Крестовый поход на Восток. «Жертвы» Второй мировой - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги без сокращений TXT) 📗
Сначала задумаемся – а может ли так быть? Может ли один человек быть трусом в военной области и авантюристом в политической? Ведь при переходе из экономической области в военную, а из военной в политическую риск возрастает на порядки. Что стоит ошибка в экономической области? Скажем, построили не тот завод! Это пфенниги потерь в расчете на каждого немца, дополнительная его работа в течение нескольких минут.
А что стоит ошибка в военной области, скажем, проигранное сражение? Это уже десятки тысяч убитых граждан и сотни марок материальных потерь в расчете на каждого.
А что стоит ошибка в политике, скажем, выбор не того союзника или не того противника? Это миллионы убитых и десятки тысяч марок потерь в расчете на каждого оставшегося в живых. Эти риски несоизмеримы. По Манштейну получается, что Гитлер не рисковал там, где возможные потери еще не так велики, но охотно рисковал там, где они неизмеримы. Может ли такое быть? Может ли человек, который не принимает ванну из-за страха утонуть, отважиться переплыть Волгу в ее низовьях? Такой человек немыслим, и Гитлер им не был, он не был авантюристом.
Просто Гитлер знал то, чего не знали или не пишут его генералы (даже после войны). Они поражались «невероятному политическому везению» Гитлера. В роли «невероятного политического везения» Гитлера выступал сионизм – международное еврейство. Именно этот союзник обеспечивал Гитлеру достижение целей, которые генералам казались «невероятными».
К примеру, Манштейн от имени генералов, участников совещания у Гитлера, вспоминал: «Гитлер в 1938 г. развернул свои силы вдоль границ этой страны (Чехословакии. – Ю.М.), угрожая ей, и все же войны не было. Правда, старая немецкая поговорка, гласящая, что кувшин до тех пор носят к колодцу, пока он не разобьется, уже приглушенно звучала в наших ушах. На этот раз, кроме того, дело обстояло рискованнее, и игра, которую Гитлер, по всей видимости, хотел повторить, выглядела опаснее. Гарантия Великобритании теперь лежала на нашем пути. Затем мы также вспоминали об одном заявлении Гитлера, что он никогда не будет таким недалеким, как некоторые государственные деятели 1914 г., развязавшие войну на два фронта. Он это заявил, и, по крайней мере, эти слова свидетельствовали о холодном рассудке, хотя его человеческие чувства казались окаменевшими или омертвевшими. Он в резкой форме, но торжественно заявил своим военным советникам, что он не идиот, чтобы из-за города Данцига (Гданьск) или Польского коридора влезть в войну» [309].
Заявил и, тем не менее, именно из-за этого в войну и «влез», хотя ни ему, ни Германии она не была нужна. Теперь понятно, что она нужна была его союзнику – сионизму.
Манштейн, повторюсь, не пишет, что целью Гитлера (целью его союзников) было переселение западноевропейских евреев в Палестину, прямо он даже ничего не пишет о захвате Палестины, но он так детально анализирует бессмысленность войны против Англии в Средиземном море и Африке и прямую необходимость для победы над Англией высадки на Британские острова (он готовил свой корпус к этой высадке), что невольно напрашивается вопрос: какова же тогда цель войны Гитлера в Средиземном море и в Африке, если победа над Англией здесь ни при чем?
Манштейн рассматривает различные варианты операций на Средиземном море: как гипотетические (захват Мальты и Гибралтара), так и те, которые удачно или неудачно осуществлялись (захват Греции, Крита, Египта). Причем скорее из академического интереса, поскольку он одновременно утверждает, что с точки зрения стратегии война на Средиземном море именно Германии ничего не давала.
