Карточные фокусы - Карташкин Анатолий Сергеевич (список книг .TXT) 📗
Райнилайаривуни вздохнул спокойно. Зато забегал ле Мир де Вилье.
– Это черт знает что! – кричал он, багровея от злости. – Хитрый вредный старикашка! И он связался с Парижем.
– Но этот проныра – только премьер-министр, – ответили ему. – А официально Малагасийское государство возглавляет королева.
– Именно официально! – вскипел де Вилье. – Но на деле руководит он.
– Как королева относится к Франции? – был задан вопрос.
– По меньшей мере – нейтрально, если не сказать – положительно.
– Хорошо.
Так на сцене появился Бернар-Мариус Казнев. Престидижитатор, орденоносец и вообще видный мужчина. В октябре 1886 года он прибыл в Антананариву, столицу Мадагаскара. Ровно через 30 лет после алжирского политического тура Робера-Удэна.
И сразу попал к де Вилье.
– Я вкратце обрисую ситуацию, – после взаимных приветствий произнес генеральный резидент.
Казнев кивнул и весь обратился во внимание.
– Сперва о главных действующих лицах, – начал де Вилье. – Формально они – муж и жена.
– Ехать на край света ради супругов, состоящих в формальном браке – и такие расходы, – улыбнулся Казнев.
– У них есть еще другие формальности, и это все окупает, – отпарировал де Вилье.
– Боже, сколько формализма набрала эта пара!
– Еще только две. Она формально глава государства, а он формально не глава государства.
– О, это многое меняет.
– Ему 58 лет, а ей 24 года.
– Следовательно, он мудрее в 2, 4 раза. Я правильно считаю?
– Вам надлежит заняться ею.
– Но во Франции есть иллюзионисты помоложе.
– Это политика, – пожал плечами де Вилье.
– И во имя политики я должен ее…
– Да!
– Полагаете, что я справлюсь?
– Убежден!
– Вы мне льстите. Неужели подобное можно предположить по моему измученному путешествием виду?
– Но вас рекомендовало министерство!
– Они истолковали мои ордена в превратном смысле.
– Не скромничайте. Не поверю.
– Благодарю.
– Ну, конечно, я имел в виду, что вы должны ее – убедить. Что до этого, – де Вилье поднял палец. – Это – на ваше усмотрение. Я вас не ограничиваю.
– Как это демократично!
– Однако главная цель все-таки не она. А он! Именно он, месье Казнев! Это самое важное. И вы должны его…
– Его! – глаза Казнева округлились. – Боже мой! Сначала ее, потом – его. Знаете, это очень щепетильное задание.
– Ее – убедить, а его – предложить, – внушительно проговорил де Вилье. – Предложить – его. Заем. Французский заем. А вы о чем подумали?
– Скорее о ком. О бедняге, согласившемся на этот брак – для чего он так сделал? А мне пришлось проплыть тысячи километров, чтобы его заменить.
– Не его, а его мнение. Ну и размах у вас, мсье Казнев! Ох, французы, французы. Впрочем, что я говорю – я же сам француз.
– Как и я.
– Есть разница. Я – заказчик, а вы – исполнитель. Но в остальном – вы правы. Мне отчего-то кажется, что все будет в порядке.
– В отношении вас я не сомневаюсь.
– А я – в отношении вас. Вы – фехтовальщик, мсье Казнев. Хладнокровный, опытный и с чувством юмора. Вы рождены для этой авантюры.
– Я рожден для манипуляций.
– Именно это вам и предстоит. Евро-манипуляции.
– Для карточных манипуляций.
– Представляю. Это будет карточная сюита. Полная импровизаций и свободного творчества. Завидую. Вас ожидает полет.
– Кстати, как стреляет тот муж? Он по натуре не охотник?
– Не волнуйтесь. Ваш полет окончится благополучно, поскольку будет происходить в привычной для вас атмосфере. Что до иносказаний, поясню: у них разлад. Почти антагонизм. Многолетнее управление привело его к подозрительности – не терпит ничьей популярности. Военных – особенно. Но его начинания, даже весьма неглупые, нередко пресекаются либо ею, либо ее окружением. Я говорю, естественно, о политических начинаниях.
– Увы. В политике я профан.
