грибе, который отличается от съедобного белого покраснением мякоти на изломе. Уж тут не распознать цвет просто опасно (хотя и не всегда смертельно)! Несомненно, опасно... для нас, людей. Но не для дикого животного. Даже я, если принюхаться как следует, отчетливо ощущаю разницу в запахе между сатанинским и белым грибом, а что уж говорить о волке! И растут они в разных местах, да и при первой же попытке попробовать на зуб различия становятся совершенно очевидными. Отличия между съедобными и ядовитыми "двойниками" достаточно существенны, чтобы их распознало питающееся ими животное.
То же касается и мимикрии, угрожающей окраски, которая присуща главным образом насекомым да пресмыкающимся. И вообще, собачьи хищники ни теми, ни другими в норме не питаются.
Нет, вряд ли нам удастся отыскать в природе такой случай, когда животное могло бы положиться только на цветовое зрение. Если я не права, пусть биологи меня поправят. Но у меня нет сомнений, что цветовое зрение домашних собак тренируется и совершенствуется именно в их отношениях с человеком, в тех ситуациях, когда человеческое распознавание объектов основывается на цвете.
Но, скажете вы, как же быть с окрасами самих собак? Не будь они важны, зачем бы их столько, и сплошных, и пятнистых? Они, надо думать, играют существенную роль в естественном отборе? Да нет, ничуть не бывало! Окрасы - это плод творчества человека, результат не естественного, а искусственного отбора. Диким собачьим разнообразие окрасов никак не свойственно, у них преобладает серо-рыжий зонарный окрас, именуемый "агути". К слову, в эксперименте по одомашниванию чернобурых лисиц было убедительно показано, что пежины и пятна, наравне с курчавостью шерсти, висячими ушами и загибанием хвоста в кольцо, появляются у хищников в процессе отбора по признаку дружелюбия к человеку!
Да, в нашей селекции окрас играет определенную роль как показатель "генетического качества" (уж простите мне терминологические изыски!). Только дело здесь вовсе не в цвете и расположении пятен, а в насыщенности пигмента, создающего окрас. Опыт разведения собак заставляет специалистов полагать, что с более интенсивными окрасами родителей связаны многие ценные качества психики потомства, в частности, лучшая дрессируемость. Зато ослабленная пигментация способна повлечь за собой разного рода наследственные неприятности. Практика зоопсихолога научила меня, к примеру, опасаться за поведение голубых и изабелловых (дымчатых) доберманов, да простят меня их хозяева, хотя неверно было бы считать, будто окрас играет решающую роль. Но вспомним, что и на выставках, и в племенном разведении в тех породах, где окрас регламентирован стандартом, предпочтение отдается более ярко пигментированным собакам.
