Собачьи истории - Хэрриот Джеймс (книги бесплатно .TXT) 📗
– Я подумала, что надо бы все-таки вам позвонить, мистер Хэрриот, – сказала миссис Бродуит, симпатичная пожилая вдова с почти квадратным румяным лицом, выглядевшим особенно здоровым по сравнению с сухонькими обострившимися чертами мисс Стабс, обрамленными подушкой. – Он что-то на этой неделе раскашлялся, а утром немножко пошатывался, но ест все еще хорошо.
– Оно и видно! – Я провел рукой по ребрам, укрытым толстым слоем жирка. – Чтобы старина Принц да отвернулся от миски? Для этого уж не знаю, что потребуется!
С подушки донесся смех мисс Стабс, а старый пес шире разинул ухмыляющуюся пасть, словно тоже радуясь шутке. И его глаза заблестели совсем уж весело. Я прижал стетоскоп к его сердцу, заранее зная, что услышу. Здоровое сердце, как нас учили, стучит «лаб-дап, лаб-дап», а сердце Принца стучало «свиш-свуш, свиш-свуш». Ощущение было такое, что при каждом сокращении почти столько же крови выплескивается назад в предсердие, сколько выбрасывается в аорту. И еще одно: по сравнению с прошлым разом это «свишсвуш» заметно участилось. Он получал дигиталин, но особых результатов это, видимо, не дало.
Я угрюмо передвинул стетоскоп. Как у всех старых собак, хроническая сердечная недостаточность сопровождалась нескончаемым бронхитом, и теперь я без всякого восторга слушал симфонию хрипов, свистов, взвизгов и побулькиваний, которую исполняли легкие Принца. Старый пес стоял гордо выпрямившись, а хвост его так же медленно реял в воздухе. Когда я осматривал Принца, он относился к этому как к великой чести; вот и теперь явно получал от всей процедуры большое удовольствие. К счастью, особых болей он не испытывал.
Выпрямившись, я потрепал его по голове, и он тут же попытался упереться лапами мне в грудь, но это ему не вполне удалось, тем не менее, хотя усилие было совсем невелико, ребра его начали судорожно вздыматься, а язык вывалился из пасти. Я ввел ему дигиталин внутримышечно, а потом гидрохлорид морфия – он подчинился с видимым удовольствием, словно это тоже входило в игру.
– Надеюсь, мисс Стабс, уколы успокоят его сердце и дыхание. До конца дня он будет сонным, что тоже должно помочь. Продолжайте давать ему таблетки, и вот микстура от бронхита. – Я достал флакон ипекакуаны с ацетатом аммиака, мою старую палочку-выручалочку.
Теперь началась вторая часть визита: миссис Бродуит принесла мне чашку чая и выпустила остальных четвероногих из чулана. Бен, силихэм, и Салли, кокер-спаниель, вступили в состязание с Принцем: кто кого перелает. Кошки, Артур и Сюзи, грациозно последовали за ними и принялись тереться о мои ноги.
Все шло давно заведенным порядком – ведь я выпил уже множество чашек чая с мисс Стабс под сенью плакатика, покачивавшегося у нее над головой.
– Как вы сегодня себя чувствуете? – спросил я.
– О, гораздо лучше, – ответила она и, как обычно, сразу же переменила тему.
Больше всего ей нравилось разговаривать о ее четвероногих друзьях – и нынешних, и всех тех, которые перебывали у нее со времен детства. Она много рассказывала о днях, когда были живы ее близкие. Особенно она любила описывать эскапады трех своих братьев и на этот раз показала мне фотографию, которую миссис Бродуит нашла на дне ящика комода.
Я взял снимок, и с пожелтевшей бумаги мне весело ухмыльнулись трое юношей в штанах по колено и круглых шапочках девяностых годов прошлого века. У всех в руках были трубки с длинными чубуками, а прошедшие годы ничуть не угасили веселого лукавства их улыбок.
– Честное слово, мисс Стабс, молодцы как на подбор, – сказал я.
– Да, повесы они были отъявленные! – воскликнула она, откинула голову, засмеялась, и на миг ее лицо просияло от бальзама воспоминаний.
И я вспомнил то, что слышал о ней по соседству: преуспевающий отец семейства, поставленный на широкую ногу большой дом, а затем – неудачное размещение капитала за границей, разорение и полная перемена образа жизни.
