Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев - Латса Александр (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Несколько лет назад я учился в Бордо, в одном из крупнейших университетов Франции. Наблюдать за повседневной жизнью МГУ на протяжении нескольких месяцев было для меня очень поучительно. Я видел удивительные вещи, невозможные на территории французского университета. Например, один студент приезжал на уроки за рулем Bentley, а одной студентке подарили настолько огромный букет цветов, что ей надо было помочь нести их. А еще были инкассаторы, идущие через толпу студентов с мешками денег и автоматами в руках, чтобы пополнить банкоматы на территории кампуса…
Во Франции, несмотря на то, что говорят «левые» об общих интересах, нет аналога советской традиции весенних субботников, когда русские студенты-волонтеры в относительно веселой обстановке расчищают и подновляют университет. Во Франции не устраивают субботников, а студентов больше интересует политическая жизнь. Семестры проходят между выборами в различные союзы, уроки часто прерываются забастовками и требованиями, это иногда заканчивается драками между студентами крайне правых и крайне левых взглядов. Когда я учился на юрфаке в Бордо, многие лекции проводились в полевых условиях, классы разбивались прямо на газоне, это были любимые акции протеста студенческих союзов. Митингующие требовали дополнительного финансирования университета, лекции срывались, повсюду висели баннеры и шли дискуссии и бесконечные протесты против правительства, а затем занятия возобновлялись. Агитация в университетах – очень старая французская традиция, самые первые забастовки и студенческие протесты начались во Франции еще в XV веке. Политически активным студентам не до чистки, уборки или перекраски чего-нибудь в кампусе.
Мне очень понравились весенние субботники со студентами в мини-шортах и с айфонами. Люди одновременно серьезно работали, очищая и ремонтируя, – и ловили малейшие лучики солнца, чтобы немного загореть. Это возрождение традиции советских времен действительно впечатляет и не может не привлечь внимания хоть сколько-нибудь объективного иностранца. Появление солнца, тепло, летняя одежда на грани приличия заставили меня думать, что я никогда ни в какой другой стране не видел такого количества красавиц на единицу площади.
Чудо, чудо, сотворенное Ириной: после трех месяцев занятий я мог уже изъясняться на русском языке, по крайней мере настолько, чтобы купить билет в метро, заказать обед в ресторане или взять такси. Я начал писать на кириллице. Я понял самое главное: начать полноценно говорить по-русски всего за один год почти невозможно; но тот минимальный уровень, которого я достиг, позволит мне добиться быстрого прогресса в будущем. Почти четыре года спустя я понял, насколько русский язык богат и сложен. Его действительно невозможно выучить за несколько месяцев.
Эта нежная весна в университете, моя первая русская весна, показала, что у меня есть шанс прижиться в России, и я начал строить планы на будущее. Я должен адаптироваться к русскому стилю жизни, совершенствовать язык и урегулировать свой статус для того, чтобы работать в России, а затем искать работу. Грандиозные планы!
Мой спальный район
После первого спокойного визита в Москву летом мы решили вернуться в Россию зимой, чтобы увидеть жизнь под снегом. Зимой 2007 года судьба преподнесла нам сюрприз, неожиданный, но показательный для экономической динамики России до кризиса 2008 года. В один из вечеров Евгения подала свою кандидатуру на вакансию. На следующее утро ей ответили, назначили собеседование на вторую половину того же дня, а вечером сделали официальное рабочее предложение. Евгения с ходу приняла его и начала работать в январе, сразу после праздников. Отпраздновав хорошую новость, мы должны были обосноваться в Москве и первым делом – найти жилье.
Для экспата, который работает в иностранной компании, таких забот не существует. Отдел персонала компании берет на себя все эти трудности: оформляет документы, ищет жилье в центре города и французскую школу, если в семье есть дети. Увы, мы были в другом положении. Евгения родилась не в Москве и уехала из СССР 14 лет назад, совсем ребенком. За это время все изменилось. Евгении пришлось импровизировать, не имея никаких связей и знакомых в Москве.
