Князья Рос: Арийская кровь - Пензев Константин Александрович (бесплатные серии книг .txt) 📗
А вот только «диких» чжурчжэней, как следует из информации академика В. Е. Ларичева (см. выше) было в те далекие времена 2,1 млн.
Как же обстояло дело в Китае?
«По официальным документам, в государстве Сун в 16-м году правления Цзядин (1223 г.) было 12 670 тыс. дворов с населением 28 320 тыс. человек. В государстве Цзинь в 7-м году Тайхэ (1207 т.) было 7 684 тыс. дворов с населением 45 810 тыс. человек. В обоих государствах дворов получается около 20 млн., а населения — около 74 млн. человек. А после завоевания Китая монголами, в 18-м году Чжиюань им'ператора Шицзу (1281 г.), во всей стране насчитывалось только 13 200 тыс. дворов с населением 58 830 тыс. человек, включая монголов и среднеазиатов. Как видно, итогом длительных войн и разрушений было сокращение числа дворов на 7 млн., а численности населения — на 15 млн. человек. В 1-м году Чжишунь императора Вэньцзуна (1330 г.) число дворов по всей стране все еще составляло 13 400 тыс., что немногим отличалось от данных за 1281 г. За 50 долгих лет число дворов осталось практически прежним, что при всей ненадежности тогдашней статистики показывает убыль населения за эти годы» (У Хань. Жизнеописание Чжу Юаньчжаня. М.: Прогресс, 1980).
Здесь возникает вопрос: а не много ли в Северном Китае проживало на тот момент китайцев? Сложно сказать. Исходя из повествования У Ханя, следует полагать, что, к примеру, та же провиция Шаньси относилась уже к северным территориям, равно как и Шаньдун, Хэбэй и проч. Далее может быть замечание к числовым выкладкам У Ханя. Они вызывают большое недоумение, но очевидно таковы особенности китайской демографической науки. Я не хочу сейчас заниматься критикой цифровых данных китайского ученого, но при всех особенностях «китайской демографии» ясно видно, что ханьцев в том же XIII веке было много, очень много. Следует учитывать также и то, что китайцы ничуть не трусливее халхинцев, а их дисциплинированность и способность к организации всегда являлись превосходными.
Чтобы хоть как-то объяснить военные успехи Чингис-хана, Л. Н. Гумилев разработал теорию этногенеза, согласно которой халхинцы, под воздействием солнечной радиации мутировали в пассионариев и повергли всю Евразию на колени.
Между тем, по личному свидетельству Марко Поло (см. выше), никаких монголоидов в китайском оккупационном корпусе татар не было, поскольку китайцы устраивали заговор с целью истребить «всех бородатых», т. е. представителей европеоидной расы.
Так кто же были эти таинственные «монголы» и «татары»?
Возможно, Марко Поло это все выдумал, а те факты, которые не укладываются в официальные теории, скорее всего, также или выдуманы, или есть результат галлюцинаций летописцев и ошибок переписчиков. Такова аргументация академиков. Нужен пример? — В. Е. Ларичев утверждает, что киданьским летописцам «казалось», что желтоголовые чжурчжэни имели светлые волосы.
Далее следует поставить географический вопрос. Внешнюю Монголию отделяет от Китая широкая полоса Гобийской пустыни. Колебания температур в этом регионе составляют от -40 °C в январе до +45 °C в июле. Осадков в год выпадает от 68 мм на северо-западе Алашаньской Гоби, до 200 мм на северо-востоке Монголии. Рек с постоянным стоком почти нет, большинство русел обводняется только летом. Фуражных ресурсов нет, поскольку растительность скудная, разреженная. На плато и подгорных равнинах — мелкокустарничковая гипсофильная растительность (ежовник, парнолистник, терескен, реомюрия, несколько видов селитрянок и солянок). Пересечь пустыню Гоби какими-то значительными войсковыми подразделениями (да еще и кавалерийскими) крайне проблематично.
Пржевальский пишет: «На многие десятки, даже сотни километров мы видим здесь голые, сыпучие пески, всегда готовые задушить путника своим палящим жаром или засыпать песчаным ураганом. В них нет ни капли воды; не видно ни зверя, ни птицы, и мертвое запустение наполняет ужасом душу забредшего сюда человека» (Берг Л. С. Путешествия Н. М. Пржевальского. М.-Л., 1952).