«Бесспорно, потеря позиций на Средиземном море была бы для Великобритании тяжелым ударом. Это могло бы сильно сказаться на Индии, на Ближнем Востоке и тем самым на снабжении Англии нефтью. Кроме того, окончательная блокада ее коммуникаций на Средиземном море сильно подорвала бы снабжение Англии. Но был бы этот удар смертельным? На этот вопрос, по моему мнению, надо дать отрицательный ответ. В этом случае для Англии оставался бы открытым путь на Дальний и Ближний Восток через мыс Доброй Надежды, который никак нельзя было блокировать, В таком случае потребовалось бы создать плотное кольцо блокады вокруг Британских островов с помощью подводных лодок и авиации, т. е. избрать первый путь. Но это потребовало бы сосредоточения здесь всей авиации, так что для Средиземного моря ничего бы не осталось! Какой бы болезненной ни была для Англии потеря Гибралтара, Мальты, позиций в Египте и на Ближнем Востоке, этот удар не был бы для нее смертельным. Напротив, эти потери скорее ожесточили бы волю англичан к борьбе – это в их характере. Британская нация не признала бы этих потерь для себя роковыми и еще ожесточеннее продолжала бы борьбу! Она, по всей видимости, опровергла бы известное утверждение, что Средиземное море – это жизненно важная артерия Британской империи. Очень сомнительно также, чтобы доминионы не последовали за Англией при продолжении ею борьбы» [310].
Победу в Европе могла обеспечить только высадка на Британские острова, эта высадка решала и вопросы победы на Средиземном море. Манштейн пишет:
«Важнейшим, видимо, было следующее: после завоевания Британских островов немцами враг потерял бы базу, которая, по крайней мере тогда, была необходима для наступления с моря на европейский континент. Осуществить вторжение через Атлантику, не пользуясь при этом в качестве трамплина Британскими островами, было в то время абсолютно невозможно, даже и в случае вступления Америки в войну. Можно не сомневаться также и в том, что после победы над Англией и вывода из строя английской авиации, изгнания английского флота за Атлантику и разрушения военного потенциала Британских островов Германия была бы в состоянии быстро улучшить обстановку на Средиземном море.
Можно было, следовательно, сказать, что даже если английское правительство после потери Британских островов пыталось бы продолжать войну, оно вряд ли имело шансы выиграть ее. Последовали ли бы за Англией в этом случае доминионы?» [311]
Причем, несмотря на сложность форсирования Ла-Манша, у Манштейна не было сомнения в успехе захвата Британских островов, поскольку в 1940 г. у Германии «имелось одно решающее преимущество, а именно то обстоятельство, что она вначале не могла встретить на английском побережье какую-либо организованную оборону, обеспеченную хорошо вооруженными, обученными и хорошо управляемыми войсками. Фактически летом 1940 г. Англия была почти абсолютно беззащитна на суше перед вторжением» [312]. Это, со своей стороны, подтверждает и Черчилль.
Но Гитлер отказался от высадки и начал войну на Средиземном море, совместив ее с подготовкой войны с СССР. Причину этого отказа Манштейн дает и со слов Гитлера: «Он часто говорил, что не в интересах Германии уничтожить Британскую империю. Он считал, что она представляет собой крупное политическое достижение» – и сам: «Если же даже и не доверять полностью этим заявлениям Гитлера, то одно все же ясно: Гитлер знал, что в случае уничтожения Британской империи наследником будет не он, не Германия, а США, Япония или Советский Союз» [313].
Много загадок поставил Гитлер Манштейну. О них фельдмаршал то ли не хочет говорить, то ли действительно не знает на них ответов. Манштейн ведь никогда не был свитским генералом, вся его карьера после 1938 г. проходила исключительно на фронтах и задачи, стоящие перед Гитлером, могли быть ему действительно непонятны и от этого казались глупыми.
Скажем, такой эпизод. Осень 1942 г. Накануне Гитлер вывел из Крыма 11-ю армию Манштейна и отправил ее брать Ленинград. Не удалось. О взятии Москвы и речи не идет. На юге немцы тщетно бьются у стен Сталинграда и на кавказских перевалах. Разведка донесла, что наши войска готовят удар у Витебска. Гитлер посылает Манштейна туда, в связи с новым назначением они беседуют, и Гитлер предупреждает, что Манштейну, возможно, придется взять на себя командование группой армий «А» (Кавказское направление), которой до этого Гитлер командовал сам «по совместительству». «Но еще, – изумляется Манштейн, – удивительнее было то, что Гитлер в этот момент сказал в связи с моим возможным назначением на пост командующего этой группой армий. На будущий год он предполагает, заявил Гитлер, предпринять силами группы механизированных армий наступление через Кавказ на Ближний Восток!» [314] Похоже, Манштейн искренне недоумевает, почему Гитлер – Верховный Главнокомандующий Вермахта – лично командует группой армий Кавказского направления и, главное, как он при такой обстановке на Восточном фронте может думать о Ближнем Востоке!
