Зайнаб (СИ) - Гасанов Гаджимурад Рамазанович (книги онлайн без регистрации полностью txt) 📗
Зайнабат, чувствуя опасность, передвигалась по коридору на цыпочках, неслышно, как кошка, пытаясь не дышать, не дай бог, на что-то наступить или опрокинуть. За дверью рядом были слышны звуки, казалось, кто-то из взрослых посасывает соску-пустышку, вдруг эти звуки прерывались надрывным нервным смехом, переходящим на какие-то ритмические движения двух сомкнувшихся в наитии тел, лежащих в постели, они прерывались щемящими сердце греховным хихиканьем и шлепками по голым телам.
У Зайнаб голова пошла кругом, она все видела и чувствовала, как в тумане. Сердце колотилось так, что его стук в ее ушах отражался, как бой колокола, от этого, боясь, что ее застукают за дверью, опускалась все ниже и ниже, пытаясь сравниться с полом. Не соображая, что она делает, крепко ухватилась за створку двери, чтобы не упасть. Теряя волю, падая, чтобы у нее из нутрии не вырвался душераздирающий крик, она плотно закрыла рот ладонью, заглянула во внутрь. Сердце, готовое разорваться, бешено качало кровь по ее кровеносным сосудам, которые упирались, напрягали, прыгая и пульсируя в огнедышащем теле. Руки, ноги, сердце, все тело перестало ее слушаться, они затягивали ее во внутрь, в комнату. Не понимая, что она делает, она дрожащей рукой отодвинула занавеску, и то, что она увидела в постели, ошеломило, оглушило ее так, что на мгновение в ее глазах потемнело, она потеряла дар речи. В постели, совершенно голые, обнявшись, переплетясь друг с другом, как белые змеи, лежали мужчина и женщина. Этой женщиной была тетя Ашаханум. У нее невольно вырвался глухой «ах», и, не чувствуя ног, выскочила на веранду, не замечая, что находится у нее впереди, бросилась через лестницу на первый этаж, ворвалась в свою комнату, не понимая, откуда вырвалась, что делает, куда попала, инстинктивно закрылась изнутри, в чем была одета, легла в постель и головой накрылась одеялом. Она заплакала, заплакала так, что задрожали, зазвенели стекла в окнах. От ее воплей вдруг проснулись девушки в соседних комнатах, боясь нарушить ее покой, войти к ней в комнату, кругом стали у дверей и вместе с ней хором заплакали.
Когда она наплакалась, чуть упокоилось сердце, стала понимать, что за колдовская сила, что за греховные страсти заполонили ее, куда рвалось ее сердце, от каких пут хотелось освободиться ее тело. Теперь она знала, где, как, с кем утолить жажду своего тела, к чему же все это время стремилось, в каких поисках истосковалось ее бедное сердце.
От того, что свою тайну, которую до сих пор от всех скрывала Ашаханум, стала явью для Зайнаб, ее особо не расстроило. Она знала, что Зайнаб умная девушка, умеющая хранить тайны, никому раскрывать не будет. Да, ее тайна ошеломила девушку. Ну и что? Поплачет немножко, понервничает. Может, на некоторое время замкнется в себе, перестанет с ней встречаться, пройдет время, рана затянется и успокоится. На всякий случай, чтобы девушка не рыпалась, знала, кто дома хозяйка, она незаметно для нее затянет в такой омут, откуда долго будет выкарабкиваться.
Один раз, после того, как приняла и выпроводила своего «друга», попросила Зайнаб, чтобы та помогла ей принять ванную. При ней, не стесняясь, до гола разделась, опираясь на ее плечи спустилась в ванную. Девушка, стеснялась, от смущения краснела до корней волос, отворачивалась или на нее не поднимала голову. Приняла ванную, большим банным полотенцем вытерлась досуха, опираясь на руку девушки, подошла к трюмо, то касаясь по-девичьи тугих и красивых грудей с небольшими коричневыми сосцами и коричневыми кругами вокруг них с маленькими точечками, разглядывая себя, то руками поднимала их, то гладила, то тянулась к упругой девичьей высокой шее, то играла большими зелеными глазами, спрятанными в тумане ее коварных мыслей. Вдруг Ашаханум заметила, как девушка из-под густых ресниц бросает на нее косые, заинтересованные взгляды, в которых она затаила такую неподдельную страсть, что от нетерпения по ее спине пробегал нервный дрожь, дрожали руки. Когда Зайнаб заметила, что за ней через отражение зеркала за ней неотступно следят большие зеленые глаза, она засмутилась. Чтобы Ашаханум не заметила ее смущение, она повернулась боком и стала щелкать косточками пальцев.
