Великая мать любви - Лимонов Эдуард Вениаминович (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
Случайная встреча в тяжелую метель в четыре утра лишь подтверждала, что между нами много общего. Он и я сошлись у Карнеги Холл, в то время как одиннадцать миллионов жителей Большого Нью-Иорка почему-то не выбежали на этот угол.
Борщаговский взглянул на часы и допил кофе. Неожиданно физиономия его сделалась счастливо изумленной.
"Слушай, маленький! Ты мне как-то говорил, что познакомился через твоих балетных пэдэ с Барышниковым? Или я что-то перепутал?"
"Не перепутал. Познакомился. И даже на репетиции "Щелкунчика" был, он меня приглашал. А что такое?"
"А то, что можно заработать большие мани. И тебе и мне... Слушай меня внимательно... Ты когда Барышникова увидишь?"
"Не знаю. У меня есть его телефон, и он заходит к моим друзьям довольно часто... Скоро наверное увижу. А в чем дело?"
"Узнай у него, не нужен ли ему орден?.. Денег у него невпроворот, должность есть, теперь ему наверняка хочется иметь награды... Поговори с ним... Лучше не по телефону."
"Что ты имеешь в виду?"
"Что имею, то и введу, - загоготал Борщаговский. - Ордена я имею в виду. Например Мальтийский крест, или там орден Подвязки, или..."
"Георгиевский крест, - подсказал я. - Ты что в арт-дилинг перешел? Антиквариатом торгуешь?"
"Ты не хуя не понял, маленький, - сказал он ласково. И плюнув на зеленую пятерку, пришлепнул ее к прилавку. - Новый, что ни на есть взаправдашний Мальтийский крест может Мишаня поиметь, если захочет выложить определенную сумму. С бумагой, как положено, удостоверяющей что он - кавалер ордена... Мальтийский крест - 50 тысяч долларов, орден Подвязки - тот подороже будет... Хули ты на меня вылупился, думаешь Борщаговский с ума соскочил? Нет, маленький, просто у меня связи появились. Давай, сумеешь загнать Барышникову орден, десять тысяч из пятидесяти - наши. Пять мне пять тебе. По-братски. А если за шестьдесят загонищь - двадцать тысяч наши! Ловкость рук и никакого мошенничества... - Он опять 1 взглянул на часы. Ой, бля, мне надо валить. Я завтра тебе в отель позвоню, идет?"
Мы вышли в метель.
Прыгая по Централ-Парк-Вест к отелю я думал, что могу попросить Лешку Кранца познакомить меня с Нуриевым. Лешка был когда-то его любовником. Пять тысяч с Барышникова, пять с Нуриева, я смогу снять квартиру и перебраться наконец на следующую ступень социальной лестницы... А может Борщаговский заливает? Вряд ли... он конечно любит помечтать, и у него остается достаточно нереализованных проэктов, но многие он реализовывает. И мани какие-то у Борщаговского всегда есть. И квартиру на пятьдесят первой улице и Девятой авеню он сумел выбить от Сити-Холл бесплатно, как "артист". Живет теперь в модерном билдинге с элевейтором и двумя дорменами на каждый подъезд. Правда в этом билдинге полно черных и даже пуэрториканцев, но все они "артисты", а не просто черные и пуэрториканцы. И опять же - центр Манхэттана, а не у хуя на рогах... Нет, Борщаговский умеет делать дела и зря пиздеть не будет. Каким однако образом он достает ордена? Для этого нужны связи с правительствами. Ведь ордена даются правительствами. А может быть за этим скрывается мошенничество? Скажем я уговорю Барышникова купить крест, а грамота, или какой там документ сопровождает крест, окажется подделкой? Бланк, например, подлинный, но украден?..
Размышляя над всеми этими проблемами, я поднялся в грязном, как опорожненный мусорный бак, оцинкованном элевейторе на свой десятый этаж отеля "Эмбасси". Из многих комнат просачивалась громкая музыка. Черные обитатели отеля и не думали еще ложиться. В то время как в белых домах пригородов уже звенели очевидно, первые будильники...
Разбудил меня звонок телефона. "Да..." - пробормотал я.
Бодрый голос Борщаговского заорал зычно и сильно в мое сонное ухо: "Ты совесть имеешь, бандит... Давно, еб твою мать, следует звонить Барышникову, дело делать, а ты в кровати телишься..."
"Не ори, Борщаговский, - попросил я. - По утрам у меня уши хрупкие..."
"Чтоб был в десять вечера сегодня в... - он помедлил, обдумывая где... - в том же кофе-шопе, где мы кофе ночью пили. ОК? Хозяин хочет видеть тебя. Хочет с тобой побеседовать. И получишь плакаты..."
"Какой Хозяин, какие плакаты?"
"Не задавайте лишних вопросов, товарищ. Подробности объясню при встрече." - Хохоча, злодей положил трубку.
Никакого Барышникова конечно дома уже не было. На звонок ответила строгая женщина, убиравшая его квартиру на Парк-Авеню. "Он с восьми утра на репетиции." Ясно было, что Барышников встает рано, дабы тренировать свои ноги. Они ведь приносят ему мани. Барышников был обязан заботиться о своих ногах.
С предосторожностями мы приблизились к нужному дому на седьмой авеню. Борщаговский несколько раз огляделся, прежде чем войти в дом. В холле, довольно запущенном, дормена не обнаружилось. Не взяв элевейтор, мы стали взбираться по лестнице. Он впереди, пыхтя я - сзади. На мое предположение, что он опасается закона, и следовательно мы совершаем нечто криминальное, Борщаговский обругал, меня.
"Дурак ты, маленький... закон не запрещает давать ордена известным людям. Дело лишь в том, что Хозяин - важный человек, и он не хочет быть скомпрометирован связями с такими подонками, как мы с тобой."
"Я не считаю себя подонком", - возразил я, обидевшись. "Хорошо, маленький, считай себя, кем ты хочешь. Только, пожалуйста, никому не пизди о том, что увидишь. Хозяин - важный католический церковный чин, что-то вроде архиепископа будет, если на шкалу рашэн ортодокс церкви перевести. Ему связи с жидами анархистами противопоказаны."
"Ты значит - жид, но почему я - анархист?"
"А кто ты, маленький? - ласково спросил он и даже остановился чтобы взглянуть мне в лицо. - У тебя ни хуя нет и висит плакат с лозунгом Бакунина над кроватью: "Distraction is Creation"*. Анархист, кто же еще..."
* Разрушение есть Созидание.
На пятом этаже мы остановились. Ближайшая к нам дверь тотчас открылась. Очевидно к нашим шагам прислушивались за дверь" "Входите быстро" - сказал голос. Мы вошли. В темноту.
За нами закрылась дверь. Вспыхнул свет. Из-за спины Борщаговского вышел человек. Поношенный черный костюм, черная рубашка с куском белого целлулоида под горлом. Седые короткие волосы. Лицо загорелое и морщинистое. Сильные серые глаза. "Вас никто не видел на лестнице?" - спросил он.
