Мужчина и Женщина - Андреев Юрий Андреевич (читать книги онлайн .TXT) 📗

На биофаке МГУ решили выяснить, как растят птенцов одинокие пеночки веснички. Оказалось, во-первых, что их, одиноких, не так уж мало: 11 самок и 2 самца на 50 гнезд. Во-вторых, число птенцов у одиночек несколько меньше, чем в полных семьях (4,7 и 5,6 соответственно). Далее выяснилось, что самоотверженные одиночки приносят в гнездо корм почти вдвое чаще птицсупругов. И энергии на птенцов тратят в полтора раза больше, чем те.

Как же пташки все успевают? Сон у них не сокращается (7 часов), но покинутые самцы перестают петь, а самки — обогревать птенцов, едва тем минет несколько дней. Основной же резерв — «…сокращение затрат времени и энергии на пассивное и активное ничегонеделание: отдых, поза готовности к деланию и т. д.» («Зоологический журнал», 1991, т. 70, вып. 2, с. 92). Ну что же, ничегонеделанием, в конце концов, можно и пожертвовать. Главное, что ни один птенец не погибает, и вырастают они не хуже других.

Таким образом, по самой своей сути любовь — это выбор. А коль скоро возникает она в сердцевине личности, в глубинах души, то принципы отбора, которым она руководствуется, одновременно суть наши самые сокровенные и заветные пристрастия, составляющие основу нашей индивидуальности.

Выше я отмечал, что в любви огромную роль играет деталь, проявляющаяся в мельчайших подробностях. Проявления инстинкта, напротив, масштабны; его влекут общие черты. Можно сказать, что в том и другом случае слишком различна дистанция. Красота, вызывающая влечение, редко совпадает с красотой, вызывающей любовь.

— Знаете, профессор, я кладу с собой на ночь блокнот и карандаш, чтобы записывать интересные мысли. А вы?

— А я — стенографистку.

Позиция — Расход калорий

Итальянская: мужчина сверху, женщина на кухне — 26

Немецкая: лицом друг к другу, но на разных постелях — 48

Американская: оба сверху — 60

Не могу выбрать позицию — 118

Супружеская пара из Новой Зеландии Куртис и Лина Врайеры уже сорок шесть лет сохраняют поистине «ледяные» отношения. Почти сразу же после свадьбы из-за какого-то незначительного конфликта они решили, что будут воздерживаться от бесед друг с другом, ограничив все домашними деловыми отношениями. Супруги свое слово держат до сих пор. Правда, за это время у них появилось пятеро детей.

«Я уверен, что мы остаемся единственной в мире супружеской парой, в истории которой была всего лишь одна ссора», — говорит Куртис.

Одна супружеская пара более сорока пяти лет собирает и ведет строгий учет своих семейных конфликтов. В итоге в их необычной «коллекции» зафиксировано 9236 больших и малых супружеских размолвок; 2087 упреков муж адресовал жене из-за невкусного или несвоевременно приготовленного ужина; 1615 замечаний он сделал по поводу действительного или кажущегося мотовства своей «половины». Со стороны жены поступило 1009 нотаций по поводу грязной обуви и беспорядочно брошенной одежды после возвращения домой. Супруги единодушны в одном: продолжать и дальше свое коллекционирование.

«Сей добровольный договор наш обязуемся исполнять свято и без всякого упущения — Лавр Соколов и Анна Соколова». Это строки из «Брачного договора», который заключили между собой двое любящих молодых людей, обвенчавшихся в 1820 году. Договор состоит из десяти «статей». Вступая в брачный союз. Лавр обязуется «неутомимым прилежанием» обеспечить Анне спокойную безбедную жизнь, а она разумным ведением хозяйства — «содержать себя и мужа на золотой дороге, равно удаленной от излишества и недостатка». Сознавая, сколь важны мир и согласие в супружестве, оба считают необходимым уступать друг другу без прекословия, навсегда исключить из домашнего лексикона такие слова, как «хочу», «требую», «приказываю».

Примечательны и нравственные принципы, на которых молодые люди намерены строить семейную жизнь: муж никогда «не доставит посторонней женщине торжества, оскорбительного для его супруги», жена «не допустит в обществе ни малейшего знака неуважения к своему мужу».

Роберт Штейнберг и Анна Бейль полагают, что теория треугольника позволяет создавать множество фигур, которые точно отражают разнообразие любовных отношений.

