Третья молодость - Хмелевская Иоанна (чтение книг txt) 📗
Естественно, в рассказе о нашей поездке в Канаду, я опустила уйму мелочей. Например, я не описала, как Тереса лишила свою сестру халата, как свалилась на крышу сарайчика у озера, как моя мать подстерегала нас с топором на крутом откосе — не с преступными целями, а наоборот, чтобы защитить, как я вытащила Роберта на рысистые испытания в Торонто, как мы с Тересой пытались поймать друг друга и носились вокруг одной стены в квартире, и тысячи других забавных глупостей. Но эта книга — автобиография, а не продолжение «Просёлочных дорог» и «Колодцев предков», хотя одних только пустяковых курьёзов хватило бы на целую книгу. Если принять во внимание неупомянутые здесь перипетии, советую прочитать «Бесконечную шайку». Если не всю, то во всяком случае, канадский фрагмент.
Дальнейшие события я в состоянии более или менее упорядочить лишь с помощью печатей в старом паспорте. И получается — очередной отпуск я провела на шампиньонах…
Мой сын, купив помещение для выращивания шампиньонов, с помощью Эдмунда выкарабкался из строительных проблем. Часть одной из теплиц он превратил в жильё. Жилище получилось красивое, гостиная высотой четыре восемьдесят вполне соответствовала росту моих детей. Ежи оформил все документы и принялся за разведение грибов, а его мать совсем лишилась разума и начала сбор урожая.
Страсти к грибам я никогда не скрывала, из-за грибов я даже умудрилась заблудиться в Кампиноской пуще, на небольшом участке, который знала вдоль и поперёк. Пожалуй, об этом стоит рассказать. Итак, очередное отступление.
Отправилась я по грибы в пасмурный день ранней осенью. Да, в Кампиноскую пущу, не в заказник, не в Национальный парк, а в окрестности Трускавя. Рощицы, луга и лесная опушка, прямоугольник, ограниченный дорогами под Малым Трускавем. Места знакомые — именно здесь Марек заготавливал сено для лошадей.
Я набрала грибов, прошлялась несколько часов и собралась возвращаться дорогой от Малого Трускавя к Большому, по автобусному кольцу. Собственно, даже не дорогой, а параллельным дороге лесом, грибов много, пожалуй, кое-что ещё доберу. Отправилась.
Моросил дождь. На мне непромокаемая куртка с капюшоном, падавшим на глаза и ограничивавшим поле зрения. Видела я лишь клочок земли под ногами. Немного погодя вспомнила, где-то тут болото от разлившейся лесной речушки, через него не перебраться, надо выйти на дорогу. Свернула я к дороге, находившейся, по моим представлениям, совсем рядом. Минут через сорок пять я пришла к заключению, что понятия не имею, куда меня занесло.
Смех, да и только — заблудиться на небольшом пятачке знакомого леса! Нахожусь я где-то на краю леса, со стороны Изабелина и Лясек, в пущу не забредала, там повсюду дороги, а я не пересекла ни одной…
Известно, когда заплутаешь в лесу, надо идти прямо. Я умею ориентироваться в лесу, даже если надо обходить заросли и болотца. Я и пошла прямо, собирая по пути грибы и никуда не отклоняясь.
Брела я неимоверно долго, даже засомневалась, не пересекла ли какую-нибудь дорогу, вдруг да проворонила. Лес сделался совсем незнакомый. Наконец я дошла до дороги, перевела дух с облегчением и задумалась — что это за дорога, в какую сторону теперь податься. Осмотрелась. Справа сплошные кустарники, слева как-то поприятнее. Свернула влево.
Дождь продолжал моросить, опустились сумерки. Я нащупала спички в кармане — сухие ли, придётся на ночь развести костёр и подождать до рассвета. Пока ещё было видно, шла не спеша, высматривая грибы. Наконец лес кончился, и я увидела дома. Постучала в первый попавшийся и задала классический вопрос:
— Извините, пани, не скажете ли, где я нахожусь?
Выяснилось, в Липкове. Пока ждала автобуса, я сообразила, что произошло. Сперва я топала прямо по лесу к Большому Трускавю параллельно дороге, потом вышла на дорогу Малый Трускавь — Липков в ста метрах от автобусной трассы и свернула на Липков за три с половиной километра. Загляни я за те кусты справа, увидела бы автобусную остановку.
