О всех созданиях – больших и малых - Хэрриот Джеймс (полные книги txt) 📗
– Черт подери! Я вас спрашиваю! В чем дело? Как, по-вашему, что с ней? – Мистер Бимиш терял терпение, и с полным на то основанием.
Я обнаружил, что осип.
– Одну минуту! Я хочу прослушать ее легкие.
– Минуту! – взорвался тренер. – Какие там минуты! Она вот-вот издохнет!
Это я знал и без него. Мне уже приходилось видеть такую же зловещую дрожь конечностей, а теперь кобылка начинала еще и покачиваться. Времени оставалось в обрез. Во рту у меня пересохло.
Я прослушал грудную клетку. Что легкие у нее в порядке, я знал заранее – несомненно, поражены были верхние дыхательные пути, – но в результате выиграл немного времени, что бы собраться с мыслями.
Несмотря на вставленный в уши фонендоскоп, я продолжал слышать голос Бимиша:
– И конечно, это должно было приключиться именно с ней! Сэр Эрик Хоррокс заплатил за нее в прошлом году пять тысяч фунтов. Самая ценная лошадь в моей конюшне! Ну почему, почему это должно было случиться?
Водя фонендоскопом по ребрам, слушая грохот собственного сердца, я мог только от всей души с ним согласиться. Почему, ну почему на меня свалился этот кошмар? И конечно, именно в конюшне Бимиша, который в грош меня не ставит. Он шагнул ко мне и стиснул мой локоть.
– А вы уверены, что нельзя вызвать мистера Фарнона?
– Мне очень жаль, – ответил я хрипло, – но до того места, где он сейчас находится, больше тридцати миль.
Тренер словно весь съежился.
– Ну что же, значит, конец. Она издыхает.
И он не ошибался. Кобылка пошатывалась все сильнее, ее дыхание становилось все более громким и затрудненным, и фонендоскоп все время соскальзывал с ее груди. Чтобы поддержать его, я уперся ладонью ей в бок и внезапно ощутил небольшое вздутие. Круглую бляшку, словно под кожу засунули небольшую монету. Я внимательно посмотрел. Да, она прекрасно видна. А вот и еще одна на спине… и еще… и еще. У меня екнуло сердце. Вот, значит, что!
– Как я объясню сэру Эрику! – простонал тренер. – Его кобыла сдохла, а ветеринар даже не знает, что с ней! – Он посмотрел вокруг мутным взглядом, словно надеясь, что перед ним каким-то чудом возникнет Зигфрид.
Я уже стремглав бежал к машине и крикнул через плечо:
– Я ведь не говорил, что не знаю, что с ней. Я знаю: уртикария.
Он бросился за мной.
– Урти… Это еще что?
– Крапивница, – ответил я, ища среди флаконов адреналин.
– Крапивница? – Он выпучил глаза. – Разве от нее умирают?
Я набрал в шприц пять кубиков адреналина и побежал назад.
– К крапиве она никакого отношения не имеет. Это аллергическое состояние, обычно вполне безобидное, но изредка оно вызывает отек гортани – вот как сейчас.
Сделать инъекцию оказалось непросто, потому что кобылка не стояла на месте; но едва она на несколько секунд замерла, как я изо всех сил вжал большой палец в яремный желоб. Вена вспухла, напряглась, и я ввел адреналин. Потом отступил на шаг и встал рядом с тренером.
Мы оба молчали. Мы видели только мучающуюся лошадь, слышали только ее хрипы.
Меня угнетала мысль, что она вот-вот задохнется, и, когда, споткнувшись, она чуть не упала, мои пальцы отчаянно сжали в кармане скальпель, который я захватил из машины вместе с адреналином. Конечно, следовало сделать трахеотомию, но у меня с собой не было трубочки, чтобы вставить в разрез. Однако если кобылка упадет, я обязан буду рассечь трахею… Но я отогнал от себя эту мысль. Пока еще можно было рассчитывать на адреналин.
Бимиш расстроено махнул рукой.
– Безнадежно, а? – прошептал он.
Я пожал плечами:
– Не совсем. Если инъекция успеет уменьшить отек… Нам остается только ждать.
Он кивнул. По его лицу я догадывался, что его угнетает не просто страх перед предстоящим объяснением с богатым владельцем кобылы – он, как истинный любитель лошадей, гораздо больше терзался из-за того, что у него на глазах мучилось и погибало прекрасное животное.
Я было решил, что мне почудилось. Но нет – дыхание действительно стало не таким тяжелым. И тут, еще не зная, надеяться или отчаиваться, я заметил, что слюна перестает капать. Значит, она сглатывает!