Представим себе простой треугольник — любовь — с тремя сторонами: душевная близость, страсть и способность создавать прочные отношения. Душевная близость — это ощущение того, что вы близки и едины. Страсть характеризуется как физическое влечение, романтизм и чувственная экзальтация. Что касается способности создавать близкие и прочные отношения, она, эта способность, не всегда бывает продолжительной.

Равносторонний треугольник? Это идеальная любовь, которая соединяет в себе страсть, близость и продолжительность. А треугольник с разными сторонами? Это любовная дружба, в которой явно не хватает страсти, но которая может длиться целую жизнь. Но именно знойная страсть может пылать на протяжении ночи или ряда лет. А вот треугольник, который слишком мал? В этом варианте любви не хватает пространства и глубины. Вот, к примеру, один из видов любви, которую наши математики называют «пустой любовью», так как она ничего не содержит в себе, кроме желания построить определенные отношения. Или любовь с первого взгляда с характерной для нее гипертрофированной страстью. Романтическая любовь — хрупкое соединение страсти и интимности. Отсутствие третьей стороны треугольника, то есть невозможность конкретизировать любовное чувство и неспособность построить продолжительные отношения: вспомним пример Ромео и Джульетты. Любовь-дружба, как сочетание интимности и способности ее осуществить, но при слабой страсти, выглядит весьма бледно по сравнению с идеальным треугольником совершенной любви.

Объяснять и описывать любовь математическим способом, прогнозировать ее перипетии и продолжительность, строя треугольники, — это не просто упражнения в стиле. «Исследование любви, — говорит доктор Штернберг, помогает нам понять, почему любовь может приносить в одних случаях счастье, в других — огорчение, и каким образом можно улучшить отношения партнеров».

Содружество науки и чувства, продолжает он, вполне могло бы со временем трансформироваться в брак по любви.

Реферат по серии статей, принадлежащих американским математикам Роберту Штейнбергу и Анне Бейль и опубликованных в «Джернэл оф нейшнл институт оф Хилт».

Все кричат — француженки, француженки! Нет нашей женщины лучше! Наша огромное достижение. Перед той и так и эдак, сю-сю, ти-ти-мути, встал, сел, поклонился, подал «Роллс-Ройс», роман, по-, молвки… Нашу на трамвае прокатил — и то хорошо. Если ты ей понравился.

Брак по расчету не признает. Что ты ей можешь дать? Ее богатство от твоего ничем не отличается. Она непритязательная, крепкая, ясноглазая, выносливая, счастливая. И проводку, и известку, и кирпич, и шпалы, и ядро бросает неведомо куда. А кошелки по пятьсот килограммов и впереди себя коляску с ребенком? Это же после того, как просеку в тайге прорубила.

Вагоновожатой поставьте — поведет. Трактор К-700 дай — заведет и поедет. Мужа по походке узнает. А по тому, как ключ в дверь:. вставляет, знает, что у него на работе, кто и какую гнусность ему на троих предложил.

Ох! А эти приезжие финны, бельгийцы, новозеландцы. Лучше, говорят, ваших женщин ничего в целом мире нет. Так и зарятся, любое богатство за нашу женщину дают. В чем, говорят, ее сила: она. сама не понимает, какая она!

Совсем растерялся вселенский мужчина и в сторону отошел. Потерялся от разнообразия ее силы и глубины. Слабее значительно оказался мужчина, значительно менее интересный, примитивный в своих мелких исканиях, проявлениях чувств. Задавили его собственные устремления. Очумел. Дурным глазом глядит. Начальника до смерти боится. Ничего решить не может. На работе молчит — дома на гитаре играет.

А эта — ничего не боится! Начальника в грош не ставит. За мужчин перед мужчинами стоит. Так и запомнится во весь рост. Отец плачет в одно плечо, муж в другое, на груди ребенок лет тридцати, за руку внук десяти лет держится…

Так и стоит одна на всю Землю!

— Главное — в душе русской женщины, в ее желании и умении любить мужчину, в ее безграничной самоотверженности и жертвенности. Она удивительно быстро становится родным человеком, а не партнершей, как американка. Русская женщина мечтает встретить только своего мужчину, чтобы стать для него всем: и женой, и любовницей, и… матерью. Только она одна способна любить мужа как-то по-матерински, со всеми грехами его и пороками. Всепрощающе.

— Но так ли уж это хорошо? Возможно, именно эти наши пресловутые самоотверженность и всепрощение так распустили наших мужчин?

