Заветными тропами славянских племен - Демин Валерий Никитич (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Уместно провести и такую аналогию. До ХХ съезда КПСС так называемое Ленинское завещание, известное более как «Письмо к съезду», считалось сверхсекретным документом. Тем не менее, оно тайно распространялось в списках, хотя за хранение, распространение или даже прочтение данного документа в годы массовых репрессий можно было попасть под «расстрельную статью». Причем самой поразительной в таких случаях была формулировка приговора:
«…за чтение (хранение или распространение) фальшивки, именуемой Ленинским завещанием».
Теперь эту «фальшивку» можно прочитать в любом собрании сочинений Ленина.
Ну, а как расправлялись с инакомыслием, скажем, во времена Ивана III свидетельствует тот урок, который преподал государь всея Руси новгородцам, наглядно продемонстрировав отношение власть предержащих ко всякому вольнодумству. Когда многих православных жителей Великого Новгорода попутал бес и они в массовом порядке вдруг вознамерились принять иудейское вероисповедание (так называемая «ересь жидовствующих» — о ней подробно будет рассказано в 6-й главе), царь не стал дожидаться конца этой странной истории и задушил ересь в колыбели: многих ее приверженцев заживо сожгли в срубах, остальных люто пытали, заставляя отречься от крамольных идей, затем отправили в ссылку.
В дальнейшем также мало что изменилось. Официозная история всегда защищалась всеми доступными властям способами. Любые посягательства на канонизированную точку зрения и отклонения от установленного шаблона беспощадно подавлялись. Разве не приговорил сенат к публичному сожжению уже в XVIII веке трагедию Якова Княжнина (1742–1791) «Вадим»? А почему? В первую очередь потому, что скупые сведения Никоновской (Патриаршей) летописи о восстании новгородцев во главе с Вадимом Храбрым против Рюрика и его семьи противоречили официальным придворным установкам. И так было всегда — вплоть до наших дней…
Воистину «Сказание о Словене и Русе» должно стать одним из самых знаменитых произведений отечественной литературы — пока же оно знаменито только тем, что известно узкому кругу скептически настроенных специалистов и неизвестно широкому кругу читателей. Восстановление попранной истины — неотложное требование нынешнего дня!
Устные исторические свидетельства о стародавних временах (или, как их называл Пушкин, «преданья старины глубокой»), наподибие «Сказания о Словене и Русе», существовали у большинства славянских народов. Постепенно они стали записываться и включаться в хроники и летописные своды, призванные осветить историю того или иного народа, так казать ab ovo («от яйца»), то есть с исходного момента его зарождения. Безусловно, со временем устные этногенетические сказания такого рода не столько обрастали баснословными подробностями, сколько, наоборот, упрощались и превращались в устойчивые мифологемы. Сказанное относится и к праотцам-прародителям.
Например, в уже упоминавшейся «Великопольской хронике», составленной на основе древних устных первоисточников (наиболее ранний список ее латиноязычного текста относится к ХV веку) о происхождении трех братских славянских народов говорится следующее:
«В древних книгах пишут, что Паннония [Придунайская историческая область, в настоящее время в основном относящаяся к территории Венгрии. — В. Д.] является матерью и прародительницей всех славянских народов, „Пан“ же, согласно толкованию греков и славян, это тот, „кто всем владеет“. <…> Все господа называются „Пан“, вожди же войска называются „воеводами“; эти паннонцы, названные так от „Пан“, как говорят, ведут свое происхождение от Яна, потомка Яфета. Из них первым, как утверждают, был этот могучий Нимрод [библейский великан, инициатор строительства Вавилонской башни. — В. Д.], который впервые стал покорять людей, братьев своих и подчинять своему господству.
Итак, от этих паннонцев родились три брата, сыновья Пана, владыки паннонцев, из которых первенец имел имя Лех, второй — Рус, третий — Чех. Эти трое, умножась в роде, владели тремя королевствами: лехитов, русских и чехов… <…> У славян существует большое разнообразие в языках и в то же время они понимают друг друга, хотя в некоторых словах и в их произношении существуют, по-видимому, кое-какие различия. Языки эти берут начало от одного отца Слава [еще один праотец! — В. Д.], откуда и славяне. Они и до сих пор не перестают пользоваться этим именем, например, Томислав, Станислав, Янислав, Венцеслав и др. Утверждают, что от этого Слава произошел Нимрод. Нимрод по-славянски означает Немержа, что и понимается по-славянски как „Не мир“…»
Аналогичные сведения можно найти и у других авторов — в частности, у чешских хронистов. В ряде хроник указано и направление, откуда прибыли праотцы. Это — Балканы, точнее — Хорватия. В любом случае юг, а не север. Первоначальные миграции нерасчлененных индоевропейцев и прапредков славян происходили значительно раньше и в дошедших до нас письменных летописных источниках не отражены (за исключением библейской мифологемы послепотопного расселения народов).
О том, что славяне активно распространялись по различным евразийским направлениям свидетельствуют и открытия недавнего времени. Они принадлежат известному британскому историку Ховарду Риду и касаются — ни больше, ни меньше — самого символа раннего британского средневековья и любимого персонажа рыцарских легенд — короля Артура, хозяина знаменитого Круглого стола. Так вот, Ховард Рид установил, что Артур был славяно-русский князь, который во 2-м веке нашей эры вместе со своей дружиной, входившей в состав войска римского императора марка Аврелия, переправился с континента на Британские острова. До этого Артур являлся предводителем одного из южнорусских славянских племен, прославившегося своими высокими и белокурыми всадниками, наводившими ужас на степных конкурентов.
Кавалеристы Артура в качестве 8-тысячного (!) «варварского» вспомогательного отряда были взяты на имперскую службу, участвовали во многих сражениях, а после покорения (точнее — временного замирения) Британии остались на ее территории. Основными аргументами Ховарда Рида в пользу своей оригинальной гипотезы являются: введение в оборот ранее не публиковавшихся фрагментов поэмы Гальфрида Монмутского о короле Артуре, а также сравнительный анализ символики — из древних захоронений на территории России и на рисунках знамен, под которыми сражались воины легендарного Артура, в действительности — русского князя.
Вехи славянской истории 1-го тысячелетия новой эры неотделимы от обще мирового процесса. Лучше всего это понимали славянские летописцы, регулярно сверявшие свои хронографические записи с событиями, происходившими параллельно на Востоке и Западе и еще раньше — в библейские времена. И первым среди равных был отечественный историк № 1 — Нестор-летописец.
Нестор — не просто хронист, протокольно записывавший события. Он — и первостатейный русский писатель, и мыслитель высочайшего ранга, которого от начала до конца занимал вопрос о месте Руси в мировой истории. По существу Нестор — первый русский философ-космист. Вопрос, который ставит летописец, «Откуда есть пошла Русская земля» — не просто исторический и даже не историософский, это воистину вселенский вопрос: происхождение Земли русской неотделимо от происхождения всех племен и народов в библейском контексте истории мира и человека. Поражает и сама летописная концепция: не хроника или изложение событий, но — Повесть временных («времяньных») лет. Тем самым русская история предстает составной частью того общего временного процесса, где Время-Хронос — важнейший атрибут Космоса и выражает его движущее, текучее начало. Поразительно также удвоение времени в летописном заглавии: два синонима «время» и «лета» образуют динамичное и всеохватывающее словосочетание «временные лета», создающее эффект неисчерпаемого временного движения, даже — полета («лета» от слова «лететь», откуда — «полет»).