От Ашаханум она не могла скрывать ни одного своего неловкого движения: слишком опытной и коварной была женщина, чтобы не раскусить эту сопливую девчонку. В глазах Ашаханум загорелась злая и мстительная мысль: «Другое не обещаю, деревенская дурочка, но в то болото, в котором я давно с такими, как я жабами обитаю, тебя тоже обязательно затащу. Только для этого нужно время, я подожду, я ни куда, тем более, как ты, сучка, я замуж не стремлюсь. Я свободная женщина, кого хочу, того и затащу в постель! Тебя тоже затолкаю в постель к мужикам, тогда ты у меня будешь стрелять своими зелеными глазами. Именно с того дня ты превратишься в мою марионетку, куклу для игр в кошки, мышки, моей рабыней, моей тенью!»
Тетя Ашаханум — тонкий знаток человеческой души, женской, девичьей натуры, с тех пор стала обрабатывать душу Зайнаб. Понимая, зная ее импульсивный характер, стремление знать тайный кладезь человеческой души, видя и понимание ее стремление к мужчине, она издалека, сужая круги, стала вводить в паутину, где прячется большой и ядовитый паук, откуда эта девчонка никогда не выберется. Поэтому она часто читала в ее присутствии древнеиндийский трактат о любви «Камасутру».
Первые дни Зайнаб страшно стеснялась, когда тетя Ашаханум читала такие вещи, от которых от стыды у нее уши вяли, она не выдерживала душевной нагрузки и выбегала из комнаты. Но со временем она стала привыкать к ровному, магнетическому голосу тетушки, напрягая все свое внимание, вслушивалась в каждое слово, вдруг ей стало открываться тайное значение и предназначение этого трактата, стала вникать и понимать в самое сокровенное и заветное трактата, в тайный смысл подтекста. Об этом открыто говорили ее горящие жажадой любви глаза, горящие в огне и пересохшие губы, трепетно раздувающиеся ноздри, в которые то и дело с шумом вдыхала очередную порцию кислорода, насыщающего кровь, даже огромная копна волос, своими кончиками обращенные в сторону источника любовной информации.
Через пару недель эти зеленоглазые фурии вошли в такое доверие друг другу, входили и разбирали такие детали тайных человеческих отношений, что «Камасутра» иногда перед их разборчивостью и потерей стыда краснела. Когда они говорили, так близко приближали друг к дружке лица, что стороннему человеку казалось, и лица, и руки, и ноги, и мысли их объединялись воедину. Казалось, что не они разные женщины, со своими коварными мыслями, разными понятиями любви и ненависти, добра и зла, а один организм со множеством рук, ног, глаз, стремящейся к одной общей цели — унизить, раздавить, упаковать и выбросить.
Рассказы Ашаханум, откровенные высказывания о сексе, о своих любовных похождениях перевернули душу Зайнаб. На те тайные вопросы, которые на себе задавала и не находила ответов, теперь тайную книгу любви, которую ей открыла тетя Айханум, давала исчерпывающие ответы. Зайнаб для далекого плавания хотелось открыть открытые просторы голубого океана, вместе этого кормчий завел ее в непролазные болота.
Зайнаб стала чувствовать и понимать, теперь, если даже ее закуют в железные цепи, она найдет в себе силы их разорвать и помчится туда, где она найдет пищу для душевного и телесного успокоения.
С того дня Зайнаб нашла утеху для телесных наслаждений, забаву для души. Когда она приходила домой с очередной «вечеринки», единственное, что выдавало, что она пришла с «буйно проведенной ночи» это были темные тени под глазами и желтоватый, не отдохнувший вид лица. Да и глаза, которые неестественно блестели. Только на следующий день, после «активно» проведенной ночи, с ее дрожащих, обессилившихся рук выпадала любая работа. Так проходили дни… недели…
А тетя Ашаханум, претворяясь, делая вид, что ничего не замечает, игриво подходила к Зайнаб, гладя рукой по ее густым растрепанным волосам, говорила:
