Сталин и разведка - Дамаскин Игорь Анатольевич (книги бесплатно без txt) 📗
Все это способствовало принятию основных предложений Сталина по польскому вопросу на межсоюзнических конференциях. Одной из таких побед Сталина стало принятие союзниками его требования о включении Львова и территорий вокруг него в состав СССР.
Сейчас, ретроспективно обращаясь к этим событиям и используя терминологию древней истории, можно сказать, что это была «пиррова победа», а Львов стал «Троянским конем». История не знает сослагательных наклонений, но можно предположить, что если бы Львов и Галиция достались Польше, то события 1990-х годов развивались бы иначе, самостийники не добились бы того, чего они добились, и еще неизвестно, смогли бы они и их приспешники развалить Советский Союз…
Глава 9. АТОМНАЯ БОМБА ДЛЯ СТАЛИНА
О том, как советской разведкой добывались секреты атомной бомбы, написано так много, что едва ли стоит повторяться. Напомним лишь основные вехи «атомной истории» и моменты, связанные с именем Сталина.
В начале и середине 1930-х годов ученые как на Западе, так и в Советском Союзе занимались изысканиями в области атомной энергии. Весной 1939 года группа американских ученых передала в правительство письмо об их обеспокоенности уровнем немецких разработок в этой области. Однако правительственные чиновники посчитали идею использования невидимого атома в военных целях фантастикой в духе голливудских фильмов-катастроф. Письмо погрязло в бюрократических архивах.
Но ученые не унимались. Бежавший в годы фашизма в Америку венгерский физик Сциллард убедил Эйнштейна написать Рузвельту письмо. В нем указывалось на «возможность появления бомб нового типа на основе атомной энергии, обладающих огромной разрушительной силой».
Рузвельту письмо было передано нью-йоркским банкиром Саксом 11 октября 1939 года, когда в Европе уже шла Вторая мировая война.
Президент немедленно отреагировал и поручил своему адъютанту Уотсону связать Сакса с нужными людьми. Так был создан Совещательный совет по урану, который начал предварительные исследования о возможности создания атомного оружия. Рузвельт уведомил об этом, как и о том, что подобные работы, возможно, ведутся и в Германии, Черчилля, которого это известие чрезвычайно обеспокоило. Он запросил министра авиации: «Умоляю сообщить, какова вероятность того, что атомные бомбы посыплются на Лондон?»
Рузвельт и Черчилль согласовали характер совместных действий, придавая огромное значение работе разведок. Черчилль, в частности, поручил изучить реальность «срыва методами тайной войны возможных усилий нацистских ученых и одновременного обеспечения приоритета за Англией в разработке атомной бомбы».
Забегая вперед, скажем, что в 1941 году начальник чехословацкой разведки полковник Моравец передал союзникам первые данные о немецких экспериментах с «тяжелой водой» в Норвегии. Это была очень важная информация, свидетельствующая о том, что немецкий проект находится в стадии технологической реализации.
Английская разведка немедленно приняла меры. В Норвегию было заброшено несколько диверсионных групп, одной из которых удалось взорвать завод по производству «тяжелой воды». Но немцы восстановили его. Завод периодически бомбили, но без большого успеха, завод продолжал работать. Наконец, диверсантам удалось потопить судно, перевозившее запасы «тяжелой воды» за несколько месяцев работы. А затем и авиация доделала свою работу. Немецкая программа производства атомного оружия была сорвана.
В 1941 году по указанию Черчилля в Англии был принят проект, получивший кодовое наименование «Тьюб Эллойз» («Трубный сплав»). Под этим именем скрывался комплекс мероприятий, направленных на создание английской атомной бомбы. К работам по этому проекту были привлечены лучшие английские и зарубежные физики-эмигранты. В их числе и выдающийся германский ученый, коммунист, Клаус Фукс.