Мы сразу созвонились с несколькими известными агентствами недвижимости, которые пообещали нам перезвонить, но так этого и не сделали. Поискав в Интернете, на следующий день мы связались с малоизвестным агентством «Violenta». Их офисы были расположены на севере Москвы; туда мы и отправились на следующий день. На сайте агентства было много хороших квартир на аренду, и услуги их стоили столько же, сколько и аренда квартиры за месяц, – все выглядело вполне обнадеживающе. В офисе красивая молодая женщина, немного говорящая по-английски, сказала, что у их агентства много квартир в аренду, и владельцы привыкли к иностранцам, поэтому не будет никаких проблем. Нужно просто подписать контракт и заплатить 3000 рублей за то, чтобы просмотреть квартиры в течение недели.
Мы заплатили и подписали контракт, девушка познакомила нас с агентом, и мы назначили встречу на следующий день в центре города, чтобы просмотреть несколько квартир.
– Какой профессионализм русских агентов по недвижимости! – говорил я Евгении по дороге к метро. – Видишь, Москва – суперорганизованный город.
К сожалению, я был слишком уверен в себе и не вспомнил о почти таких же аферистах, живущих почти во всех городах Франции. На следующий день ни с каким сотрудником агентства мы не встретились, а на наши звонки агент не отвечала. После часа попыток дозвониться она наконец ответила и объяснила, что уволилась и что больше не работает в агентстве.
В офисе тоже никто не отвечал. На следующий день мы пошли в агентство. Красивая бизнес-леди исчезла, и нас не очень хорошо, если так мягко можно сказать, встретил мужчина лет сорока. Он пояснил, что деньги по контракту на 3000 рублей пошли на оплату агентов, которые показывали квартиры. Наш агент уволилась и ушла с нашими деньгами. Мужчина торопился, был достаточно агрессивно настроен, и пока мы разговаривали, второй мужчина, постарше, прохаживался около нас с еще менее дружелюбным видом. Я попросил вернуть нам деньги; недружелюбный мужчина отказался. В какой-то момент я повысил голос; мой собеседник тоже. Через некоторое время дверь отворилась с треском, второй мужчина влетел в комнату, глядя на нас с ненавистью, и закричал на русском языке: «Все!» Мне очень хотелось вернуть мои 3000 рублей, и мне было интересно, с какой мафией я имел дело, и я помнил о том, что у них есть копии наших документов. Но я решил сдаться и ушел, не добившись желаемого.
Наша вторая попытка найти квартиру тоже оказалась неудачной. Агент по продаже недвижимости позвонил нам и предложил посмотреть двухкомнатную квартиру в Алтуфьево, на севере города, «не слишком далеко от метро». Те, кто жил в Москве, знают, что Алтуфьево – это очень далекий от центра район (20 км по прямой), а квартира оказалась в двадцати минутах ходьбы от метро. Когда мы подошли к дому в темноте, в десять часов вечера, я не знал, нужно ли вообще смотреть эту квартиру. Мне не хотелось каждый день идти двадцать минут по льду до метро, оскальзываясь и падая.
В подъезде мы встретили мужчину с мусорным пакетом и маленькой собачкой; он пошатнулся немного и смерил меня подозрительным взглядом.
Квартира находилась на последнем этаже изношенного здания. Входная дверь была открыта, и окна тоже. Двери распухли от влаги и не закрывались, ванную комнату, очевидно, не чистили со времен распада СССР, и вся квартира оказалась настолько обшарпанной и грязной, что я задумался, может ли вообще здесь жить человек. Там невыносимо воняло – наш риелтор сказал, что это запах смерти: «Старый владелец скончался совсем недавно». После этого он добавил: «Квартира свободна, можете въезжать на этой неделе, аренда тридцать пять тысяч рублей». В тот момент я подумал, что теперь мы – жертвы розыгрыша и нас снимает скрытая камера.
