Свободная культура - Лессиг Лоуренс (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

Охват. Подобным же образом следует сузить охват производных прав. Опять-таки, производные права в некоторых случаях важны. Их необходимо особо выделить. Но закон должен ясно обозначить границы: какие способы использования охраняемого копирайтом материала регулируются, а какие – нет. Когда всякое «повторное применение» творческого материала остается под контролем бизнеса, было бы разумно требовать, чтобы о проведении границ договаривались юристы. Теперь им уже незачем обсуждать лимиты. Подумайте обо всех творческих возможностях, порожденных цифровыми технологиями, а теперь вообразите себе масло, льющееся в машину. Вот что делает с творческим процессом само требование обязательных разрешений. Сглаживает его. Вот на что упирал Олбен, описывавший создание компакт-диска, посвященного Клинту Иствуду. В то время как вполне понятна необходимость договариваться о предвидимых производных правах – съемке картины по книге, поэме или музыкальной пьесе, нет никакого смысла требовать договоренностей в отношении непредсказуемого. Здесь статутное право подошло бы куда больше.

В любом из этих случаев закон должен фиксировать защищенные способы использования, прочие же, предположительные, охраняться не должны. Это диаметрально противоположно рекомендации моего коллеги Пола Голдстайна [255]. Он считает, что закон должен оговаривать расширенную защиту вслед за расширенным использованием. Анализ Голдстайна прекрасно сгодился бы, будь стоимость правовой системы невелика. Но как мы замечаем сейчас в контексте интернета, неопределенность горизонтов защиты и стимулы к сохранению существующих структур доходов вкупе с сильным копирайтом подрывают инновационный процесс.

Закон мог бы справиться с этой проблемой, либо отменив защиту вне конкретно очерченных пределов, либо обеспечив права на вторичное использование при обозначенных статутных условиях. В обоих случаях в результате высвободится огромный пласт культуры, общедоступной для культивации. А при режиме статутных прав такое вторичное использование принесет артистам больше доходов.

Освободить снова музыку

Сражение, которое так распалило всю эту войну, велось из-за музыки, поэтому было бы несправедливо заканчивать эту книгу, не уделив этой волнующей стольких людей теме должного внимания. Нет такого аспекта правовой политики, который подтверждал бы уроки данной книги лучше, чем схватки вокруг обмена музыкой. Привлекательность музыкального файлообмена была сильнейшим допингом в росте интернета. Она поднимала спрос на доступ в интернет мощнее любого другого применения. Она, возможно, и стала убийственной, в обоих смыслах этого слова. Несомненно, музыкальный файлообмен подгонял развитие широкополосных сетей, но, вполне вероятно, что он же усиливает необходимость регулирования, которое, в конце концов, уничтожит инновационный механизм в Сети. Целью копирайта, в отношении контента в целом и музыки в частности, является создание стимулов для сочинения, исполнения и, самое главное, распространения музыки. Закон добивается этого, наделяя композитора исключительным правом контроля за публичными исполнениями его произведения, а артиста – контролем над копиями его выступлений. Файлообменные сети усложняют данную модель, обеспечивая такой способ распространения контента, в котором исполнитель не получает прибыли. Разумеется, этим возможности пиринга не исчерпываются. Как я описывал в пятой главе, р2р-сети предлагают четыре разных вида фалообмена:

A. Некоторые используют файлообменные сети вместо покупки компакт-дисков.

B. Некоторые используют файлообменные сети для ознакомления перед приобретением дисков.

C. Многие используют пиринговые сети для того, чтобы иметь доступ к контенту, который больше не продается, но все еще охраняется копирайтом, или же его хлопотно покупать вне Сети.

D. Многие используют р2р-сети для доступа к контенту, который не охраняется копирайтом или явно выложен самим правообладателем во всеобщий доступ.

