КГБ во Франции - Вольтон Тьерри (книги онлайн полные версии txt) 📗
Суд государственной безопасности, рассматривавший в январе 1978 года дело группы Фабиева, принял во внимание его смятение. Раймон X. был осужден к двум годам тюрьмы, из них полтора с отсрочкой.
Что касается остальных членов группы, то заместитель прокурора Колетти потребовал примерного наказания. "Сурово осудив этих людей, – сказал он, – вы дадите понять остальным, тем, кто во тьме продолжает аналогичную работу, что их ждет". Генеральный прокурор Бетей был еще суровее: "Из этого зала я обращаюсь к тем, кто плетет гигантскую агентурную сеть, лишь одной из составляющих которой является группа Фабиева. Вы должны знать: если человек говорит о себе, что он француз, и продает большие и маленькие секреты Франции, то ему дорого будут стоить "радости белой копирки" и служение советской стороне".
Ранее Дезире Паран, заместитель директора УОТ, пояснил: "Впервые после второй мировой войны мы видим группу ГРУ, полностью состоящую из французов. Ее целью было систематическое ограбление наших передовых технологий. Никогда во Франции мы не встречали ничего подобного, но уверены, что существуют, к несчастью, и другие, те, которых мы еще не обнаружили".
Исключительной группе – образцовое наказание. Сергей Фабиев приговорен к 20 годам тюрьмы, Марк Лефевр – к 15 годам, Джованни Ферреро – к восьми годам, а потом (через год, после обжалования приговора) его срок был сокращен до шести лет.
Дело Вальдимара Золотаренко (несколько лет спустя) во многом похоже на дело группы Фабиева. Также как и в случае с деловым человеком из SERGI, КГБ сыграл на русском происхождении этого нового агента, с тем чтобы заставить его служить матери-родине, даже если сегодняшний СССР и не имеет ничего общего с той Россией, которую столь чтил Золотаренко.
Для него первый контакт состоялся во второй половине дня в ноябре 1962 года на улице Бюси в Париже, в библиотеке "Глоб", специализирующейся на русских и советских книгах. Золотаренко, довольный тем, что есть возможность поговорить на родном языке, легко поддался очарованию корреспондента ТАСС, который в лирических выражениях говорил о вечной России. Они встретились еще несколько раз, разговаривали о литературе, музыке, религии. Андрей Зыков, отлично подготовленный офицер КГБ (под журналистской крышей), сразу почувствовал слабое место этого сына эмигрантов. "Никогда в разговоре со мной он не произносил слов "Советский Союз" или "коммунистическая партия"", – рассказывал Золотаренко на суде в феврале 1984 года, вспоминая четырех офицеров-агентуристов, которые вели его в течение 17 лет предательства.
От изящных искусств они в своих беседах незаметно переходили к политике. Тому способствовала и международная обстановка. Кубинский кризис, наглость американцев; при каждом удобном случае "журналист" играл на самой чувствительной струне и бичевал непонимание западными странами того факта, что русский народ хочет только мира. Этим он просто приспосабливал к вкусам своего наивного слушателя то великолепное дихотомическое видение мира, которое свойственно советской идеологии. И это отлично срабатывает. Золотаренко оценил его речи. Вскоре он созреет для того, чтобы помочь Святой Руси расстроить планы противника, другими словами, для того, чтобы сотрудничать с СССР против стран Атлантического договора.
Вальдимар Золотаренко работал в Консультативной группе по научным исследованиям в области аэронавтики – организации НАТО, специализирующейся на аэронавтических исследованиях и разработках. Он поступил туда шофером три года назад, в 1959 году. С тех пор он продвинулся до должности специалиста по множительной технике, делал фотокопии документов. Место весьма незначительное. Если не считать того, что Золотаренко получил допуск с пометкой "НАТО – весьма секретно", позволявший ему знакомиться с самыми секретными документами организации, чтобы копировать их. Это превзошло все ожидания Зыкова. Достаточно одной лишней фотокопии, чтобы удовлетворить советскую разведку. Чем и занимался Золотаренко вплоть до 20 октября 1980 года, когда его арестовало УОТ.
В 1964 году его нового офицера-агентуриста звали Валентин Львов. Он пользовался теми же идеологическими уловками, что и Зыков, усилив свой цинизм до того, что заставил Золотаренко подписать документ, в котором он обязывался служить Советскому Союзу. "Это напомнило то время, когда мне было восемь лет и я учился в кадетской школе в Версале. Мы принесли присягу на верность Царю и Отечеству, что вполне в славянском характере", – попробовал он оправдаться перед судьями.
Золотаренко в течение нескольких лет играл в шпионов по старым добрым правилам этого жанра. "Когда Львов хотел меня видеть, он чертил букву V на стене неподалеку от моего дома. Это означало: встреча в Пантен, улица Пре-Сен-Жерве, в третью среду месяца до 20 часов. Если я не мог прийти, то мелом рисовал крест на стене", – рассказал он на суде. Этот маневр осуществлялся два или три раза в год для передачи документов. Мелочи, пустяки, по его мнению. Не зная английского языка, рабочего языка НАТО, Золотаренко, вполне вероятно, не всегда понимал всю ценность и важность того, что он передавал КГБ: досье по "Дассо", "Мессершмитту", Национальному обществу конструирования и производства авиационных двигателей, биографические данные персонала (очень полезные для КГБ при вербовке новых агентов); все документы с грифом "НАТО-секретно", "НАТО-конфиденциально" или "НАТО – для ограниченного пользования", которые он должен был фотокопировать; "План 2000", в котором сведены в единый комплекс стратегические цели Атлантического договора (как гражданские, так и военные) на территории СССР в 2000 году, даже список участников ультрасекретного совещания в НАТО, прошедшего в Дании.
Подобная производительность не мешала, однако, Золотаренко думать, что его офицеры-агентуристы встречались с ним просто ради удовольствия. "Я заметил в них одну вещь, – говорил он. – Они навещали меня, чтобы просто поговорить. Мне казалось, что им скучно дома…" Что же касается 100 тысяч франков, которые он получил в обмен на документы, то это были "просто подарки к праздникам; так принято на Востоке".
Классическая система защиты. На деле Золотаренко не так уж невинен, как хотел показать. Если вначале он и попал в ловушку изза своей ностальгии по Святой Руси, то, вероятнее всего, быстро понял, что КГБ использовал его чувствительность. Но каким образом можно остановить ужасные колеса? Однако прояви он хоть чуточку доброй воли, то в 1969 году мог бы это сделать. Вызванный в УОТ во время следствия по делу о румынской шпионской группе в НАТО (группе Карамана), он побоялся признаться в своем предательстве. Тогда его вызвали в контрразведку из-за дружеских отношений с Франсисом Д., который служил главным источником информации для Карамана внутри НАТО. Золотаренко поступил в консультативную группу НАТО по рекомендации самого Франсиса Д. Дружба эта его и погубит… Через 11 лет контрразведка вспомнит о ней. Когда в УОТ узнали благодаря перебежчику об утечке информации в организации, то Золотаренко стал первым из подозреваемых. Через несколько недель расследования сомневаться в его виновности уже не приходилось.
7 февраля 1984 года Суд присяжных города Парижа приговорил этого мучимого ностальгией по прошлому человека к 10 годам тюремного заключения.
