Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии - Бостром Ник (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Схему агента, максимизирующего полезность, мы используем для того, чтобы представить оказавшегося в затруднительном положении программиста, работающего с зародышем ИИ и намеревающегося решить проблему контроля. Для этого он наделяет ИИ конечной целью, соответствующей, в принципе, нормальному человеческому представлению о желаемом исходе. Программист, у которого есть своя система ценностей, хотел бы, чтобы ИИ усвоил ее. Предположим, речь идет о понятии счастья. (Такие же проблемы возникли бы, если бы программиста интересовали такие понятия, как правосудие, свобода, слава, права человека, демократия, экологическое равновесие, саморазвитие.) Таким образом, в терминах ожидаемой полезности программисту нужно определить функцию полезности, которая задает ценность возможных миров в зависимости от уровня счастья, который они обеспечивают. Но как выразить эту функцию в исходном коде? В языках программирования нет понятия «счастье». Чтобы этот термин использовать, ему сначала следует дать определение. Причем недостаточно определить его, используя философские концепции и привычную для человека терминологическую базу, например: «счастье — это наслаждение потенциальными возможностями, присущими нашей человеческой природе», или каким-то иным не менее мудреным способом. Определение должно быть дано в терминах, используемых в языке программирования ИИ, а в конечном счете с помощью таких базовых элементов, как математические операторы и ссылки на ячейки памяти. Когда смотришь на проблему с этой точки зрения, становится понятна сложность стоящей перед программистом задачи.
Идентифицировать и кодифицировать наши конечные цели так трудно потому, что человек пользуется довольно сложной системой дефиниций. Но эта сложность естественна для нас, поэтому мы ее не замечаем. Проведем аналогию со зрительным восприятием. Зрение точно так же может показаться простым делом, поскольку не требует от нас никаких усилий3. Кажется, что нужно всего лишь открыть глаза, и в нашем мозгу тут же возникает богатое, осмысленное, рельефное трехмерное изображение окружающего нас мира. Это интуитивное представление о зрении сродни ощущениям монарха от организации быта в его дворце: ему кажется, что каждый предмет просто появляется в нужном месте в нужное время, притом что механизм, обеспечивающий это, полностью скрыт от его взора. Однако выполнение даже простейшей визуальной задачи: поиск перечницы на кухне — требует проведения колоссального объема вычислительных действий. На базе зашумленной последовательности двумерных паттернов, возникшей в результате возбуждения нервных клеток сетчатки глаза и переданной по глазному нерву в мозг, зрительная кора головного мозга должна реконструировать и интерпретировать трехмерное представление окружающего пространства. Заметная часть поверхности коры головного мозга — нашей драгоценной недвижимости площадью один квадратный метр — занята областью обработки зрительной информации; когда вы читаете эту книгу, над выполнением этой задачи неустанно работают миллиарды нейронов (словно множество швей, склонившихся над своими швейными машинами в ателье и множество раз за секунду успевающих сшивать и снова распарывать огромное стеганое одеяло). Точно так же наши, казалось бы, простые ценности и желания на самом деле очень сложны4. Как программист мог бы отразить всю эту сложность в функции полезности?
Один из подходов заключается в том, чтобы попробовать напрямую закодировать полное представление о конечной цели, которую программист назначил для ИИ; иными словами, нужно записать функцию полезности, применив метод точной спецификации. Этот подход мог бы сработать, если у нас была бы чрезвычайно простая цель, например мы хотели бы знать, сколько десятичных знаков после запятой стоит в числе пи. Еще раз: единственное, что нам понадобилось бы от ИИ, чтобы он рассчитал все знаки после запятой в числе пи. И нас не волновали бы никакие иные последствия достижения им этой цели (как мы помним, это проходило по категории пагубных отказов, тип — инфраструктурная избыточность). Было бы полезно при использовании метода точной спецификации выбрать еще метод приручения. Но если развиваемый ИИ должен стать сверхразумным монархом, а его конечной целью является следовать любым возможным человеческим ценностям, тогда метод точной спецификации, необходимый для полного определения цели, — безнадежно недостижимая задача5.