– Когда старик помер, от него всего ничего осталось, – поведал мне дряхлый старожил. – Денег там сейчас маловато.
Видимо, только-только, чтобы мисс Стабс и ее питомцы могли более или менее существовать и было чем платить миссис Бродуит. Но о том, чтобы содержать сад в порядке, отремонтировать дом или позволить себе кое-какое баловство, думать не приходилось.
Я пил чай, смотрел на собак, восседавших бок о бок у кровати, на кошек, вольготно расположившихся на ней, и меня вновь охватил страх перед лежавшей на мне ответственности. Единственным светлым лучом в жизни мужественной старушки была преданная любовь этой мохнатой компании. Беда же заключалась в их тоже преклонном возрасте.
Собственно говоря, собак не так давно тут сидело четыре, но одна умерла месяца за четыре до этого – совсем уж дряхлый желтый Лабрадор. И теперь я присматривал за остальными, а самым молодым среди них было по меньшей мере десять.
Бодрости им хватало, но все страдали теми или иными старческими недугами. У Принца – сердце, Салли начала много пить, наводя меня на мысль о гнойном метрите, а Бен худел и худел от нефрита. Заменить ему почки на здоровые я не мог, а на гексаминовые таблетки, которые прописал ему, особой надежды возлагать не приходилось. И еще – ногти у него росли так быстро, что мне приходилось постоянно их подстригать.
Кошки внушали меньше опасений, но Сюзи выглядела излишне тощей, и я каждый раз со страхом ощупывал ее пушистый живот, ища симптомов лимфосаркомы. Зато Артур был здоровяком, и мои услуги ему требовались, только когда на его зубах нарастал камень. Видимо, мисс Стабс вспомнила, что он довольно давно не подвергался этой операции, и, когда я поставил чашку, попросила меня поглядеть его. Я подтащил кота к себе по покрывалу и открыл ему рот.
– Да, наросло. Раз уж я тут, то сейчас этим и займусь.
Артур был огромным серым холощеным котом, живым опровержением всех теорий, утверждающих, будто кошки по натуре холодны, эгоистичны и так далее. Прекрасные глаза взирали на мир с широкой морды – шире мне видывать не доводилось – с удивительной благожелательностью и терпимостью. Каждое его движение было исполнено неописуемого достоинства.
Едва я начал соскребать камень, как серая грудь загудела от мурлыканья, точно в отдалении включили мотор. Мне не нужны были помощники, чтобы держать его. Он сохранял благожелательную неподвижность и дернулся всего один раз, когда я, пытаясь щипцами снять камень с заднего зуба, нечаянно ущипнул десну. Артур небрежно поднял массивную лапу, словно говоря: «Поосторожнее, приятель!». Однако когти так и остались втянутыми.
В следующий раз я приехал еще до истечения месяца. Вечером в шесть часов мне позвонила миссис Бродуит – Бен упал и не встает. Я прыгнул в машину и минут через восемь уже пробирался сквозь бурьян в саду, а из окна за мной следили собаки и кошки. Войдя в комнату, я увидел, что старый пес лежит неподвижно на боку рядом с кроватью.
«СДП» – отмечали мы в ежедневнике – «смерть до приезда». Всего три слова, но охватывали они всяческие ситуации – конец коров с послеродовым парезом, бычков с тимпанней, телят в конвульсиях. Нынче же из них следовало, что больше мне уже никогда не подстригать когти Бена.
Больные нефритом не часто умирают столь внезапно, но последнее время белок у него в моче достиг грозных цифр.
– Во всяком случае, мисс Стабс, произошло это быстро, и он совсем не мучился. – Мои слова казались неловкими и бесполезными. Старушка полностью владела собой: ни слезинки, и смотрела она с кровати на друга, столько лет разделявшего ее жизнь, непроницаемым взглядом. Надо бы поскорее унести его! Я подсунул одеяло под Бена, взял на руки и уже шагнул к двери, но мисс Стабс остановила меня:
– Подождите немножко.
С трудом повернувшись на бок, она, продолжая смотреть на Бена тем же непроницаемым взглядом, протянула руку и легонько погладила его по голове. Затем спокойно откинулась на подушки, а я торопливо вышел из комнаты.
На кухне миссис Бродуит сказала мне шепотом:
– Я сбегаю в деревню, попрошу Фреда Маннерса закопать его. Если у вас есть время, посидите пока с ней. Поговорите о чем-нибудь, ей легче будет.