Всякая реформа права должна учитывать эти разные виды пользования. Следует избегать обременения четвертого вида использования в стремлении уничтожить использование первого типа. Более того, рвение, с которым закон обрушился на обмен первого вида, должно зависеть от величины использования второго типа. Как и в случае с видеомагнитофонами, если конечный эффект от обмена, в действительности, не очень вреден, необходимость в регулировании значительно ослабевает. Как я уже говорил в пятой главе, реальный ущерб от файлообмена неоднозначен. Однако допустим здесь, что вред вполне реален. Другими словами, предположим, что обмен первого вида значительно больше второго типа и доминирует среди клиентов файлообменных сетей. Тем не менее, в текущем технологическом контексте присутствует один ключевой момент, который мы должны учитывать, чтобы понять, как право должно реагировать на происходящее.

Сегодня файлообмен вызвал привыкание, а через десять лет его уже не будет. Сегодня он так популярен, потому что является простейшим способом доступа к широкому ассортименту контента. А через десять лет пиринг уже не будет самым легким средством доступа к различным материалам. Сейчас интернет-доступ громоздок и медлителен. Нам, американцам, еще повезло с нашим широкополосным подключением на 1,5 Мбит/с, да и у нас самих очень редко данный сервис обеспечивает такую скорость как для входящего, так и для исходящего трафика. Хотя развивается беспроводной доступ, большинство из нас по-прежнему выходит в сеть по проводам. Многие получают доступ только посредством машины с клавиатурой. Идея всегда работающего, всегда подключенного интернета – пока, главным образом, всего лишь идея. Но она станет реальностью, и это значит, что нынешние наши средства доступа в интернет являются переходной технологией. Те, кто определяет политику, не должны основываться на переходной технологии. Они обязаны исходить из будущего технологии. Вопрос следует ставить не о том, «как вообще регулировать файлообмен», а «какой закон нам потребуется, когда Сеть станет тем, чем обещает стать». Сетью, в которой, по сути, работает каждая необесточенная машина, в которой, где бы вы ни находились (кроме, быть может, диких районов в Скалистых горах), вы будете подключены к интернету. Представьте, что интернет повсюду, как лучшая сотовая связь, позволяющая соединиться с кем угодно нажатием одной кнопки.

В таком мире будет чрезвычайно просто подключаться к сервисам, предоставляющим доступ к контенту «на лету» – к онлайновому радио, например, которое транслируется пользователю по первому его требованию. Вот тут мы и подошли к критическому моменту. К моменту, когда подключиться к сервисам, предоставляющим доступ к контенту, станет необычайно просто, легче будет соединиться с ними, чем загрузить и хранить контент на множестве устройств, предназначенных для его проигрывания. Будет проще, другими словами, подписаться на платный контент, нежели управлять базой данных, как это приходится делать всем в загрузочно-обменном мире напстероподобных технологий. Контент-сервисы будут конкурировать с файлообменом – даже несмотря на то, что будут брать деньги за доступ к контенту. Сотовые операторы в Японии уже предлагают трансляции музыки (за плату) на телефоны (которые можно снабдить наушниками). Японцы за это платят, несмотря на весь доступный в Сети «бесплатный» контент в виде МР3-файлов [256]. Такие размышления о будущем требуют рассматривать настоящее в перспективе: последнее на сегодня – всего лишь временное положение дел. «Проблема» файлообмена – на уровне настоящей проблемы – будет проявляться все меньше по мере того, как легче станет подключаться к интернету. Таким образом, это непростительная ошибка тех, кто определяет нынешнюю политику. Они «решают» данный вопрос в свете технологии, которой завтра уже не будет. Цель, которую следует ставить – это не урегулировать интернет для уничтожения файлообмена (Сеть все равно перерастет эту проблему), а удостовериться в том, что артисты получают свои деньги в этот период, переходный от бизнес-моделей двадцатого века к технологиям века двадцать первого. Ответ начинается с осознания того факта, что здесь надо решать разные «проблемы». Давайте начнем с контента четвертого типа – не охраняющегося копирайтом или охраняющегося, но предоставленного самим артистом в пользование. «Проблема» с этим контентом заключается в том, чтобы технология, обеспечивающая данный вид обмена, ни за что не была признана незаконной. Можете судить об этом с такой позиции: таксофоны используют похитители, чтобы при их помощи требовать выкуп, в этом нет сомнения. Но есть же много людей, которым необходимы такие телефоны, и они не имеют ничего общего с преступниками. Было бы неразумно запрещать платные телефонные автоматы, лишь бы искоренить похищение людей.