Железный Дым - Сергеев Леонид Анатольевич (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
До деревни Копылок, с которой начинался байдарочный маршрут, было всего семь километров, но автобус шел только через два часа. Я решил поймать попутную машину и непроизвольно пробормотал:
– Хорошо бы грузовичок, типа «Газели».
Дым вытянул шею и, принюхиваясь, стал озираться, и внезапно на чем-то задержал взгляд. Я посмотрел в ту сторону – там находился продмаг. Но острый нюх моего друга уловил не запахи продуктов, хотя и их, наверняка, уловил, но в основном – запах пикапа, допотопной машинешки, стоящей около магазина. Из кузова пикапа парень вытаскивал какие-то коробки. Наказав Дыму сторожить вещи, я подошел к парню, поздоровался и, узнав, что он шофер пикапа, спросил – не подбросит ли он нас в Копылок?
– Можно. Отчего не помочь хорошему человеку, – протянул парень, зевая и почесываясь. – Ты, папаша, один или с кем?
Я показал на Дыма.
– О, и охрана! – парень присвистнул. – Ну, жди там. Торты отнесу и покатим. Закрою вас в кузове. В кабине не имею права. Инспектор на дороге попадется, отберет права. У нас с этим строго.
Когда парень подъехал, я запихнул в тесный кузов нашу поклажу, сам с Дымом примостился поближе к кабине, чтобы меньше трясло. Парень закрыл нас, и мы очутились в полной темноте.
Дым-то любит все железное, он спокойно лежал на байдарке и, по-моему, всю дорогу с удовольствием слушал урчание мотора. А я чувствовал себя прямо-таки замурованным в железном ящике. Меня то и дело подбрасывало, и я или ударялся головой о крышу, или сваливался на торчащие ребра борта. Единственно, что скрашивало нашу поездку, это сладкий запах, оставшийся от тортов.
К сожалению, позднее оказалось, остался не только запах, но и кое-что посущественней. Когда пикап остановился в Копылке и мы вылезли из кузова, и я, и Дым были перепачканы кремами, шоколадом, сахарной пудрой. Стало ясно, парень не очень церемонился с тортами, вытаскивал их из кузова, как дрова, и, естественно, некоторые раздавил. Тем не менее, я щедро расплатился с ним и горячо поблагодарил.
В деревне стояла тишина, только петухи распевали свои незатейливые песни – соревновались друг с другом, кто громче.
А Дым, жмурясь от солнца, уже вовсю носился по травам, носился одержимо, несмотря на увесистый груз в жилетке. Наконец-то, после тесноты, духоты и тряски в поезде и машине, он почувствовал твердую почву под лапами и свободу в движениях, и в придачу денек – лучше нельзя придумать. На его мордахе сияла радость, он был счастлив по уши.
– Дым, заканчивай разминку! – бросил я. – Надо заняться делом!
Некоторое время мы приводили себя в порядок: я счищал сладости с куртки и брюк, Дым слизывал их с жилетки. Закончив эту процедуру, я заметил подростка, который во все глаза пялился на нас сквозь ограду крайнего дома. Наверняка, Дым заметил его еще раньше, но не дал мне знать, никак не обозначил присутствие зрителя – так был увлечен очередной кремовой завитушкой.
– Тебя как зовут? – обратился я к мальчишке.
– Федька.
– Слушай, Федька, ты ведь все здесь знаешь. Как пройти к реке Великой? И где там ровная лужайка, чтобы байдарку собрать?
– Так Великая еще с километр отсюда, – Федька махнул рукой в конец деревни.
– Как так? На карте она протекает прямо в деревне.
– Хм, на карте! – Федька усмехнулся. – Нарисовать-то все можно. По карте в нашей деревне есть клуб, а его давно уж нет. Его купили одни городские богачи. И отстроили под дачу… А чтой-то за одежда у вашей собаки?
– Это жилетка. В ней мой друг несет ценные вещи, необходимые для похода. Он отважный путешественник. Самый отважный из всех отважных… Так где ты говоришь дорога к реке?
– За деревней. Там одна дорога.
Я вскинул рюкзак, сверху взвалил байдарку, попрощался с Федькой и мы затопали по пыльной дороге. Я тащил килограммов пятьдесят, Дым тоже нелегкую ношу – килограммов восемь, не меньше. А солнце уже палило нещадно; раскаленный воздух обжигал горло, как кипяток.