– Это у вас общее. Она тоже не гений. Один вопрос – разве вам в министерстве ничего не говорили?
– Они сообщили, что мне все будет сказано на месте.
– Понимаю. Там тоже фехтовальщики. О, наш мир! Как мы все похожи! Как мне часто хочется бросить все и зажить где-нибудь в лесу. Может быть, в тропическом. Только без этих кошмарных болот. Ну, хорошо. Ваше выступление – завтра вечером. Все уже оповещены. Желаю успеха!
И они попрощались.
Новички, мечтающие влиться в ряды блистательных иллюзионистов, полагают, будто все зависит от первого выхода: если он окажется удачным, значит шанс на величие есть. Это, однако, ошибка. Конечно, значение первого выхода огромно – но прежде всего для самого волшебника. Истинно главной является все-таки не первая публичная демонстрация, а вторая. Потому что большинство неудач начинающих чародеев происходит именно на втором показе. Он же выявляет профессиональную пригодность – становится ясно, обладает ли дебютант нужными качествами или ему следует поискать иное поприще.
Совсем иное дело – опытные мастера. У них поражений практически не бывает – разве что грубо вмешаются неучтенные факторы. Тем не менее, "эффект второго выступления" справедлив и для ветеранов сценических мистификаций – только с обратным знаком. О чем прекрасно осведомлены все профессионалы. Суть данного эффекта для зрелых фокусников формулируется так: исполнитель во второй раз работает лучше, чем в первый. То есть – не дебютное шоу, выведенное на сцену после длительной паузы, оказывается наиболее удачным в гастрольной серии, а следующее за ним. Вот такой нюанс Бернар-Мариус Казнев и довел до сведения Шарля ле Мираде Вилье.
– Плывя сюда на корабле, я ведь не эксплуатировал свою программу – отсюда вынужденный простой, – разъяснял иллюзионист. И закончил: – Значит, на премьере карточных фокусов не будет.
– А когда же мы их увидим? – задал встречный вопрос де Вилье.
– На следующих выступлениях, – отразил атаку Казнев. После чего добавил заговорщическим шепотом; – И, полагаю, в более интимной обстановке.
– М-да – проговорил Генеральный резидент. – Ну ладно. Вам виднее. Ох, уж эта психология:!
Но и без карточных чудес Бернар-Мариус Казнев пережил самый настоящий триумф. Взорам мадагаскарских аборигенов, никогда прежде не видевших фокусов, была предъявлена мощная система ошеломляющих трюков, причем не просто отлаженная и отточенная до мелочей, но еще и проводимая мастером высшего класса. Казнев вкладывал пустой лист бумаги в конверт, запечатывал его, а затем обращался к достойнейшей публике с просьбой написать на другом листе бумаги несколько имен известных людей, после чего предлагал выбрать одно из них – далее конверт вскрывался, и на извлеченном бумажном листе красовалось одно-единственное имя – выбранное зрителями. Элитная аудитория поражалась, не зная, смеяться ей или падать ниц в безмерном преклонении, видя, как человек с завязанными глазами, стоявший в одном углу, получал толчки и удары от связанного по рукам и ногам маэстро, находившегося в другом углу. А в финале Казнев снял с плеч свою собственную голову и, держа ее под мышкой, ушел за кулисы. Мудрено ли, что не только Ранавалуна III, но и многоопытный Райнилайаривуни оказались потрясенными до глубины души?!
По окончании иллюзионного шоу Казнев был представлен королеве.
– Я восхищена вашим искусством, господин Казнев, – глядя на него глубоким взглядом, произнесла Ранавалуна III.
– Был счастлив доставить вам удовольствие, – галантно ответил чародей. – У меня давно не было столь благодарных зрителей. Я аплодирую вам. Спасибо.
– Скажите, – поинтересовалась Ранавалуна, – используете ли вы колдовскую магию? Владеете ли сверхъестественными силами?
– О, нет, – улыбнулся Казнев. – Сверхъестественными силами я не владею. Я только фокусник. И потому моя магия – обычного свойства. Она основывается на традиционных искусствах и науках – на механике, оптике, химии. Я разочаровал вас?
– Нисколько, – откликнулась Ранавалуна. – Все было очень интересно.
– Еще раз благодарю вас, – склонился перед ней иллюзионист.
