SEX в большой политике. Самоучитель self-made woman - Хакамада Ирина Муцуовна (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗

Кстати, на частных вечеринках в этом кругу возникла весьма красноречивая традиция – сначала все сидят вместе и говорят о путешествиях. Исключительно о путешествиях. Кто где был, какие отели, какая еда, какие развлечения. Но очень недолго. А потом расходятся: мужчины перемещаются на мужскую половину с бильярдом, баром, ломберным столом – все как положено, женщины – на женскую. Прямо английское общество. Если мужчина приходит с женой, то автоматически они разлетаются. Нарушить традицию – пойти мужчине на женскую половину, а женщине на мужскую – нельзя. На мужской половине говорят о политике, на женской, говорят о детях и, когда расслабятся, о мужьях. Потому что самое главное, что объединяет всех этих женщин, – лютая ненависть к своим мужикам. У них все хорошо – есть дело, есть средства, красота, здоровые дети, путешествия, все это им обеспечил мужчина, и все равно ненавидят. За то, что их искусственно отделяют. За то, что с ними не общаются, хотя они прекрасно разбираются в политике, в бизнесе (каждая, как правило, имеет свое небольшое дело – у кого мебельный магазин, у кого бутик, у кого дизайнерское бюро). За то, что их упорно ставят в нишу, как автомобили в гараж.

На любую тусовку, даже самую отвязную, одеваться надо в соответствии с возрастом. Не усугубляя его, но и не игнорируя. Чувство меры – дар богов. Сейчас очень модны брошки под старину, нарочито китчевые. Если ее приколоть на воротник серого свитера или на карман – это нормально. Но если на шее у вас бусы, в ушах серьги и еще и брошь – вам в торговые ряды. На одно тело – одна яркая ювелирная вещь. Другое дело – серебро. Вешайте на себя хоть килограмм.

Нельзя раскрываться в одежде полностью. Иногда это красиво. Так одеваются испанки. Но в нашем климате и культуре сексуальность не должна выпирать, ее лучше подчеркнуть нежирной чертой: белая рубашка с поднятым воротником под свободным пиджаком, расстегнутая так, что видны ключицы. Или можно вместо галстука на шею завязать трикотажный пояс, не мужским, а непонятным и смешным узлом на голой шее. Пиджак, майка, и что-то болтается на шее. Один итальянский торговец, в чей магазин я залетела, чтобы купить в командировку что-нибудь теплое, сватал мне красный свитер и недоумевал: почему мадам отказывается? Мадам очень сексуальная женщина. А почему вы решили, что мадам сексуальная женщина? Мадам подала знак. Какой? Мадам вся в черном, но из-под брюк у нее ввдны гольфы в сеточку. Так оно и было. Гольфы в сеточку не с коротким платьем, а именно с длинной юбкой или брюками, то есть неоткровенно, было моим ноу-хау. Один раз случайно в метро купила ажурные гольфики и подумала – хоп ля! – это же что нужно. Потом это вошло в моду.

Пирожок лишь надломила: правило пятое

На приемы надо приезжать сытой. Столы ломятся, выпивка рекой, но все это не имеет к вам никакого отношения. Другое дело, огромное количество интеллигенции и журналистов, которые сюда попадают, – у них низкие зарплаты, им простят. Человеку из политической элиты, особенно, даме, нужно быть готовой к разговору. С набитым ртом разговаривать неудобно. Полбокала сухого вина, на тарелке – что-то крохотное. Попиваешь, поклевываешь, потом тарелку поставила и рюмочкой гуляешь по залу, выискивая нужных людей. Легкая, звонкая, неголодная. Но каюсь, однажды я самостоятельно стрескала целую вазу печенья. Не от голода, от нервов.

Я только что стала министром по малому бизнесу. Меня со всех сторон зажали, и мне нужно было прорваться к Черномырдину.

Попасть к нему было почти невозможно. Даже будучи членом правительства. Черномырдина окружали помощники – совершенно жуткие мужики. Настоящие монстры. Сам Черномырдин был в сравнении с ними просто плюшевым мишкой. Я позвонила самому мягкому из них. «Будем думать», – ответили мне. В результате размышлений через несколько дней ко мне явился в длинном черном пальто молодой человек. И обрадовал меня сообщением, что собирается быть моим заместителем. Я в ответ обрадовала его, что этого не будет. Мы попрощались. Он – со мной, я – с надеждой на аудиенцию. Но на Восьмое марта Черномырдин устроил для дам чаепитие в Белом доме. И там я – терять нечего! – подгадала момент и попросила:

– Виктор Степанович, сделайте подарок.