В середине деревни из одного двора выбежала приземистая, криволапая собачонка и стала на нас лаять. Вскоре к ней присоединилось еще несколько собак покрупнее и, наконец, выскочил самый здоровенный – явно главарь деревенской стаи. Этот увалень лаял хриплым басом, и все примеривался, чтобы напасть на Дыма. Похоже, мой друг был для него не просто чужаком, но и ненавистным городским баловнем, который только и знает, что валяться на тахте и лопать колбасу. Где ему было знать, что Дым путешественник, прошедший огни, воды и медные трубы. Короче, когда собаки подбежали к нам слишком близко, Дым круто обернулся и показал зубы. И здоровяк, а за ним и вся стая, сразу поджали хвосты.
Мы уже прошли всю деревню, как вдруг услышали:
– Эй, байдарочник!
За нами шла молодая женщина в синем переднике и синем платке.
– Зачем надрываться, носить такие тяжести? Подождите, сейчас лошадь подведу.
Я не успел и рта раскрыть, как женщина скрылась в последнем дворе и через несколько минут вывела лошадь, запряженную в телегу. Рядом с лошадью бежал жеребенок.
– Складывайте вещи! – женщина остановила лошадь. – Мне все равно к реке надо за сеном.
Пробормотав «спасибо», я положил на телегу байдарку с рюкзаком, туда же отправил доспехи Дыма – он уже высунул язык (я-то шел в рубашке, а он в родной шубе, да еще в жилетке). На лошадь с жеребенком он никак не прореагировал – по нашей улице изредка на лошадях проезжают девушки наездницы. И телега не произвела на Дыма особого впечатления. Что ему телега – он видел экскаватор!
– Но-о, Ромашка! – крикнула женщина и направила лошадь к проселочной дороге.
– Кобыла Ромашка, а вас как зовут? – спросил я нашу благодетельницу.
– Мария, – женщина поправила платок и улыбнулась.
Я тоже назвался, представил Дыма и кивнул на жеребенка.
– А этого малолетку как?
– Уголек. Он годовалок. Такой постреленок!
Жеребенок, и в самом деле, то отбегал от матери, подпрыгивал и брыкался, то подбегал к Дыму и вышагивал рядом – вроде, предлагал попрыгать вместе – кто выше? Но мой друг оставался безучастным к этим попыткам – ему было не до детских забав – он, как всюду в походе, чеканил шаг впереди нашего отряда.
– Надо же, и Дыма моего не боится, – удивился я. – А ведь Дым немного на волка похож, заметили?
– Он похож на заправского моряка. Важный такой, – Мария вновь улыбнулась. – А Уголек к собакам привычный. Да и лошадь всегда чувствует, кто собака, кто волк. Всякое животное чувствует. И коза, и овца.
Дальше по пути Мария рассказала, что работает дояркой, что ходит в церковь в соседнее село, что любит свою деревню, потому что «здесь красивые места».
– Здесь никто никогда не спешит, не то что в городе, где беспокойные люди, суета, – заключила Мария и вздохнула. – Вот только туристы много портят. Думают, имеют власть над лесом, рекой. Накидают банок, пакетов, порубят деревья. А вместе с деревом погубят чье-то гнездо, чью-то нору. Мы в лесу гости, а хозяева они – звери, птицы.
Я заверил Марию, что, поскольку являюсь далеко не молодым человеком, сам осуждаю таких туристов-варваров. Что я-то вхожу в лес, как в храм, и ничего ни в лесу, ни на реке не нарушаю.
– Для меня срубить живое дерево, все равно что убить живое существо, – многозначительно заявил я. – Сухое, мертвое, понятно, можно… И вообще, если бы я был членом правительства, я издал бы указ о сохранении природы. Наш великий писатель говорил «красота спасет мир», но красоту-то спасет чистота, бережное отношение к этой красоте. И в школах надо ввести урок «Сохранение природы».
– Если будете в правительстве, не забудьте про нашу деревню, – усмехнулась Мария. – Дорогу надо провести, а то одни колдобины. И электричество дают с перебоями.
Я пообещал Марии выполнить все ее пожелания и построить новый клуб, и в придачу ко всему, увеличить зарплату тем, кто трудится на земле, выращивает животных, снабжает продуктами нас, горожан, но не имеет тех удобств, к которым мы давно привыкли: горячей воды, телефона, магазинов, больниц и транспорта под боком.