— Я не берусь давать какие-то рекомендации на этот счет. Я просто констатирую, что русские женщины — это главное национальное богатство страны, которое надо беречь пуще глаза.

— Не кажется ли вам, что женщина находится как бы в тупике: она страдает в любом случае — и добившись независимости, и оставшись по существу рабыней?

— Вы хотите от меня каких-то философских заключений. Но я не философ. Я писатель и просто мужчина. В идеале, возможно, женщина должна быть вот такой, русской, а относиться к ней надо по-западному. Но ведь этого же просто так не сделаешь. Наверное, мужчине надо хорошенько настрадаться, чтобы оценить по достоинству русскую женщину. Это относится и ко мне. Я теперь, после двадцатилетней разлуки, вернувшись в Россию, ищу себе русскую жену, потому что вновь и вновь повторяю, что русская женщина — это лучшая в мире женщина.

— В сущности, про мужа я даже не задаю себе вопрос, нравится он мне или не нравится. Я поклоняюсь ему. — Честно говоря, российская женщина больше приучена молиться на детей… — А от кого ребенок-то рождается? Если вы мужа не полюбили, если ребенка не хотели, но приняли — хуже нет. Тягость, отчужденность, теснота какая-то. А когда вы причастились к мужу — и несете то, что он вам подал, — ведь это уже смысл совсем другой, разве не так? Он дает мне свою жизнь, я ему — свою. После грехопадения Господь так и сказал Еве: теперь вместо свадебного пути со мной, с самим Господом, ты будешь покоряться мужу, а он над тобой будет властвовать. Какая семья без мужа? А что за ребенок без отца? Все равно, что сказать — мать-Мария и Христос существуют, а Бог-отец необязателен.

Детей у нас семеро — четыре девочки и три сына. Дети — это очень спаянная стайка. Никогда не забудут ни именины, ни дни рождения друг друга. Где бы они не были в это время — обязательно звонят. Они очень хотят, чтобы и племянники были с племянниками — такой единый род… Держат меня в ежовых рукавицах, а думают, что это я — их. Смешно, но мне это нравится. А вообще каждый день приносит какую-то свежесть — что-то новое происходит, новый внук рождается… Всего у меня одиннадцать внуков, но могло быть больше…

Я больше хотела бы открыть у вас «Школу души и тела» для женщин, чем во Франции. Французы очень умны, но я не могу говорить с ними о духе. Ведь они католики, а я православная… Только вы, русские, можете возродить дух. Я убеждена в этом. Давайте не будем говорить, как вам плохо, как вы много пострадали. Это действительно так, но от вас и ожидают многого. Даже в Европе говорят придет какое-то спасение от России. И я думаю, это спасение в женском духе, если он у вас будет существовать. Я имею честь с вами общаться, потому что каждая русская женщина для меня — честь. Она — клад, какая бы она ни была запачканная. Не она в этом виновата, а — жизнь. Жизнь ее затоптала, извратила ее душу — это такое страдание, когда трудно дышать, когда зажат со всех сторон. И все-таки достоинство в тебе растет, как золотой стержень. И в конце концов ты — распрямляешься, потому что не тело твое крепится, а дух. Когда я была девочкой, я была настолько бедна, что ела раз в два-три дня. Может, потому меня сегодня не беспокоят ваши трудности в еде — это можно пережить. Если бы вы знали, как мало нужно, чтобы поддерживать организм! В своей школе в Париже я прошу: если можете, не ешьте вообще раз в десять дней, только пейте, очищайте свой организм! Вы можете подумать — вот живет в свое удовольствие, сумела организовать свою жизнь, все ей кажется просто. Я это понимаю. Но поймите вы тоже, что очень много энергии тратится впустую — на ту чисто внешнюю сторону жизни, которая в конце концов — не главное. У каждой из вас всегда есть возможность подумать, остановиться, пообщаться с собой. С книгой. С тишиной. В полной тишине иногда многое услышишь. Мы уже давным-давно о вас думаем и молимся, сердцем мы давно с вами.

Конечно, для неверующих это пустые слова. А те, кто верит, знают молитва придает силы. Сколько слез было пролито далеко от вас… Успокойтесь. Самые элитарные ваши люди уходили в котельные и работали за семьдесят рублей в месяц. Я таких знаю. А сегодня у них улыбка, — и для меня это — главное.

Испытание очень часто исцеляет. Энергетические силы в человеке колоссальны. Если бы мы сознавали это, то никогда и ничего не боялись бы.