Ангел вожделения - Радви Елена (книги бесплатно .TXT) 📗
– Ты, верно, сумасшедшая! – растерялся Боб.
Он ошалело взирал сверху на это маленькое голое существо, ворвавшееся среди ночи в его берлогу…
Бекки, казалось, была в забытьи, лицо ее пылало, а губы были сухие и холодные.
– Не хочешь меня стукнуть… Ладно, ладно. Ах ты глупенький, такой взрослый и такой глупенький, – лепетала она. – Ну иди ко мне. Я не скажу никому. Мне так сладко с тобой, зачем же я скажу?! Никто не узнает, никто, что ты лишил меня невинности. Это будет наша тайна, – Бекки прижималась к Бобу, исступленно целуя волосатую грудь. Она опускалась все ниже – живот, пах и вот, наконец-то…
Боб больше не сопротивлялся. Тяжело дыша, он отдался ее ласкам.
Вихрь новой жизни захватил Бекки, завертел ее своим сумасшествием. Каждую ночь она приходила к Бобу и тому стоило немалых усилий прогнать ее под утро. Хорошо, что больше не приставала с желанием отведать тумаков. А то Боб и вправду перепугался – что за дикое желание, у Боба еще таких женщин никогда не было – наоборот, попробовал бы он кого-нибудь из них вздуть – такой скандал подняли бы, держись. А эта? Ладно, наверняка тогда что-то на нее нашло…
Дневная жизнь Бекки превратилась в ожидание ночи. Встречая Боба днем в саду, она с замиранием сердца прислушивалась к себе: ей хотелось отдаться ему здесь, в саду, на глазах у всех. И стоило большого труда пройти мимо с равнодушным видом. Боб же, получая от Бекки все желаемое ночью, днем даже не смотрел в ее сторону. Это пугало Бекки.
«Может быть он не хочет меня больше?» – в страхе думала она и, едва дождавшись бабкиного сна, бежала в конец сада.
Нет, Боб ждал ее.
Бекки ловила себя на том, что думает о Бобе все чаще и чаще, уже не связывая эти мысли с постелью. Ей хотелось посидеть с Бобом в саду просто так, поболтать – ведь они почти не разговаривали, оглушенные силой страсти… Ей даже захотелось прогуляться с Бобом под руку по городу. Она, красавица Бекки, из одной из самых уважаемых семей Спрингфильда и этот корявый валлиец, с чудовищными зубами.
Лаская его по ночам, Бекки шептала: «Мой повелитель!»
Боб в ответ лишь мычал, не в силах произнести что-либо внятное.
Закончилось это так же внезапно, как и началось. Отлетело в небытие, словно и не было! Боба как и не стало… Нет, он конечно никуда не делся, также работал в саду, но полностью исчез из жизни Бекки, как только появился Стив.
И ПОЯВИЛСЯ СТИВ
Стив ворвался в жизнь Бекки, одарив ее первой любовью.
Первая любовь! Ее чистый росточек проклюнулся сквозь похоть раннего сексуального буйства, выпрямился и упрямо пророс, закрывая собой все порочное, что стояло на его пути. Они потянулись друг к другу с неудержимой силой. Мир существовал теперь только для них, сгустившись до крошечного размера Спрингфильда.
Им постоянно хотелось быть вместе. Потребность видеть друг друга побеждала все. Боб больше не существовал, не было мерзких, дурманящих фотографий… Был только Стив. И странно – находясь в упоительном плену первой любви, Бекки проявляла себя невинной, словно никогда не было ее неудержимой ранней эротической наклонности. Не потому, что Стив не волновал Бекки, нет, а от того, что он принимался своей возлюбленной целиком. Тот случай, когда духовное начало затмевает порыв страсти своей целомудренностью. Они так подходили друг другу: светловолосый, стройный Стив и чернокудрая красавица Бекки, что весь пуританский городок испытывал гордость за своих милых детей. Им предсказывали счастливое будущее. В них видели воплощение мечты первых переселенцев этого прекрасного уголка планеты…
– Мэри, дорогая, для нашей Бекки уже все определено. Боже, пошли им пятерых детей! – ликовали бабушкины подруги.
– Аминь! – соглашалась Мэри. – Но Бекки совсем еще ребенок, ей только четырнадцать лет, – Мэри еще не знала, как отнестись к подобной ситуации, но Стив ей нравился. Еще бы – семья Стива одна из самых уважаемых в городе, а для Мэри это самый важный довод…
В этом году Стив заканчивал школу. По мере приближения весенних экзаменов, молодые возлюбленные становились все более печальными – не за горами разлука. По окончании школы Стив собирался продолжить образование в одном из престижных университетов, расположенном далеко от их городка.
