Я введу вас в мир Поп... - Троицкий Артемий Кивович (читать книги онлайн .txt) 📗
АКТ. Как ты относишься к тому, что знаменитые артисты сплошь и рядом требуют представить на одобрение вопросы, которые журналист собирается задавать? И говорит: это можно, а вот это я не хочу и т. д.
АФС. Я считаю, что для артиста это колоссальный минус, хотя такое, конечно, бывает. И среди наших артистов тоже, особенно среди тех, кто очень плотно сидит под каким-то продюсером. И этот продюсер знает, или думает, что знает, что этот человек не в состоянии ответить на какие-то сложные вопросы. А вам вот просто кровь из носа надо сделать с этим артистом интервью. Ну это просто тяжелый случай. Вы должны быть готовы. Достаточно большое количество интересных артистов совершенно не интересны в общении. Пожалуйста, будьте к этому готовы. Вот вы хотите встретиться с артистом, думаете, что он очень интересный человек: он пишет ТАКИЕ песни, ТАК себя ведет на сцене. И вот вы с ним встречаетесь-таки и выясняете, что он просто ду-барь абсолютнейший, совершенно не образован. Это дикий облом для вас будет. И будьте готовы к такому облому. Вы встречаетесь не с философом, а с обычным, зачастую очень малообразованным пареньком или девчонкой. А если вас заранее просят прислать вопросы, то имейте в виду, что это, скорее всего, та самая ситуация – человек не умеет говорить. С ним будет тяжело. Но если вам уж очень нужно это интервью, то хотя бы вопросы придумайте настолько заковыристые, что даже если часть вопросов будет отметена, вторая будет не похожа на то, что обычно спрашивают. Но это все равно тяжелый случай.
АКТ. Спасибо. И прежде чем мы переведем стрелки на Бучч, мне хотелось бы пару вещей сказать. Которые и тебе, Александр, кстати, могут быть интересны. Во-первых, что касается Ника Кейва, поскольку я проводил с ним время во время этого его московского турне, могу тебе сообщить, что очень может быть, что причина не в том, что ты не смог его разговорить. Причина совсем в другом. Ты говоришь, что он был прямо с самолета – значит, он просто был нераскума-ренный. Это, конечно, очень тяжело. И я считаю, что во многом это сгубило его тур. Когда Кейв приезжал к нам в Москву и давал концерт в Горбушке, он очень плотно сидел на героине… Не знаю, были ли вы на этих концертах, но оба концерта проходили по абсолютно одинаковому сценарию. Первые полчаса просто гениально, можно было плакать, растекаться по полу, потом все хуже-хуже-хуже… В финале это было уже абсолютно жалкое зрелище, когда человеку уже совсем плохо.
А по поводу того, что артисты дураки… Тут надо понять это дело правильно. То, что артист дурак, ничего не говорит о его таланте или даже гении. Известно, что композитор Моцарт был не то чтобы даун, но недалеко ушел… Это был взрослый человек, но по умственному развитию он был ребенком, и при этом – абсолютный гений, небожитель… Или Джими Хендрикс – бесспорно лучший гитарист в истории рока, причем на два порядка лучше того, кто занимает второе место. Когда я писал о нем большую статью, году в 1975-м, я поднял массу материалов, в том числе большое количество его интервью. И я могу сказать, что Богдан Титомир по сравнению с Хендриксом – это просто Конфуций, Владимир Ильич Ленин и Альберт Эйнштейн вместе взятые! Абсолютно косноязычная, полубессмысленная болтовня, какой-то непонятный лепет. А может быть, это объясняется опять-таки тем, что он торчал двадцать четыре часа в сутки. И его ты бы тоже не разговорил. Талант артиста и его способность выступать в речевом жанре – вещи абсолютно не сопряженные.
Ну а теперь – Бучч. У Бучч история мне мало известная. Если Александра Ф. я отслеживал с самого начала карьеры, то карьера Бутч началась совершенно без моего участия, никогда ей не помогал, не продвигал, не раскручивал и интервью тоже никогда не брал. Я начну с банального вопроса, но для данной аудитории, я думаю, он имеет значение. Я уверен, что тысячу раз тебе этот вопрос уже задавали, но поскольку это альмаматерное заведение, скажи, пожалуйста: ты перестала быть журналистом потому, что тебе надоело быть журналистом, или потому, что почувствовала, что должна быть артистом?
БУЧЧ. Потому что моя журналистская деятельность пришлась на программу «Время» – это Первый канал. Я – телевизионный журналист, практически десять лет проработавший на разных каналах телевидения. Закат моей журналистской карьеры пришелся на прошлые президентские выборы. И мне стало абсолютно понятно, что надо уходить отсюда, потому что это – совсем не то, ради чего стоит жить. Разница между тем, что видишь, и тем, что надо говорить, стала слишком велика. И дальше были такие варианты: или перейти в непонятное мне тогда пространство, где люди говорят то, что они думают, чего, как мы знаем, не бывает. Либо перетечь куда-то наверх и определять внешнюю политику, что уже ближе к тому, чего хочется, либо уйти вовсе. Я выбрала третий вариант, и на этом моя журналистская карьера закончилась и началась артистическая. Потому что примерно то же самое, что причина – примерно то же самое и следствие. Я стала заниматься музыкой, потому что мне внезапно стало понятно, что если я сейчас этого не сделаю, то уже никогда не сделаю. Соответственно, одно закончилось – началось другое.