Допустим, мы не можем загрузить в ИИ описание человеческих ценностей с помощью их полного представления на языке программирования — тогда что еще можно попробовать сделать? В этой главе мы обсудим несколько альтернативных путей. Какие-то из них на первый взгляд представляются вполне возможными, но при ближайшем рассмотрении оказываются гораздо менее выполнимыми. В дальнейшем имеет смысл обсуждать те пути, которые останутся открытыми.
Решение проблемы загрузки системы ценностей — задача, достойная усилий лучших представителей следующего поколения талантливых математиков. Мы не можем себе позволить откладывать решение этой проблемы до тех времен, когда усовершенствованный ИИ станет настолько разумным, что с легкостью раскусит наши намерения. Как мы уже знаем из раздела об инструментальной конвергенции (глава седьмая), он будет сопротивляться попыткам изменить его конечные цели. Если искусственный агент еще не стал абсолютной дружественным к моменту, когда обрел возможность размышлять о собственной агентской сущности, он вряд ли благосклонно отнесется к нашим планам по «промывке мозгов» или к заговору с целью заменить его на другого агента, отличающегося большим благорасположением к своим создателям и ближайшим соседям.
Естественный отбор
Эволюция уже один раз создала живое существо, наделенное системой ценностей. Этот неоспоримый факт может вдохновить на размышления, что проблему загрузки ценностей в ИИ можно решить эволюционными методами. Однако на этом пути — не столь безопасном, как кажется, — нас ожидают некоторые препятствия. Мы вспоминали о них в конце десятой главы, когда обсуждали, насколько опасными могут быть мощные поисковые процессы.
Эволюцию можно рассматривать в качестве отдельного класса поисковых алгоритмов, предполагающих двухэтапную настройку: на одном этапе — популяция возможных решений расширяется за счет новых кандидатов в соответствии с каким-то простым стохастическим правилом (например, случайной мутацией или половой рекомбинацией), на другом — популяция сокращается за счет отсева кандидатов, показывающих неудовлетворительные результаты тестирования при помощи оценочной функции. Как и в случае многих других типов мощного поиска, есть риск, что этот процесс отыщет решение, действительно удовлетворяющее формально определенному критерию поиска, но не отвечающее нашим моральным ожиданиям. (Это может случиться независимо от того, стремимся ли мы создать цифровой разум, имеющий такие же цели и ценности, как у среднестатистического человека, или, напротив, представляющий собой образец нравственности или идеал покорности.) Такого риска можно избежать, если не ограничиваться одноаспектным запросом на то, что мы хотим разработать, а постараться описать формальный критерий поиска, точно отражающий все измерения нашей цели. Но это уже оборачивается полновесной проблемой загрузки системы ценностей — и тогда нужно исходить из того, что она решена. В этом случае возникает следующая проблема, изложенная Ричардом Докинзом в книге «Река, текущая из рая»:
Общее количество страдания в мире в год превосходит все мыслимые пределы. За минуту, которая потребовалась мне для написания этого предложения, тысячи животных были съедены живьем; спасались от хищников бегством, скуля от страха; медленно погибали из-за пожирающих их изнутри паразитов; умирали от голода, жажды и болезней6.
Даже если ограничиться одним нашим видом, то ежедневно погибает сто пятьдесят тысяч человек, и бесконечное количество людей страдает от всевозможных мучений и лишений7. Может быть, природа и великий экспериментатор, но на свои опыты она никогда не получит одобрения у совета по этике, поскольку постоянно нарушает Хельсинкскую декларацию со всеми ее этическими нормами[31], причем с точек зрения и левых, и правых, и центристов. Важно другое: чтобы мы сами не шли слепо по пятам природы и не воспроизводили бездумно in silico[32] все эти ужасы. Правда, вряд ли у нас получится совсем избежать проявлений преступной безнравственности, если мы собираемся создавать искусственный интеллект по образу и подобию человеческого разума, опираясь на эволюционные методы, — чтобы повторить хотя бы на минимальном уровне естественный процесс развития, называемый биологической эволюцией8.
