КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Бэррон Джон (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Принявший его работник посольства отнесся к этому предложению скептически. Кагебистам уже осточертели подобные «коммивояжеры», тем более что многие из них оказывались агентами иностранных контрразведывательных служб. Кампилесу было сказано, что так сразу невозможно составить представление о ценности его документации, поэтому желательно, чтобы он оставил принесенный материал в посольстве, а через два дня в городском парке встретился с тем же работником посольства для окончательного разговора.
По-видимому, офицерам «линии X» афинской резидентуры недостало опыта, чтобы оценить документы, предлагаемые Кампилесом. Может быть, они не вполне четко охарактеризовали их в донесении, которое, безусловно, было отправлено по этому случаю в «центр». Нельзя исключить и того, что Советы усомнились в их подлинности. Но, так или иначе, они не оценили сразу всей важности доставшегося им материала. Потому что явившийся в парк работник посольства вручил Кампилесу всего три тысячи долларов и упирал в беседе главным образом на то, как важно, чтобы Кампилес попытался снова поступить на службу в ЦРУ.
Впрочем, аналитики в московском «центре» быстро извлекли из полученных документов информацию, позволившую раскрыть сразу два американских секрета, до того ускользавших от внимания Советов. Кампилесом были похищены страницы того справочника, из которого можно было узнать подробности функционирования американского разведывательного спутника КГ-11.
Раньше советские специалисты считали, что американские спутники такого назначения, подобно их собственным, периодически сбрасывают кассеты с фотоснимками, которые либо подхватываются специальными самолетами в воздухе, либо отыскиваются после падения на землю и поспешно доставляются в лабораторию для проявления и анализа. Теперь, к немалому удивлению этих специалистов, выяснилось, что КГ-11 постоянно передает изображение того участка земной поверхности, над которым в данный момент проходит, непосредственно в американский разведцентр. Все, что «видят» его камеры, сразу же могут увидеть и аналитики в Вашингтоне.
Второй секрет оказался столь же невероятным. Снимки, сделанные спутниками, Соединенные Штаты годами не допускали к опубликованию без основательной ретуши, которая должна была скрыть поразительно высокую разрешающую способность американской фотоаппаратуры и тем самым ввести в заблуждение советских специалистов. Советы камуфлировали свои межконтинентальные ракеты под дымовые трубы химических и прочих предприятий. С этой целью они раскрашивали носовые конусы этих ракет так, чтобы сверху они выглядели как отверстия труб. Теперь КГБ узнал, что фотокамеры, установленные на КГ-11, не удавалось обмануть столь жалкой уловкой: они фиксировали даже отставшие чешуйки краски на этих носовых конусах.
Прошел какой-нибудь месяц, и американские специалисты, занятые оценкой разведывательной информации, получаемой от спутников, заметили признаки какой-то новой, необычной и весьма подозрительной советской активности. Над каким бы участком советской территории ни появлялся КГ-11, повсюду он обнаруживал энергично проводимые мероприятия по маскировке определенных объектов: самолеты поспешно заводились в ангары, над пусковыми шахтами ракет лихорадочно натягивались маскировочные сети. Стало ясно, что, по-видимому, в руки КГБ попал справочник, относящийся к космической разведке. Предстояло выяснить, как это могло случиться, и ФБР немедленно начало расследование.
Между тем Кампилес, вернувшись в родную Индиану, положил три тысячи, полученные от Советов, в банк на счет, принадлежащий его матери. Будучи ловким шпионом, он не мог позволить себе даже пустячного промаха. Вдруг деньги окажутся фальшивыми? Глупо было бы погореть из-за подобной мелочи.
Кампилес был также достаточно проницательным, чтобы предположить, что в случае приема его обратно в ЦРУ ему придется первым долгом пройти проверку на детекторе лжи, и уж, конечно, он не избежит стандартного вопроса: «Не было ли у вас контактов с Советами?» Предвидя это, он заранее сообщил сотруднику ЦРУ Джорджу Джоаннидесу, что встретился с советскими в Афинах, чтобы их одурачить, всучить им некую ложную информацию, и ему удалось провести их и получить три тысячи долларов. Теперь, пояснил он, налицо все необходимые условия, чтобы провести соответствующую операцию (так называемую «развелитру») с его участием и окончательно надуть Советы.
Одним из ограничений, наложенных Конгрессом Соединенных Штатов на деятельность ЦРУ в 70-е годы, был запрет вести следствие по делу какого бы то ни было американского гражданина на территории США, если этот гражданин не является сотрудником самого ЦРУ. Поэтому, чтобы получить компрометирующий Кампилеса материал, который можно было бы передать ЦРУ как основание для просьбы о начале расследования, Джоанн идее потребовал у Кампилеса письменное изложение его действий в Афинах. ФБР подключило к расследованию одного из опытнейших контрразведчиков, и тому удалось получить от Кампилеса признание того, как все происходило на самом деле. Хотя в дальнейшем Кампилес спохватился и начал все отрицать, суд признал его виновным в шпионской деятельности и приговорил к длительному тюремному заключению, которое он ныне отбывает.
Кампилеса толкнули на преступление его эгоцентризм и самовлюбленность. Совсем иные чувства — отчаяние в сочетании с жадностью — оказались причиной падения другого бывшего сотрудника ЦРУ, Дэйвида Генри Барнетта. Организуя собственное предприятие, он залез в такие долги, что, как ему представилось, у него остался один-единственный выход. В октябре 1976 года, воскресным днем, он нанес визит советскому атташе по вопросам культуры в Джакарте и вручил ему напечатанную на машинке записку, где говорилось, что он готов сообщить КГБ все, что знает о ЦРУ, но это будет стоить 70 тысяч долларов.
Барнетт мог поведать КГБ, в сущности, немало интересного. Он был внештатным сотрудником ЦРУ на Дальнем Востоке с 1958 по 1963 год, после чего его приняли в штат. Два года он работал в Корее в качестве тайного агента, еще два года пробыл в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли и, наконец, был назначен в Сурабайю, в Индонезию. Так как ЦРУ не проводило там никаких операций, которые были бы направлены против дружественной Индонезии, то работа в этой стране была совсем необременительной и сводилась главным образом к оценке советских действий и попыткам проникнуть в планы Советов. Соответственно и шансы на продвижение по службе оказывались незначительными, и Барнетт решил, что заработает куда больше денег, выйдя в отставку и организовав собственное дело. В 1970 году он так и поступил, но ни рыбоконсервный завод, основанный им, ни дальнейшие подобные начинания не приносили ничего, кроме убытков, и вскоре он оказался на грани разорения.
Хотя атташе по вопросам культуры не был работником КГБ, Барнетт полагал, что он, не предавая дело огласке, передаст его предложение кому следует. В следующее воскресенье Барнетт снова появился в доме атташе, за ним заехал офицер КГБ, представившийся просто как Дмитрий, и в машине они заговорили о деле. Дмитрий внимательно выслушал, какие финансовые затруднения испытывает его собеседник и что примерно он может рассказать об операциях ЦРУ, и предложил встретиться через две недели. Во время этой встречи Барнетт начал называть известных ему сотрудников и агентов ЦРУ и получил от Дмитрия 25 тысяч долларов наличными.
25 февраля 1977 года он вылетел в Европу, получив подробные наставления и три тысячи на дорожные расходы. В Вене он встретился с сотрудником КГБ, который повез его за город, в безопасное место. В уединенном доме, за плотно зашторенными окнами, их уже ждали трое офицеров из «центра» — Павел, Михаил и Алексей. На столе посередине комнаты стоял какой-то прибор, выглядевший как большая металлическая коробка прямоугольной формы. Усевшись по обе стороны прибора, Барнетт и Павел надели маски с вмонтированными в них микрофонами и повели разговор друг с другом «через коробку», таким образом, что их слов не мог уловить никто из присутствующих.