АКТ. О твоей музыкальной карьере мы сейчас говорить не будем, так как это не тема занятия. Как складываются теперь твои отношения с журналистами? Что ты думаешь об уровне нашей журналистики, глядя на это с колокольни грамотного, обученного профессионала?
БУЧЧ. Я подпишусь подо всем, что сказал Саша. Он сказал совершенно мою мысль: хотелось говорить правду, рассказать все, что думаю. Благо мне казалось, что это ТАК интересно. А потом мною был открыт закон: «Все, что ты скажешь, будет использовано против тебя». И второй закон: «Информационное поле перманентно заполняется любым твоим словом». И, следовательно, все, что ты когда-то сказала, где-то есть. Мои интервью, данные коллегам из студии Вологодского телевидения, размножены в тысячах экземпляров через интернет. А я думала, что об этом никто и никогда не узнает. Вот сейчас я благодаря Артемию и Саше веду передачу на радио «Арсенал» и каждую неделю перерываю тонны биографий музыкантов и групп, в результате чего выясняю такие вещи про людей, которые мне бы в голову не пришли! И, наверное, эти люди, про которых я читала, сами не знают, что у них в биографии это есть. Например, судя по массе разнообразных статей, Катя Лель на четыре года старше, чем говорит. И так далее.
АКТ. Я, кстати, из официальной своей биографии в интернете узнал, что я мастер спорта по водному поло.
АФС. Тебе бы это подошло.
АКТ. Мораль и журналистика – совместимые понятия? Или журналистика – это разновидность дипломатии? Есть такие странные профессии: юрист, дипломат, пиарщик, которые подразумевают, что ты можешь вполне сознательно, профессионально и со знанием дела соврать. Соврать, приукрасить, облажать, утопить. Приходилось ли тебе с этим сталкиваться, и что ты об этом думаешь?
БУЧЧ. С буквальным враньем мне сталкиваться не доводилось; приходилось сталкиваться с бесконечными вариациями некомпетентности. Музыкальная журналистика, по моему личному мнению, у нас находится в полной жопе, извините за прямоту. Раз. Два – ее среднестатистически делают маленькие девочки. Потому что на одного-двух взрослых компетен-тых мужчин мне встречалось тридцать некомпетентных девочек, представлявших серьезные издания.
АКТ. Я смотрю, маленькие девочки в аудитории притихли. Они осознали, что они-то маленькие девочки и есть, причем никаких изданий они пока еще не представляют… Они пока учатся. И пока они учатся – есть возможность что-то изменить. Вот что бы ты посоветовала изменить маленьким девочкам и мальчикам, которые еще не журналисты, а только учатся, чтобы они а) производили хорошее впечатление на артистов; б) выдавали интересный продукт.
БУЧЧ. Первое. Никогда нельзя читать вопросы по бумажке. Потому что хочется забрать бумажку и спросить: а что же вы имеете сказать сами? Второе. Желательно не говорить фразу «У меня есть к вам такой вопрос» перед каждым вопросом. Это делает из разговора не разговор – набор вопросов, который человек плотно как кирпичики уложил в голове и теперь поступательно выдает. Третье. Никогда нельзя ходить на интервью без диктофона. Я извиняюсь, что так резко говорю, но мне есть с чем сравнивать. И я помню прекрасно, когда мы были еще в очень теплых отношениях с Сашей Кушниром, который весь первый год моего музыкального становления был для меня такой мамой-курицей, заботился и водил меня на бесконечные пресс-конференции бесконечных артистов. Это же ужасно! В зале сидят люди, которые только и ждут, когда начнется фуршет. Я не хочу огульно никого критиковать, но меня это просто поразило в первый раз. И продолжало поражать стой частотой, с которой это повторялось, а повторялось это почти всегда. Люди сидели и молчали. А я же с опытом политической журналистики – ты приходишь на пресс-конференцию, и если ты задашь вопрос не первым, твой канал облажается. Все скажут: что ж вы, не крутые?! А здесь видно – сидит куча народу, которому нечего сказать. А потому что – фуршет и все такое. Это поразительный момент, который мне кажется пятном на репутации музыкальной журналистики, к сожалению. Еще абсолютно соглашусь с Сашей в том, что к интервью надо готовиться. Меня выводят из себя повторяющиеся вопросы. А поскольку я уже год веду передачу на радио – это означает, что у меня язык подвешен так, что лучше не дразнить быков.
