Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - МакГрегор Ричард (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Словно зловонная жижа, вытекающая из-под плотно закрытой двери, из города начали просачиваться слухи о многочисленных земельных махинациях. Чиновники районных управ, не привыкшие к критическому вниманию в свой адрес, неуклюже реагировали на любые свидетельства их личной финансовой заинтересованности. Сунь Цзинкань, секретарь партийного комитета района Цзинь, где находился эпицентр городских земельных скандалов, по дешевке сумел приобрести акции проекта застройки. Когда я обратил его внимание на ряд нарушенных правил, он только отмахнулся: дескать, ничего подобного. «И вообще, правительство поощряет развитие частной экономики», — сказал Сунь. Риелторские сделки были сладким пирогом для чиновников. Одна ветвь районной власти получала дешевые акции за утверждение проекта. Вторая ветвь, а именно Жилищно-кадастровое бюро, вознаграждалась за выселение людей и установление компенсаций гораздо ниже рыночной стоимости теряемой жителями недвижимости.
Шанхай, преподносящий себя в образе космополитанского мегаполиса, который ничем не уступает Нью-Йорку или Лондону, был крайне обеспокоен утечкой информации о неприглядных делишках в риелторской сфере. На вокзалах появились сотрудники полиции в штатском, которые отлавливали жалобщиков, решивших искать справедливость в Пекине. Журналист агентства «Синьхуа», посылавший скандальные репортажи в столицу, где они попадали на стол партийным начальникам, был вызван в городской отдел пропаганды и получил запрет на дальнейшее освещение этой темы. Гонконговские газетчики, с особой страстью выносившие грязь материкового Китая на всеобщее обозрение — особенно в случае Шанхая, раз уж город был их бизнес-конкурентом — стали жаловаться, что за ними ведут неприкрытую слежку и мучают телефонными угрозами. Наблюдение было установлено и за иностранными корреспондентами, а всех, кто с ними контактировал, обязали сообщать полное содержание бесед органам госбезопасности. После того как я сам начал освещать цзиньские скандалы, ко мне тоже стали регулярно наведываться сотрудники службы безопасности в штатском, требуя отчитаться, что именно я собираюсь писать в следующих репортажах.
И все же тяжкая длань городских властей оказалась слишком медлительной: птичка вылетела и обгадила Шанхаю весь сияющий фасад. В конце мая 2003 г. в Шанхай была десантирована группа следователей из Центральной дисциплинарной комиссии, которые разбили лагерь в гостинице «Моллер Вилла». Появление дознавателей стало четко рассчитанным щелчком по носу горкома и выговором в адрес его собственного антикоррупционного органа. Да и место они выбрали с особым изяществом. «Моллер Вилла», известная своими сказочными башенками, которые в 1930-е гг. были вдохновлены сновидениями дочери первого владельца гостиницы, норвежца Мёллера, на протяжении долгих лет являлась также штаб-квартирой шанхайского отделения Союза коммунистической молодежи, оплота Ху Цзиньтао. Не прошло и нескольких дней, как следователи арестовали Чжоу Чжэнъи. В том, что здесь замешана серьезная политика, никто не сомневался. Пекин превратил Шанхай в образцово-показательный случай наказания коррупционеров, а заодно продемонстрировал свою способность вмешиваться в дела города, который годами захлопывал дверь перед носом чужаков. Впрочем, если налет эскадрона следователей и стал тревожным звонком, Чэнь Лянъюй его не услышал.
Первым делом город мобилизовал оборонительные ресурсы. Цзян Цзэминь, который в ту пору все еще возглавлял вооруженные силы КНР, использовал остатки влияния, чтобы дело Чжоу Чжэнъи вернули под шанхайскую юрисдикцию. За работу взялись и подручные Цзяна в отделе пропаганды. Десятки тысяч экземпляров бизнес-журнала «Цайцзин» с большой статьей об этом скандале были изъяты из киосков по всей стране. Впервые за свою историю это издание подверглось столь масштабной репрессивной акции. Несколько недель спустя шанхайское руководство закрепило результат, арестовав Чжэн Эньчуна. Непокорного адвоката обвинили в разглашении государственной тайны — обычный прием властей, желающих расправиться с критиками по политическим мотивам. Чжэн получил трехлетний тюремный срок. Пекин, вернув дело Чжоу на рассмотрение в Шанхай, пригасил зарождающийся конфликт, грозивший расколоть руководство страны. Однако поведение Чэнь Лянъюя вскоре заставило столицу вновь обратить взор на этот город.
