Лондон. Биография - Акройд Питер (читаем книги бесплатно TXT) 📗
Другие улицы утратили первоначальные названия, но сохранили прежнее направление. На углу Айронмонгер-лейн и Прудент-пассидж были обнаружены следы идущей с востока на запад римской дороги и строений вдоль нее – по крайней мере семи зданий, стоявших в ряд и, очевидно, имевших одно и то же промышленное назначение. После уничтожившего их очередного пожара и последовавшего за ним промежутка лет в пятьсот, то есть уже в начале IX века, на их месте у старой римской дороги возвели новые здания. В XII веке, когда в исторических записках впервые появляется название «Айронмонгер-лейн», дома по-прежнему стояли на северной обочине улицы, проложенной более тысячи лет тому назад. Этими же домами пользовались вплоть до XVII века – возможно, город не знал более долговечных построек.
Многие улицы этого района – например, Милк-стрит, Вуд-стрит и Олдерменбери – представляют собой уцелевшие следы римской планировки. Любопытно и то, что крупные лондонские рынки на Чипсайде и Истчипе до недавних пор находились там, где когда-то проложили свои дороги первые римские захватчики. За пятьдесят лет, к концу I века н. э., цель основателей Лондона была достигнута. Он стал не только торговым центром страны, но и ее административной и политической столицей. В этом центре международных связей и коммерции действовали имперские законы о торговле, браке и обороне – законы, пережившие самих римлян. Во всех существенных отношениях это был город-государство со своим собственным независимым правительством, хотя и состоящий в прямых отношениях с Римом; эта независимость, или автономия, не раз найдет отражение в его последующей истории.
В самый бурный период его развития, в конце I века н. э., в городе, по-видимому, насчитывалось около тридцати тысяч жителей. Это были солдаты, купцы и предприниматели, ремесленники и художники, кельты и римляне – словом, очень пестрое общество. Богатые купцы и чиновники строили себе роскошные дома, но жильем среднего лондонца была небольшая комнатка – спальня и она же гостиная, с мозаикой или росписью по стенам. Иногда мы даже слышим разговоры этих людей.
Как и следовало ожидать, уцелели некоторые письма, касающиеся финансовых вопросов и торговли, но попадаются и менее официальные сообщения. «Прим сделал десять плиток. Довольно!» «Последние две недели Аусталис что ни вечер гулял сам по себе… Срам!» «Лондон, близ храма Исиды…» «Сию плитку расписал Клементин». Это самые древние из дошедших до нас слов лондонцев, нацарапанные на осколках плитки и глиняной посуды, которые чудом сохранились среди гор мусора, вываленного на городскую землю за много столетий. Были обнаружены и более благочестивые надписи с поминаниями усопших и воззваниями к богам. Кроме того, были найдены печати для «рекламок» оптических дел мастера, предлагающих средства от слезливости глаз, воспалений и слабого зрения.
Мы можем увидеть прошлое яснее, если попытаемся реконструировать его по разрозненным остаткам. Огромная кисть бронзовой руки, длиной в тринадцать дюймов, была найдена под Темз-стрит, а голова императора Адриана, тоже больше натуральной величины, – в водах самой Темзы, поэтому можно догадаться, что город украшали огромные статуи. Обнаружены фрагменты триумфальной арки с каменными фресками, изображающими богов и богинь; итак, Лондон – город храмов и монументальной архитектуры. Были в нем и общественные купальни, одна из которых находилась довольно далеко от Сити, на Норт-Одли-стрит. Когда рабочие в конце XIX века наткнулись на нее в подземном сводчатом помещении, она была еще наполовину залита водой. Памятные статуи и кинжалы, священные урны и серебряные слитки, мечи, монеты и алтари – все это выражает дух города, в котором торговля и насилие были неотделимы от искренней религиозности. Но красноречивыми бывают и более мелкие детали. На дне речки Уолбрук нашли более сотни перьев: здесь бесчисленные служащие попросту выбрасывали из окон использованные стило. Это образ жизненной суеты, вполне подходящий к любому периоду лондонской истории.
