Формула добра - Самарский Михаил Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
– Ой, милочка, – тяжело вздохнула Полина Фотеевна. – Да чем же я тебе помогу? Сама как голь перекатная.
– Любой помощи буду рада, бабулечка, – женщина едва не плакала. – Ни денег, ни еды, ни одежды – ничего не осталось.
– Ну, погоди, – сказала старуха и, так же придерживаясь за стену, направилась в спальню.
Гостьи внимательно разглядывали меня. Девчонка хотела даже погладить, но мать остановила её:
– Не надо, Катюша. Чужих собак гладить нельзя. Это опасно.
– Мама, посмотри, она добрая, – возразила девочка.
– Кто его знает, что у неё на уме. Не надо.
Катя повиновалась. Через несколько минут вернулась Полина Фотеевна и протянула женщине две купюры по сто рублей:
– На вот, возьми, милая, двести рублей. Больше не могу дать, извини. Проверь, не ошиблась ли, а то я ведь слепая, ничего не вижу.
Женщина вздрогнула и, отстранив руку старушки, тихо произнесла:
– Ой, простите, пожалуйста, простите нас. Я не знала. Извините…
– Да ладно тебе, – повысила голос Полина Фотеевна, – бери уже. Чего уж там…
– Нет-нет, извините, бабушка, – смутилась женщина, – мы пойдём. Ещё раз простите, ради бога. Я не могу взять у инвалида деньги.
– Бери, – потребовала старушка, – а то обижусь! Инвалид не человек, что ли? Я что, не имею права помочь нуждающемуся? Бери, сказала!
Женщина растерялась. Она стояла как вкопанная и, видимо, соображала, как поступить в такой непростой ситуации.
– Ну чего думаешь? – спросила Полина Фотеевна.
Гостья всё-таки взяла деньги и, обняв мою старушку, поцеловала её.
– Вы не подумайте, что мы какие-то обманщики, – всхлипнула женщина. – Прижало так, что мочи нет. Муж погиб, а я вот с дочкой осталась одна. Говорят, должны помочь, но какие-то там бумажки ещё нужно собрать… Понимаете…
– Да не оправдывайся ты, милая, – махнула рукой старуха, – я всё понимаю.
Гости ушли, а Полина Фотеевна долго-долго сидела молча, время от времени смахивая слёзы со щёк.
Вечером к нам в гости приехала сестра Полины Фотеевны. Между прочим, они очень похожи друг на дружку. Узнав о случившемся, сестра принялась ругать мою подопечную:
– Сама с копейки на копейку перебиваешься, ещё и благотворительностью занялась.
– Ты что, Ир, – хмыкнула Полина Фотеевна, – отказала бы?
– Ты знаешь, сколько сейчас аферистов всяких ходит? Откуда ты знаешь, на что она их потратит. Может, пропьёт или ещё чего хуже…
– Да мне, Ирина, в общем-то, всё равно, – говорит Полина Фотеевна, – на что она их там потратит.
– Как это? – удивилась сестра.
– Главное, не на что она их потратит, а что я дала. Бог всё видит. О своей душе пусть она сама заботится, а я поступила, как мне совесть подсказала.
Вот какая у меня подопечная! И ведь она права. Я оставил сестёр на кухне, а сам прилёг в коридоре на подстилку и занялся воспоминаниями.
Я частенько вспоминаю своих первых подопечных, Ивана Савельевича и Сашку. С Иваном Савельевичем я вообще начинал свою работу поводырём. Помню свой самый первый день самостоятельной работы. Признаюсь теперь: страшно было очень. Думаю, как бы не подвести человека. Одно дело – в школе, под присмотром инструктора, другое – вот она, твоя настоящая работа. Уже никто не подскажет, не поругает, не похвалит. Правда, Иван Савельевич хвалил, не так чтобы часто, но, как говорится, редко да метко. И почти не ругался. Так, бурчал иногда, но не сильно, даже когда я его случайно в лужу завёл. Знаете, у нас бывают такие случаи, о которых в школе инструкторы даже не предполагают. Тут уже самому нужно соображать.
Идём как-то после дождя с Савельевичем в аптеку. Вроде и маршрут знакомый, не сложный, а лужи как чёрные квадраты на шахматной доске, ну я туда-сюда, туда-сюда. Иван Савельевич посмеивается.
– Трисон, – говорит, – ты как медведь в цирке. Ты был хоть раз в цирке?
Дед мой как ляпнет что-нибудь, хоть стой хоть падай. Я мысленно ему отвечаю: «Ага, из Купавны каждый день возили в Москву на медведей посмотреть!»