Исследования в области ядерной физики успешно велись и в СССР. Но, уже начиная со второй половины 1930-х годов, они начали отставать от мирового уровня, но не из-за неспособности ученых, а по причинам идеологическим, а может быть и бюрократического порядка. В 1936 году сотрудников Физико-математического института в Ленинграде, возглавляемого А.Ф. Иоффе, критиковали за то, что их исследования «не имеют практической перспективы». Как вспоминал академик Г.Н. Флеров, даже «Курчатов не считал возможным дальше тратить усилия на ядерную физику, которая в тот момент казалась ему чем-то слишком уж далеким от жизни, от войны…».
Но все же к концу 1939 года тот же Курчатов, Флеров, Харитон, Зельдович и другие пришли к выводу, что создание атомного оружия — дело не такого уж далекого будущего. В связи с этим Академия наук СССР постановила считать ядерную физику одним из своих кардинальных направлений.
Но наступил 1941-й. В ноябре 1941 года на заседании так называемого «малого президиума» Академии наук с участием ряда руководителей физических исследований в Советском Союзе было признано «абсолютно невозможным в условиях войны возобновить изыскания в области атомной энергии, которые требуют очень больших затрат, людских и финансовых резервов».
А между тем на столе начальника разведки уже давно лежало сообщение Лондонской резидентуры с подробной информацией Дональда Маклейна о принятии в Англии проекта «Тьюб Эллойз» о формировании «Уранового комитета», начале работ по созданию английской атомной бомбы и о сотрудничестве Англии и США в этой сфере.
Непосредственным руководителем научно-технической разведки в это время был Леонид Квасников. Не дожидаясь указаний «сверху», он, по своей инициативе, еще в конце 1940 года дал шифровки в Лондон, Вашингтон, Нью-Йорк и Берлин с предложением организовать работу по атомной проблематике.
Попытаемся ответить на вопрос, когда Сталин узнал о проблеме атомной бомбы, заинтересовался ею и взял под свой контроль.
Известный исследователь истории разведки, Ласло Фараго, утверждал в своей книге «Война умов», будто бы один русский разведчик случайно «за завтраком 28 марта 1945 года» узнал об англо-американской попытке применить атомную энергию в военных целях, о чем «было доложено самому Сталину». По его заданию, «русская разведка в течение трех месяцев снабдила своих ученых необходимыми данными для создания собственной атомной бомбы».
На самом деле все было далеко не так. Сталин узнал о работе над атомной бомбой намного раньше, а разведке потребовалось намного больше времени, чтобы добыть атомные секреты. Но когда же? Во всяком случае, провожая в октябре 1941 года в Америку нового резидента, Василия Зарубина, Сталин ни словом не обмолвился об атомной бомбе. Его больше интересовали другие проблемы, в частности, не попытаются ли американские недоброжелатели использовать «политического мертвеца», А.Ф. Керенского, для формирования русского правительства в изгнании.
Однако информация разведки о мощном развороте атомных исследований в США и Великобритании постепенно коренным образом меняла отношение к ним со стороны руководства страны и лично Сталина. Когда первые сообщения Лондонской резидентуры о создании в Англии проекта «Тьюб Эллойз» были доложены Берии, он отверг их как дезинформацию, нацеленную на отвлечение людских и материальных ресурсов Советского Союза от военных усилий. Однако он дал согласие направить сведения Лондонской резидентуры об атомном оружии на экспертизу в 4 отдел НКВД. Это был крупный научно-исследовательский центр, имевший собственные лаборатории и производственную базу. Оттуда 10 октября 1941 года поступил ответ, судя по соображениям и терминологии, написанный физиком. Отзыв носил уклончивый характер: создание атомной бомбы не исключено, но на это потребуется много времени, и не все еще ясно
Имеются данные о том, что Берия все же доложил устно Сталину информацию Лондонской резидентуры и отзыв 4 отдела НКВД. Сталин высказал мнение о том, что вопрос этот интересный и важный, но сейчас, когда речь идет о существовании самого государства и все силы надо бросить на решение неотложных задач, заниматься им нет возможности. Тем не менее он поручил Берии дать задание разведке проверить эту информацию и собрать все возможные данные по этой проблеме.