Первая ошибка Чэня состояла в том, что он показал кукиш Пекину, когда Чжоу Чжэнъи был привлечен к ответственности за весьма незначительные нарушения, совсем не касавшиеся риелторского скандала. Отсидев только два года из трех, Чжоу получил условно-досрочное освобождение и вернулся в бизнес. Теперь он вел дела из небоскреба в центральной части города. Кстати, впоследствии выяснилось, что Чжоу умудрился подкупить даже тюремщиков: ему разрешалось отлынивать от обязательной работы, принимать визитеров, пользоваться телефоном и смотреть телевизор в кондиционированном кабинете старшего надзирателя. Вполне возможно, что эти поблажки и привилегии так и остались бы в тайне, не открой Чэнь в войне с Пекином новый фронт, на сей раз экономический.
Не было такого проекта, который не смог бы осилить Шанхай, пока Чэнь сидел в своем кресле. Город, одержимый стремлением вернуться на международную авансцену, брался за все новые и новые мегапроекты. За пару лет проложили гоночную трассу для «Формулы-1» стоимостью в миллиард долларов, чтобы привлечь толпу фанатов, которые носятся по планете вслед за своими любимыми спортсменами. «Ни одна демократическая страна не смогла бы такое себе позволить!», — изумленно восклицал Джеки Стюарт, чемпион Ф-1. Новый теннисный комплекс за 300 миллионов долларов, построенный для проведения матчей мирового тура «Мастере», вызвал не менее восторженные отзывы. Еще десятки миллионов были потрачены на строительство первой в истории ж/д линии для поездов с магнитно-левитационной подвеской, хотя весь маршрут составляет каких-то 33 километра, и прибывшие из аэропорта пассажиры сходят довольно далеко от деловых кварталов. Старинное оперное здание в центре города было в буквальном смысле оторвано от своего фундамента и перенесено на 70 метров в сторону, чтобы освободить место для новой автомагистрали. Кроме того, город приступил к переговорам с диснеевской студией, желая открыть в Шанхае тематический парк; аналогичные переговоры велись с Парижем для создания шанхайской версии Центра им. Жоржа Помпиду.
В прибрежной океанической зоне, но подальше от заиленного мелководья в устье Янцзы, город занялся строительством крупнейшего в мире торгового порта. Порт должен охватить вереницу островов, соединенных насыпной дамбой. Дамба, в свою очередь, будет смыкаться с городом по уникальному мосту длиной 32,5 километра, пролеты которого протянутся над открытым морем. Никого не волнует, что в юо километрах к югу есть весьма развитый портовый город Нинбо с естественной глубоководной бухтой, и дальнейшее освоение этого города обошлось бы во много раз дешевле. Нет, Шанхаю хочется иметь свою собственную, современную портовую базу.
Но зато никто не может поставить Шанхаю плохую оценку за его амбициозность и энергию при реализации столь колоссальных планов. Любой из этих проектов напрочь истощил бы ресурсы многих крупных городов или стал бы жертвой бесконечных согласований и споров. За несколько коротких лет Шанхай, не переводя дух, разделался с целой серией таких «твердых орешков» — гоночная трасса для «Формулы-1», теннисный стадион, железнодорожная линия «Маглев» и первая очередь порта, — не говоря уже об остальных инфраструктурных проектах типа новых линий метро, новых мостов и резкого всплеска прочих направлений гражданского строительства. А вот по части политических навыков город отнюдь не столь искусен.
Поворотный момент наступил в мае 2004 г., через год после ареста Чжоу Чжэнъи, когда Пекин возвестил о резком ограничении кредитования в общенациональном масштабе. Норма инвестиций — макроэкономический показатель, за которым центр следил особенно внимательно, — взлетела выше крыши, показывая доселе неслыханную динамику роста: 50 % в год. Центральное правительство отреагировало без проволочек. Банкам приказали урезать кредиты, а местные власти отныне должны были согласовывать с Пекином любые крупные проекты. С начала 1990-х гг. Шанхай поставил себе целью развиваться как минимум на 2 % быстрее, чем другие китайские города. Для относительно богатого мегаполиса в условиях активно растущей экономики эта задача не так уж и сложна. Вскоре после решения центра Чэнь Лянъюй дал ясно понять, что не собирается замедлять динамику городского развития, что бы там ни говорил Пекин. Многие муниципальные начальники по всей стране наверняка питали аналогичные настроения, но лишь Чэнь осмелился их озвучить.