– Бекки, ты будешь ждать меня? – Стив знал ответ, но слышать его лишний раз было для него блаженством.
Ветерок шелестел листьями высоких кленов, словно торопя угасающий день.
– Конечно! – Бекки обхватила колени и положила на них подбородок. – Я-то буду, а вот ты?
– Я?! Ты сомневаешься? – Стив укоризненно взглянул на Бекки.
– Там будет много красивых девочек, и ты забудешь меня.
– Нет, Бекки. Я никогда не смогу забыть тебя. А девочек красивых там не будет, – он видел, как уверенно блеснули черные глаза Бекки. – Таких красивых, как ты, нет нигде в мире. И там тоже.
– А ты будешь писать мне? – сияла Бекки счастливой улыбкой.
– Каждый день.
– Я буду усиленно заниматься в школе, и время пролетит быстро.
Солнце село за озеро и потухло, точно свеча в воде. Сумерки принесли прохладу.
– Тебе не холодно? – Стив осторожно коснулся обнаженной руки Бекки. От его прикосновения Бекки вдруг охватил страх: неужели все это скоро пройдет?
– Стив, зачем ты уезжаешь? – на смуглой щеке Бекки слеза оставила влажную дорожку.
В ее голосе было столько отчаяния, словно она предчувствовала беду.
– Если хочешь, я останусь. Только не плачь, прошу тебя.
– Прости! Я понимаю, что так надо… Но мне страшно расставаться с тобой.
– Бекки, – голос Стива боролся со стоящим в горле комом. – Если тебе будет очень плохо, ты напиши. Я брошу все и вернусь…
Тогда еще Стив не знал, что всю его жизнь, его любовь, сломает родной брат покойной матери Бекки – дядюшка Роджер.
ДЯДЮШКА РОДЖЕР
Появлению в Спрингфильде Роджера предшествовал поток писем, который обрушил он на свою мать – Мэри. Письма сына она читала с волнением, а порой и со слезами, наедине, скрываясь от посторонних глаз. Не дай бог, кто-нибудь догадается о ее горе, кольнет ее поверженное честолюбие. Неудачи принижают достоинство, считала спесивая старуха.
До этого Бекки редко встречалась со своим дядей. В последний раз Роджер приезжал на похороны погибших в автокатастрофе родителей Бекки. Тогда его сопровождала Сарра, жена, беленькая, худенькая, с ласковыми глазами.
Испуганная, горюя о смерти папы и мамы, Бекки почти не покидала своей комнаты. Многие родственники, что приехали на похороны, ее так и не увидели. Правда, дядю Роджера и его жену Бекки, хоть и смутно, но помнила.
Как-то, после очередного письма, Мэри со вздохом заметила:
– Роджер едет к нам. – И, помолчав, прибавила: – Поживет пока с нами.
– С женой? – поинтересовалась Бекки.
– Он бросил ее! – Мэри расплакалась.
Бекки прильнула к бабке:
– Бабуля, перестань. Как это «бросил»? Скажи, ну пожалуйста. Он что, развелся с ней?
Мэри что-то несвязно лепетала об адвокате, к которому обратился Роджер, о разделе имущества. Бекки в этом мало смыслила.
– Что я скажу? Что я всем скажу? – причитала Мэри, добавляя в сердцах: – Уж лучше бы он умер.
Раньше ее тщеславие тешил хотя бы ореол мученицы. А сейчас? Развод сына! Кошмар! Такого позора бедной Мэри не выдержать. «Ах ты, лицемерка, – по-взрослому думала Бекки. – Развод сына ее смущает. А сама собирает эти фотографии», – однако странности поведения взрослых ее не очень занимали.
– Бабуля, а ты ничего никому не рассказывай. Просто Роджер соскучился по мамочке и приехал навестить старушку!
– Кто в это поверит? – вздохнула Мэри. – Он же едет один. А где Сарра?
– Пусть сам Роджер и выкручивается. Он ведь умный.
– Умный?! – Мэри разозлилась. – Умные не разводятся! – решительно заявила она.
Тем самым лицемерка-бабушка и ответила на недоуменный вопрос своей внучки. Но Бекки еще не понимала житейской уловки такого заявления. Она была уверена, что дядя Роджер найдет выход, не подведет свою старую мать – бабушку Мэри, для которой общественное мнение было превыше всего…