Меня, однако, очень интересовало, в каком же месте мне удалось столь артистически заблудиться. Не счесть, сколько раз я старалась позже отыскать запомнившийся отрезок местности: что-то вроде невысокого вала, деревья и кусты редкие, лисичек полным-полно. Но все безрезультатно: этого места я так и не нашла. Не сумела заблудиться снова.
Однако на нашей шампиньонной плантации блуждать было негде и некогда. Всю осень, зиму и весну я как одержимая собирала шампиньоны, сделалась профессионалом и обрела неплохую форму. Это занятие не для слабаков. Шампиньоны растут в мягком торфе. Опереться не на что, дотянуться надо на метр в сторону, а посему приходится держаться исключительно на мышцах ног и спины. Грибы шли на экспорт, обращаться с ними приходилось деликатно. Возвращалась я порой в два ночи, измочаленная вдрызг, и одна лишь любовь к грибам побуждала меня к такой каторжной работе. Ребёнок, естественно, был доволен: я бережнее относилась к товару, нежели чужие люди. Однажды я даже свалилась с дорожки — сил не хватило дотянуться. И ничего плохого не произошло. Всего лишь ушибла колено и локоть.
А летом началась собачья эпопея.
Сперва собак было три: Динго, Сёгун и Суня. Получили мы их в наследство от прежнего владельца. Все дворняги, и все чёрные. Динго — большой пёс, уже старый, Сёгун среднего роста, помесь таксы и всех остальных пород, Суня, найдёныш, самая маленькая и чуткая собачка, при этом послушная и воспитанная. Динго, в молодости пёс неприветливый, на старости любил привалиться к человеку и обменяться впечатлениями обо всем, что случилось за день. Сёгун без труда мог бы прикончить роту коммандос.
Какой-то подлец ещё щенком приучил его ловить летящий мяч. Псу понравилось, вратарём он сделался отличным, спортом мог заниматься сколько угодно. Весь день без перерыва заставлял нас что-нибудь пинать, приносил и складывал к ногам что попало: куски угля и дерева, камни, мяч, неспелые яблоки, соломенную куклу — и ждал, когда ему это подбросят. Если избранный партнёр медлил, Сёгун царапал его лапой по ноге. Попробуйте-ка пинать куски угля или камни белой летней туфлей или голыми пальцами в босоножках — врагу не пожелаешь! Рукой бросать чёртов пёс не позволял, как только наклонишься, он хватает принесённый предмет в зубы и отворачивается — отнять у него что-нибудь просто невозможно. Работники мужского пола, особенно помоложе, относились к этим спортивным развлечениям доброжелательно. Пинаемый предмет вместе с Сёгуном возвращался как бумеранг — играй себе сколько хочешь. А вот мой сын восторга не испытывал. Пёс дезорганизовывал работу и мог умучить любого до смерти.
Ранней весной прибыла четвёртая собака — Симка. Моя невестка купила нечто чёрное, крошечное, красотой почти равное канадскому чимпанику. Чистокровный карликовый пинчер, охотник на мышей и крыс, глаза не навыкате и не дрожит, а по строению тела — идеальный доберман в миниатюре.
Сын поначалу решил сделать из Симки дворовую собаку, чтобы охотилась на мышей и крыс, а кончилось тем, что таскал её повсюду с собой за пазухой. Она с ним и в машине ездила. Баловали Симку все, запретов для неё не существовало. Суня признала её своим щенком. Остальные псы молча терпели, когда она нахально сжирала у них из миски кусочки мяса. Обаянием Симка обладала несравненным.
Так обстояло дело с фауной, когда дети решили ехать в отпуск. Производство грибов как раз прекратилось, в это время чистили помещения и наводили порядок. Хозяйничать оставили меня с Богданом, отцом Ивоны.
— Мамуня, тут могут принести щенка, — сообщили дети перед отъездом. — Возьми его, мы договорились. Овчарка.
Ну что ж — щенок так щенок. Со щенком я справлюсь.
Полагаю, судьба решила испытать меня на прочность и проверить, сколько выдержу. Пытки начались сразу же и пошли по нарастающей.
В первый же день пропала Симка. Собаки нет, никто её не видел. Маленькая, глупая, едва шесть месяцев. Езус-Мария, выбралась за ограду! Мерзавец Сёгун всем псам показал дыру, вдруг да попала под машину?