И далее: «Над раскаленной почвой висит мутная, словно дымом наполненная атмосфера. Часто пробегают горячие вихри и далеко уносят столбы крутящейся пыли. Впереди и по сторонам путника играют миражи. Жара днем невыносимая. Солнце жжет с восхода до заката. Оголенная почва нагревалась до 63°, а в тени было не меньше 35°. Ночью также не было прохлады, но двигаться по этому пути можно было лишь ночью и ранним утром» (там же).
Возьмем какой-нибудь географический атлас, желательно более или менее подробный, и посмотрим на месторасположение Гобийской пустыни. Ее пояс защищает северо-китайские области от вторжений со стороны Внешней Монголии.
В принципе, я согласен с утверждением о том, что «усердие все превозмогает, смелость берет города, а глупость вообще не знает границ» и не могу дать стопроцентную гарантию о невозможности пересечения Гобийской пустыни крупным кавалерийским подразделением голов (лошадиных) эдак тысяч в сто. Однако и утверждения, не обоснованные каким-то практическим экспериментом или расчетом, принять также не могу, даже несмотря на утверждения некоторых средневековых авторов двигавшихся в составе небольших торговых караванов..
Кстати, великий русский географ и путешественник Н. М. Пржевальский был не только ученым (может быть и не столько ученым), но еще и российским генерал-майором.
В 1871 году Николай Михайлович предпринял свою первую экспедицию в Центральную Азию. Из Пекина он двинулся в северном направлении к озеру Далайнор (Хулунчи), потом, после стоянки в Чжанцзякоу, исследовал хребты Сумаходи и Иньшань, а также течение Хуанхэ, показав, что она не имеет разветвления, затем прошел через пустыню Ала-Шань и Алашанские горы и возвратился в Чжанцзякоу, пройдя за 10 месяцев 3500 верст. Если с отчетами экспедиций офицера и географа Н.М. Пржевальского не ознакомился внимательно Генеральный штаб российской императорской армии, то я просто и не знаю, зачем Николаю Михайловичу понадобились безжизненные пустыни, прикрывающие Китай с севера.
Между прочим… Даю информацию из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона («Русское слово», 1996) об одном интереснейшем человеке: «Валиханов (Султан Чеккан-Чингисович) — чингисханид, правнук знаменитого Аблайхана и внук султана Валихана, киргиз Средней Орды, род. в 1835 г. в Кокчетавском округе, получил образование в Омском кадетском корпусе. В 1856 г. он посетил Илийский край, где встреча с П. П. Семеновым пробудила в нем решимость первым из образованных русских людей проникнуть в Кашгар. Переодевшись купцом, в 1858 г., он вступает в область кара-киргизских кочевий и пересекает Тянь-Шань по маршруту: Верное, Иссык-Куль, перев. Заук, озеро Чатыр-Куль, перев. Туругарт и Кашгар. По возвращении своем, в 1859 г., он отправился в СПб. для научной разработки собранного им обширного этнографического и исторического материала; очень много здесь трудился, слушал лекции в университете; но в 1866 году умер, не успев издать всех результатов своего, по тому времени, очень интересного и смелого путешествия».
Интересная у чингизида Султана Валиханова была научная миссия (с переодеванием), не менее интересная, чем у генерал-майора Н. М. Пржевальского.
Между тем источники чаще всего сообщают не о халхинских монголах пришедших с территории Внешней Монголии, а о даданях, живших на территории Иньшаня и как следует понимать, они обитали на северных его пологих склонах. Южные склоны круты и обрывисты. Именно на северных склонах Иньшаня Чань Чунь и встречался с народом, занимавшимся вполне традиционным земледелием.
В связи с этим обстоятельством возникает весьма важный вопрос.
А куда же тогда ездил китайский посол-разведчик Чжао Хун?
По его словам: «Земли, на которых впервые возвысились татары (дадани. — К.П.), расположены к северо-западу от [земель] киданей» (пер. Н. Ц. Мункуева, текст цит. по: Мэн-да бэй-лу («Полное описание монголо-татар»). М.: Наука, 1975; http://www.vostlit.info).