Затем события начали развиваться с невероятной быстротой. Симптомы аллергии проявляются со зловещей внезапностью, но, к счастью, после принятия мер, они нередко исчезают не менее быстро. Четверть часа спустя кобылка выглядела почти нормально. Дыхание еще оставалось хрипловатым, но она поглядывала по сторонам с полным спокойствием.
Бимиш, который смотрел на нее как во сне, вырвал клок сена из брикета и протянул ей. Она охотно взяла сено у него из рук и принялась с удовольствием жевать.
– Просто не верится, – пробормотал тренер. – Никогда еще не видел, чтобы лекарство срабатывало так быстро, как это!
А я словно плавал в розовых облаках, радостно стряхивая с себя недавнее напряжение и растерянность. Как хорошо, что нелегкий труд ветеринара дарит такие минуты: внезапный переход от отчаяния к торжеству, от стыда к гордости.
К машине я шел буквально по воздуху, а когда сел за руль, Бимиш наклонился к открытому окошку.
– Мистер Хэрриот… – Он был не из тех, кто привык говорить любезности, и его щеки, обветренные и выдубленные бесконечной скачкой по открытым холмам, подергивались, пока он подыскивал слова. – Мистер Хэрриот… я вот подумал… Ведь не обязательно разбираться в лошадиных статях, чтобы лечить лошадей, верно?
В его глазах было почти умоляющее выражение. Я вдруг расхохотался, и он улыбнулся. Мне было невыразимо приятно услышать из чужих уст то, в чем я всегда был убежден.
– Я рад, что кто-то наконец это признал! – сказал я и тронул машину.
31
После того как мы с Хелен сходили в кино, уже само собой получалось, что мы виделись чуть ли не каждый день. Не успел я оглянуться, как это превратилось в твердо сложившийся обычай: около восьми часов ноги сами несли меня на их ферму.
Вполне возможно, что так продолжалось бы очень долго, если бы не Зигфрид. Однажды вечером, как у нас было заведено, мы сидели в гостиной Скелдейл-Хауса и обсуждали события дня, прежде чем отправиться на боковую. Вдруг он засмеялся и хлопнул себя по колену.
– Сегодня заходил заплатить по счету Гарри Форстер. Старик что-то расшутился – сидел здесь, поглядывал по сторонам, и твердил: "Хорошее у вас тут гнездышко, мистер Фарнон, хорошее гнездышко!" А потом хитро посмотрел на меня и заявляет: "Пора бы в это гнездышко да птичку. Какое же гнездышко без птички?"
– Ну вам давно следовало бы к этому привыкнуть! – сказал я и тоже засмеялся. – Вы ведь лучший жених в Дарроуби. И конечно, они тут не успокоятся, пока вас не женят.
– Э-эй, не торопитесь! – Зигфрид задумчиво оглядел меня с головы до ног. – Гарри имел в виду вовсе не меня, а вас.
– Как так?
– А вы вспомните. Сами же рассказывали, что встретили старика, когда прогуливались вечером с Хелен по его лугу. Ну а у него на такие вещи глаз острый. Вот он и решил, что пора вам остепениться, только и всего.
Я откинулся на спинку кресла и захохотал.
– Мне? Жениться? Вот потеха! Вы только представьте себе! Бедняга Гарри!
– Почему вы смеетесь, Джеймс? – Зигфрид наклонился ко мне. – Он ведь совершенно прав. Вам действительно пора жениться.
– Не понимаю! – Я ошеломленно уставился на него. – Что вы такое говорите?
– Как что? – ответил он. – Я говорю, что вам надо жениться, и поскорее.
– Зигфрид, вы шутите!
– С какой стати?
– Да черт подери! Я только-только начал работать. У меня нет денег, у меня ничего нет! Мне даже и в голову не приходило…
– Ах, вам даже в голову не приходило? Ну так ответьте мне: вы ухаживаете за Хелен Олдерсон или не ухаживаете?
– Ну, я… Мне просто… Если хотите, то, конечно, можно сказать и так.
Зигфрид устроился в кресле поудобнее, сложил кончики пальцев и назидательно продолжал:
– Так-так. Значит, вы признаете, что ухаживали за ней. Пойдем дальше. Она, насколько я могу судить, весьма и весьма привлекательна: всякий раз, когда она проходит по площади в рыночный день, машины только чудом не налетают друг на друга. Все признают, что она умна, обладает прекрасным характером и отлично готовит. Быть может, вы против этого спорить не станете?