– Какой?

– Мне надо с вами поговорить, но я не могу к вам прорваться.

– А прямо сейчас давай и поговорим!

И начал уходить. И я начала двигаться за ним по ковровым дорожкам. Вокруг огромные стены, гробовая тишина, все монументально, и Черномырдин впереди как царь. Когда между ним и мной оставалась последняя преграда – огромные деревянные двери кабинета, точно из-под земли вырос самый кошмарный из его холопов, некто Бабичев, и, пятясь спиной и ухмыляясь, перед моим носом стал закрывать эти двери! Уже сквозь щель мне была видна удаляющаяся спина Черномырдина. Все, шанс потерян. В отчаянии я пискнула:

– Виктор Степаныч, а как же я?

И Черномырдин на ходу, не оборачиваясь, кинул:

– Она со мной!

И двери снова стали медленно распахиваться… Жуть, кошмар, ватные ноги, уже ни о чем нет ни сил, ни желания говорить. Секретарша принесла чаю, печенье на серебряном подносе. Тут-то я и оторвалась…

Немного отвлекаясь от темы: при Путине все стало еще более жестким. В аппарате – какие-то молодые офицеры. Все дисциплинированно, все навытяжку, все культурно и все глухо:

– У меня договоренность с президентом об аудиенции. Назначьте, пожалуйста, время.

– Не назначим. Президент занят.

– Навсегда занят?

– Навсегда занят.

– А вы можете хотя бы зафиксировать мой звонок?

– И этого не можем. Всего доброго.

Окучивание приемных – это отдельное мастерство. Основное правило: на цирлах. Основной залог успеха: сервисное мышление. Нужно владеть искусством интриги, интуицией, терпением. Я всегда пыталась избежать приемных. Это очень плохо для функционирующего политика. Надо уметь налаживать контакты с холуями. С ними и с родственниками. С родственниками даже важнее. Потому что истинным влиянием в России чаще всего пользуются не секретари и не помощники, а родственники. Точнее, родственницы. С ними нужно выстраивать специальные отношения. Россия – страна византийская. Отношения выстраиваются через крещения, через рождения, через проведение семейных праздников, подарки, комплименты, помощь в неформальных делах: одеть, обуть, починить, вылечить. Это кажется, что в Кремле все так офигенно. Ничего там не офигенно. Попадешь не к тому врачу, пусть даже обслуживающему высокопоставленных лиц, и он иногда может навредить больше, чем обычный районный врач, через которого проходит огромное количество людей и который ничего не боится.

Век живи – век учись: правило шестое

Недавно я попала на непривычную для себя тусовку. Веселую, творческую, где все друг друга знают, а я никого. Те, с кем пришла, рассосались. И, словно тринадцать лет назад, я оказалась в полном вакууме. И, словно тринадцать лет назад, растерялась. Может, народ думал, что я до сих пор министр, большой чиновник, который случайно сюда попал, вцепилась в бокал, кого-то ищет деловым взглядом, и ей нельзя мешать. А я изнервничалась, пропотела сто раз и вообще собиралась уйти. Но вспомнила как раз накануне просмотренный фильм «С широко закрытыми глазами». Там пара приходит на вечеринку. Мужчину (Том Круз) заматывают. А женщина (Николь Кидман) остается одна. Плавно движется к барной стойке. Прислоняется к ней спиной, раскидывает вдоль стойки локти, в правой руке держит бокал. И, отпивая глоток за глотком шампанское, скользит глазами по залу. С ней никто не общается, но у нее вид абсолютно уверенной в себе женщины. Она излучает абсолютное спокойствие. На бокал не смотрит. Когда же он пустеет, мужская рука наполняет его заново… Стойки нет. Есть столб. Ладно, годится. Опираюсь на него плечом, одной рукой тоже опираюсь на него, второй держу на отлете рюмку. И делаю себе взгляд от Николь Кидман – спокойный, отдыхающий. Через пять минут вокруг меня намыло толпу незнакомых людей, все пытались со мной говорить – и вовсе не о политике. Век живи – век учись…