У старика было очень хорошее чутьё, я хоть и мысленно ему отвечал, но он всегда словно слышал мои ответы. Не знаю, может, и в самом деле у него какой-то внутренний слух был. Отвечает на мою мысль:
– Да ладно тебе, я же шучу. Кто ж вас в цирк-то поведёт. Там зверья и без вас хватает. Ничего, выберем время, я, может, сам тебя свожу. Посмотришь на слонов да тигров. Там клоуны такие смешные, акробаты…
«Делать мне нечего, на слонов и тигров смотреть. Я их по телевизору насмотрелся. И слоны, и жирафы, и зебры, и барсы разные. Чего мне на них смотреть. Мне бы вон в лужу тебя не завести. Идёшь, болтаешь всякую ерунду. Совсем запутал меня…»
Тут понимаете, какое дело. Я же смотрю за дорогой, за деревьями, за пешеходами, а заодно прислушиваюсь, что там говорит мой подопечный – вдруг какая команда поступит. А он тараторит и тараторит, ну я вконец забегался по этой «шахматной доске», а тут, как назло, двое пешеходов прут на нас прямо: то ли не поняли, что я со слепым иду, то ли им просто всё равно. В общем, как ни пытался я увильнуть (и вправо, и влево лужи), остановился резко, а Иван Савельевич моё движение недопонял и решил чуть в сторону ступнуть, да хрясь в лужу. Бог ты мой, да такая лужа попалась, хоть плавай в ней. Стоим с ним посреди этого шахматного озера, вокруг вода. Я и растерялся – так стыдно стало. Хотя и он хорош. Для чего тебе шлейка? Куда летишь? Раз я остановился, вставай и ты как вкопанный. Завёл себе поводыря, прислушивайся. Но всё равно думаю: сейчас влетит мне от старика. А мы знакомы тогда были без году неделя, да и по лужам ещё не ходили ни разу.
Среди незрячих ведь тоже разные люди бывают – и добрые и злые. Я глаза зажмурил, жду: огреет тростью по башке или нет? А он стоял-стоял да как рассмеётся:
– Эй, Трисон! Ты куда это меня привёл? Я ж тебя просил в аптеку, а не в бассейн. Ты ничего не перепутал?
«Ой, – думаю, – пронесло. Извини, дорогой Иван Савельевич, ну вот так получилось! Сейчас исправим!»
Рванул я чуть наискосок, там вроде помельче было. Затем и полностью вывел подопечного на сушу. Сам отряхнулся, слышу, а у старика в ботинках чавкает. Я от обиды даже вскульнул немного. Надо ж так опозориться.
– Да ладно тебе, – говорит Иван Савельевич, – не скули, чего уж теперь. Всяко бывает. Давай, увеличивай скорость, быстро в аптеку и домой, сушиться будем.
Я поднажал, благо аптека была уже недалеко. Пришли домой, Иван Савельевич пристроил свои ботинки, помыл мне лапы, сел возле меня и говорит:
– Ничего, собака, переживём, не расстраивайся. По-моему, это я виноват – и сам нырнул, и тебя затащил.
Я лизнул его в щёку, он прижался ко мне. И мы так просидели с ним часа два. Именно после этого случая мы и стали настоящими друзьями. А я уже осмелел и стал порешительнее водить, да и старик стал мне больше доверять, прислушиваться к моим движениям.
С Сашкой у меня тоже однажды произошло недоразумение. Конечно, я мог бы и не рассказывать о том случае, но я же правдивая собака. Верно? Не всё время хвастаться. Были и у меня промахи.
Вышли мы с ним как-то на прогулку. Маршрут знакомый, лёгкий. Я уже потом с годами понял, что каким бы лёгким ни казался маршрут, бдительность нельзя терять ни на секунду. Ничего не предвещало беды. Идём спокойно, парень стучит по тротуару тросточкой, насвистывает какие-то мелодии. И вдруг вижу, на газоне собака играет с котом. Кот такой пушистый, нападает на пуделя, а тот обороняется, потом пудель нападает на кота. Так это выглядело смешно. Я ещё тогда подумал: вот люди употребляют такое выражение «как кошка с собакой», вкладывая в него отрицательный смысл. А ведь если кошка и собака живут в одной семье, они становятся как родные, и тут впору сказать «друзья – неразлейвода». Согласен, поначалу всяко бывает: одни шипят, другие рычат. Но так ведь и у людей не сразу отношения складываются. Пока присмотрятся, прислушаются, могут и повздорить. А уже потом становятся закадычными друзьями.