Однако несокрушимость и преуспеяние Лондона в этот период не столь уж бесспорны. Как одушевленное существо, Лондон рос и распространял вокруг свое влияние, но он также переживал времена утомления и расслабленности, когда гений этого места прятал голову. Признаки подобного спада мы можем найти на тех же восточных берегах Уолбрука, где имперские чиновники швыряли в воду свои перья. Здесь в 1954 году были обнаружены остатки храма, посвященного Митре, а впоследствии и другим языческим богам. Римским лондонцам было не чуждо разнообразие верований; например, есть надежные свидетельства того, что религиозные воззрения древних кельтских племен вошли составной частью в оригинальную римско-кельтскую форму религиозного поклонения. Но мистический культ Митры с его обрядами инициации и тайными ритуалами для избранных предполагает, по крайней мере теоретически, что порой в души граждан закрадывались смятение и неуверенность.
Самый плодотворный период развития римского Лондона охватывает годы I и II столетий нашей эры, но за ним следует неоднозначная эпоха чередования прогресса и упадка. Отчасти этот упадок связан с двумя великими бичами Лондона, огнем и чумой, но происходила и постепенная деградация имперской власти по мере ослабления и упадка самой империи. Приблизительно в 200 году н. э., лет за пятьдесят до возведения храма Митры, вокруг Лондона была выстроена огромная стена. Она говорит о смутных временах, но сам факт ее постройки свидетельствует о том, что город по-прежнему располагал гигантскими собственными ресурсами. Большие области внутри стены оставались незанятыми или были отведены под пастбища, но в более фешенебельном районе близ реки стояли прекрасные дома и храмы. Первый лондонский монетный двор был создан в III веке – еще одно проявление истинной природы города. В том же веке была возведена стена вдоль реки, замкнувшая кольцо городской обороны.
Кем же были и чем занимались сами горожане в последние десятилетия жизни римского Лондона? В основном они были римско-британского происхождения, и порой ими правили британские «короли». Но население Лондона с самого своего возникновения было смешанным, и на улицах города можно было встретить представителей разных национальностей, включая выходцев из туземных кельтских племен, которые за три столетия приспособились к новому порядку. Этот римский город просуществовал столько же лет, сколько минуло с эпохи последних Тюдоров до нынешнего дня, но у нас от него остались лишь молчаливые и разрозненные свидетельства – чашки и игральные кости, банные скребки и колокольца, таблички для письма и жернова, брошки и сандалии. Как заставить эти вещи заговорить?
Конечно, на протяжении долгой истории города бывали периоды войн и смуты. О многом мы не имеем сведений, но один-два красноречивых эпизода до нас дошли. Мрак расступается, и перед глазами на миг встает та или иная картина, чтобы затем вновь затеряться в таинственном лабиринте исторического процесса, частью коего она является. Римский полководец Аллект приплыл в Британию, чтобы подавить местный мятеж; победив восставших, он обосновался в Лондоне. Кельтский вождь Асклепиодот в свою очередь выступил против имперского победителя; за пределами города произошла кровавая битва, верх в которой взяли кельты. Опасаясь расправы, остатки римских отрядов укрылись за городскими стенами и заперли ворота. Пошли в ход осадные орудия, и в защитных укреплениях была проделана брешь; кельты хлынули туда, и командир последнего легиона взмолился о пощаде. По взаимному уговору римлянам разрешили отступить к кораблям, но одно племя или часть племени нарушили соглашение; они напали на римских солдат, обезглавили их в соответствии с кельтским ритуалом и, по рассказу Гальфрида Монмутского, бросили головы «в городской ручей… по-саксонски именуемый Галоброк». В 1860?х годах на дне давно ушедшей под землю речки Уолбрук нашли множество черепов. Остальное окутано тайной.
Но по этому единственному эпизоду нельзя заключить, что история Лондона есть история борьбы племен против общего римского врага. Все прочие свидетельства говорят об ином – о смешении народов, поощряемом взаимовыгодной торговлей и обеспечившем почти непрерывное развитие коммерции и административной деятельности. Наверное, к тому времени уже сложился тип лондонского жителя – возможно, с тем особым «землистым» цветом лица, который так часто отмечался в позднейшие годы. Нет сомнений, что лондонцы говорили на вульгарной латыни с примесью местных наречий, и их религиозные верования, должно быть, представляли собой столь же пеструю и своеобразную смесь. Храм Митры – лишь один пример проникновения сюда эзотерической религии, бывшей в основном прибежищем купцов и профессиональных администраторов, но в городе была известна и христианская вера. В 313 году н. э. некий Рестит посетил Арльский собор в качестве епископа Лондонского.
